Поврежденные товары

“Честь скаута”. Она поднимает два пальца.

“Напиши мне, если почувствуешь себя в опасности”, - говорю я, как всегда, когда она куда-нибудь выходит. Это я. Бейли Фоллоухилл. Назначенный водитель. Уравновешенный, круглый отличник математики. Энтузиаст благотворительности. С наибольшей вероятностью проголосовала за то, чтобы стать Первой женщиной-президентом. Гордость и радость мамы и папы.

Всегда рядом, чтобы восполнить недостаток, который оставляет после себя моя старшая, более блестящая сестра. Просто я такая. Маленькая мисс Паинька.

“Увидимся утром, детка”. Катя щекочет воздух пальцем.

Она оставляет меня в облаке паров лака для волос и отчаяния. Я поднимаю взгляд к потолку. Комната размазывается под слоем моих непролитых слез. Боль в ногах и позвоночнике такая острая, что мне приходится кусать внутреннюю сторону щеки, пока кровь не наполняет рот. Я знаю, что делать. Я делаю это неделями. Ладно, месяцы. Это временное решение, но оно творит чудеса и избавляет от боли.

Резко вздыхая, я спрыгиваю с двухъярусной кровати и пробираюсь к своему дневнику с висячим замком. Тот, что дала мне мама в тот день, когда я переехала в общежитие.

“Документируй все, Бейли. Каждую слезу. Каждую улыбку. Каждое поражение, каждую победу. И помни — бриллианты изготавливаются под давлением. Сияй всегда, мой голубок”.

Я открываю дневник ключом, который держу под растением в горшке — да, я держу растения здесь, чтобы мы с Катей получали хороший, чистый кислород. Внутри нет страниц. Без слов. Без чернил. Думаю, это хорошая метафора для моего существования. То, как я распотрошила блестящий журнал в розовой коже на третьей неделе учебы в Джульярде и положила туда коробку размером пять с половиной на восемь с половиной дюймов со своими таблетками. У меня нет проблем с отпускаемыми по рецепту лекарствами — в основном потому, что мой врач уже несколько месяцев не выписывает мне лекарства. Поэтому я нашла другие способы их достать.

Доктор Хэддок хотел, чтобы мне наложили гипс на правую лодыжку и соблюдали четырехнедельный постельный режим с последующей физиотерапией. “Я не могу прописать вам больше викодина, Бейли. Могу я напомнить вам, что мы находимся в разгаре кислородной эпидемии?”

Я умолял и упрашивал, спорил и торговался, а затем привел анекдотические факты, подтверждающие мои поиски обезболивающих. В итоге он прописал мне Motrin 800, чтобы я смогла пройти сегодняшнее прослушивание. Прослушивание, которое должно было компенсировать мою плохую оценку по балету и танцевальной композиции. Я выложилась по полной. Каждую унцию энергии. Растянул каждую связку и мышцу до предела. Но этого было недостаточно.

Меня было недостаточно.

– Я вижу, что вы очень этого хотите, мисс Фоллоухилл. Одна из старших хореографов ритмично постукивала ручкой по планшету, недовольно скривив губы. “Но страсть без мастерства подобна топливу без автомобиля. Тебе нужно поработать над техникой Александера. Заново научиться выполнять свои базовые движения. Тебе нужно пересмотреть свои плие и тенду. Вернись к истокам ”.

Закрыв глаза, я качаю головой, заставляя ее слова рассеяться. В половине случаев я даже не знаю, хочу ли я быть балериной или это единственное, чем я когда-либо хотела быть. Моя судьба была предначертана мне с момента моего рождения, и я смирился с этим. Мама увидела потенциал, скауты согласились, письма с приглашениями из балетных учреждений начали поступать, когда мне было около одиннадцати, и все. Я была на быстром пути к тому, чтобы стать балериной.

Я тянусь к коробке и похлопываю по ее внутренностям. Остался только один Мотрин. Не бензо, чтобы поднять мне настроение, и не викодин, чтобы снять напряжение.

“Что за удача?” Шиплю я. Катя, должно быть, украла связку. У нее каким-то образом оказались в руках мои ключи. Я знаю, что у меня завалялась пара таблеток "Ксанти". Я ни за что не съела бы их все меньше чем за неделю.

Я хватаю таблетку и проглатываю ее, не запивая водой, затем хватаю свой так называемый дневник и с визгом швыряю его в окно. Он ударяется о стекло и падает на пол. Пустой картон выворачивается, лежа лицевой стороной вниз на старом ковре, как прима-балерина в позе умирающего лебедя. Голоса профессоров крутились в моей голове несколько минут после того, как они подумали, что я покинула аудиторию. Вместо этого я все еще стояла на коленях за занавеской, держась за лодыжку и стараясь не всхлипывать от боли.

“Недостаточно гибкий”.

“Недостаточно энергии”.

“Разве она не дочь Мелоди Фоллоухилл? Цифры. Я помню ее мать. Она не была самой яркой звездой на небе. Если хотите знать мое мнение, ей повезло, что она сломала ногу. Благодаря этому она вышла замуж за легкомысленного человека. Фоллоухилл-младший лучше, но все еще нет Анны Павловой ”.

Это было после того, как мне удалось убедить их позволить мне пересдать тест, снова выйти на сцену, чтобы я мог сдать семестр. Я, Бейли Фоллоухилл, выдающийся умник, ни за что не провалюсь на первом курсе колледжа.

Я хватаю телефон, прокручиваю список контактов вниз, мой большой палец зависает над одним именем. Пейден Рис. Балерино с точеной челюстью из Индианы, который получил главную роль в Сильфиде, даже не вспотев. Он зарабатывает на карманные расходы, продавая викодин, ксанакс и другие сувениры для вечеринок. Темнее, чем ковбойская шляпа, и мужчина, которого я презираю всем сердцем, но каким-то образом ловлю себя на том, что провожу с ним все больше и больше времени.

До окончания семестра осталось всего пару месяцев, и мои оценки за пределами танцевальной студии безупречны. Я не могу уйти домой пораньше. Не могу показать миру, что мои успехи не самые лучшие. Кроме того, мне просто нужно пересдать этот тест, получить хорошую оценку, а затем у меня будут все зимние каникулы, чтобы дать возможность моим травмам залечиться и избавиться от моей недавней, очень управляемой привычки к наркотикам. Я отправляю сообщение Пейдену.

Бейли: Хочешь повеселиться?

Он точно знает, что я имею в виду.

Пейден: Насколько сильно?

Перевод: Сколько вам нужно?

Бейли: Весенние каникулы были тяжелыми.

Столько, сколько у тебя есть.

Пейден: Будь там через пять.

Я прижимаюсь спиной к двери и соскальзываю на пол, утыкаясь головой в колени и беззвучно всхлипывая. Я ненавижу, что мое тело не поспевает за моими амбициями, моим напором, моими академическими оценками. И я ненавижу, что это дает кому-то вроде Пейдена власть надо мной.

Иногда мне хочется развернуться, как атласные ленты на моих пуантах. Быстро вращаться, слои моего самосознания и беспокойства разворачиваются, ослабевают, пока я не останусь обнаженной. Я втайне обижаюсь на свою старшую сестру Дарью. Быть ею легко, потому что ожидания, возлагаемые на нее, ничтожны. Она принимает свои несовершенства. Носит их с гордостью, как боевые шрамы. Она показала своему мужу, своим друзьям, нашим родителям свои худшие стороны, и невозможно — неправдоподобно — это только заставило их любить ее сильнее.

Это не вариант для меня. Я Бейли Фоллоухилл, идеальная маленькая балерина. Нет слишком высоких гор, нет слишком сложных испытаний.

Есть проблемы? Спроси Бейли. Она все знает.

Что ж, спойлер: я понятия не имею, что я сейчас делаю.

Три минуты спустя раздается стук в дверь, и в моей комнате появляется Пейден с озорной искоркой в карих глазах. Он приветствует меня, помогая подняться на ноги и шлепая по заднице, оставляя после себя болезненный укол. В нем есть непринужденная злобность, которая всегда выводит меня из себя.