Повседневная жизнь Берлина при Гитлере

Актеры, кабаре

В просторных студиях УФА [29] Пауль Лени, Фриц Ланг, Эрнст Лубитш [30] все еще работают с Полой Негри. [31] Дитерле, Куртиц, Петер Лорре [32] — думают ли они уже о том, чтобы покинуть Берлин? Пабст, во всяком случае, пока остается: он будет ставить «Юную гитлерианку». Но и он уедет позднее, когда поссорится с Геббельсом. Конечно, ничто не решается в один день. Пола Уайтмана [33] еще встречают овациями в Музыкальном обществе, а Шёнберга [34] — в Прусской академии. На заводах электрического оборудования «Сименс» инженеры трудятся в мастерских, расписанных по эскизам Гропиуса, [35] а в Институте исследований Солнца Эрих Мендельсон, знаток старого Берлина, звонит по телефону Альбану Бергу, [36] создателю оперы «Воццек»:

29

Universum Film Aktiengesellschaft, акционерное общество «Универсум-фильм».

30

П. Лени — режиссер фильма «Кабинет восковых фигур» (1925), работал в стиле экспрессионизма; Ф. Л а н г — режиссер фильмов «Усталая смерть» (1921) и «Нибелунги» (1923–1924); Э. Лубитш — режиссер исторических фильмов «Глаза мумии Ма» (1915), «Кармен» (1918), «Мадам Дюбарри» (1919), «Анна Болейн» (1920). (Примеч. пер.)

31

Актриса немого кино; после прихода нацистов к власти осталась работать в Германии. (Примеч. пер.)

32

Вильгельм Дитерле — кинорежиссер; после прихода к власти нацистов эмигрировал. (Примеч. пер.)

Михаэль Куртиц (1888–1962) — немецкий кинорежиссер венгерского происхождения; эмигрировал в США.

Петер Лорре (Ласло Лёвенштейн) (1904–1964) — венгерский киноактер; прославился в роли ребенка-убийцы в фильме Ф. Ланга «M» (1931). С 1935 г. снимался в Голливуде. (Примеч. пер.)

33

Пол Уайтман(1890–1967) — американский музыкант, руководил джаз-оркестром и много сделал для популяризации джаза в Европе. Его называли «королем джаза». (Примеч. пер.)

34

Арнольд Шёнберг (1874–1951) — австрийский композитор, с 1925 г. жил в Берлине (с 1933 г. — в США), основоположник атональной музыки и додекафонии.

35

Вальтер Гропиус (1883–1969) — выдающийся немецкий архитектор, основоположник функционализма (стиль «бау-хауз»); в 1934 г. эмигрировал, работал в Великобритании и США. (Примеч. пер.)

36

Альбан Берг (1885–1935) — австрийский композитор-экспрессионист, создатель опер «Воццек» (1921) и «Лулу» (1935). (Примеч. пер.)

— По мнению этих людей, развитие музыки остановилось на Вагнере, надо уезжать… Они наверняка запретят «Лулу». [37]

— Эрих, я хорошо знаю их культурную политику: всё, что не является «народным», то есть германским, должно исчезнуть.

В «Нельсон-ревю», на Кудамме, специалисты по страусовым перьям и блесткам готовят костюмы к вечернему спектаклю, под портретом Жозефины Бейкер. [38] На афише изображены женщины в униформе, одетые в черное, марширующие, подобно китайским теням, за белым экраном. Единственное яркое пятно — сама рыжая примадонна, которая в действительности является мужчиной. Никто не сомневается в том, что уже сегодня вечером нацисты, «борясь за истинно немецкое искусство», ворвутся в зал и подвергнут директора кабаре суду линча под крики: «Смерть жидовствующим большевикам от культуры!» Однако и в последующие дни далеко не все евреи убеждены в неизбежности катастрофы, хотя Геринг уже держит полицию в своих руках. А между тем Гйнденбург слишком мягок и мало-помалу отдает всю полноту власти нацистам. Некоторые представители еврейской буржуазии кичатся тем, что, например, «оплачивают по цене бриллиантов» спектакль Пискатора, [39] заканчивающийся пением «Интернационала», который артисты исполняют, подняв вверх сжатые кулаки. Стефан Цвейг, австро-еврейский писатель, анализирует, находясь в Вене, это состояние духа «не имеющих религии снобов, чьи резиденции украшены чувственными фресками работы Отто Дикса [40] и мебелью в стиле «баухауз»». Согласно Цвейгу, они сами навлекают на свой Вавилон разрушительный огонь. Цвейг, конечно, перегибает палку. В начале гитлеровской эры и так слишком много говорят о «еврейском космополитизме». На самом деле завсегдатаи «Белой мыши» и «Эльдорадо» — на девяносто процентов «чистые арийцы», такие, как Бригитта Хельм, Цара Леандер, Лилиан Харвей, Вилли Фрич. Упитанные, обнаженные берлинки, дерущиеся в грязи, или телефоны на столиках, которым обязано своей славой кабаре «Старый Берлин», — просто локальные достопримечательности для привлечения публики. Однако это уже не имеет значения. Гала-сеансы, на которых проститутки с хлыстами ищут себе добровольных жертв среди публики, вскоре, при новых хозяевах страны, сменятся куда более жестокими избиениями заключенных в тюрьмах. А «карнавальные» действа на «Эйфелевой башне» Берлина, Funkturm [41] вскоре будут происходить за настоящими стенами и заграждениями из колючей проволоки.

37

«Лулу» Пабста, с Луизой Брукс в главной роли, действительно была запрещена как образчик «иудейско-капиталистического декаданса». Но зато Гитлер сделает все возможное, чтобы вернуть в Германию Марлен Дитрих, к которой испытывает тайное влечение. Ему это не удастся.

38

Жозефина Бейкер (1906–1975) — американская негритянская танцовщица и певица. В 1925 г. приехала в Париж, выступала в «Негритянском ревю» и других мюзик-холлах, снималась в кино. С 1937 г. — гражданка Франции. Участница движения Сопротивления, после войны награждена военным крестом и орденом Почетного легиона. В 1950 г. основала в своем имении детский дом для детей разных национальностей. (Примеч. пер.)

39

Эрвин Пискатор (1893–1966) — немецкий театральный режиссер, коммунист. Открыл в Берлине «Театр Пискатора» (работал в 1927–1932 гг., с перерывами). Был в числе первых режиссеров, осуществивших идею политического театра; вводил в спектакли кинохронику, фотомонтаж, разворачивал действие одновременно на нескольких площадках, использовал новые сценические конструкции — движущиеся дорожки и пр. Уехал из Германии накануне прихода к власти нацистов, работал в Москве, Париже, Нью-Йорке, с 1962 г. был художественным руководителем театра «Фрайе фольксбюне» в Западном Берлине.

40

Отто Дикс(1891–1969) — немецкий живописец и график, в 20-х гг. был связан с дадаизмом, экспрессионизмом и «новой вещественностью». (Примеч. пер.)

41

Радиобашня (нем.). (Примеч. пер.)

Дадаистское такси покидает Берлин

Пискатор бежит (без своего политического театра) в СССР, откуда вскоре уедет в Америку. Карикатурист Гросс, [42] человек, которому в Берлине больше всего льстят и которого больше всего ненавидят, тоже приходит к выводу, что пора уносить ноги. Создатель «Красной группы», но, по мнению коммунистов, анархист и сноб, Гросс всегда был излюбленной мишенью для их нападок. Однако и он признает, что имеются разные уровни опасности. Предложенная им формула Consiscamus discrepantes («Придемте к согласию, несмотря на различия между нами») явно запоздала. И вот он уезжает, со своей дадаистской швейной машинкой и с дорожными сумками, набитыми старыми денежными купюрами, которые обесценились уже десять лет назад. Автор берлинского «Сатирикона» в последний раз называет таксисту адрес вокзала. Таксист, узнав своего пассажира, спрашивает:

42

Георг Гросс (настоящее имя Георг Эренфрид) (1893–1959) — немецкий график и живописец, член коммунистической партии (с 1918 г.). В 1924 г. организовал «Красную группу» художников, с 1928 г. — член Ассоциации революционных художников Германии. Некоторое время примыкал к дадаизму и экспрессионизму. Широкую известность получили его графические циклы «Лицо господствующего класса» (1921), «Се человек» (1922), «Расплата следует!» (1922–1923), «Новое лицо господствующего класса» (1930) и работа «Се человек», где распятый Христос изображен в противогазе и армейских башмаках. В 1932 г. эмигрировал в США. (Примеч. пер.)

— В какую страну направляетесь, герр Гросс?

— Туда, где не правит человек в габардиновом пальто и с маленькими усиками.

— Вскоре он будет повсюду, — бормочет сквозь зубы шофер.

В «Романском кафе»

Больше не появится в «Романском кафе», охраняемом карликом в униформе, некий господин Гросс, в ковбойских джинсах (уже тогда) или в своем обычном виде, похожий на лондонского банкира, в котелке и со сложенным зонтиком. Однако в начале гитлеровской революции в это кафе, с его бархатными драпировками, зеркалами и золотыми украшениями, просторным дверным тамбуром, уютными укромными уголками и цветами на столах, все еще приходят постоянные клиенты, чтобы обсудить последние новости. Это заведение все еще остается интеллектуальным центром Берлина. Издатели, поэты, художники, драматурги, актеры любят собираться здесь, вдали от жалкого мира рабочих, от плохо замощенных улиц, по которым враскачку едут старые трамваи, от бочек с селедками среди питейных заведений и облупившихся домов безработных. Конечно, кафе расположено в центре столицы, но при этом в стороне от роскошных особняков Груневальда, от отеля «Эксцельсиор», соединенного мраморными переходами с самым большим вокзалом города; в стороне от Зигесаллее (на берлинском арго так называют улицу Сеньоров) и садов в районе Тиргартен, где сидят няни с детьми и где можно совершать конные прогулки. «Романское кафе» не похоже и на аналогичные заведения на Александерплац, где один гарнир из кислой капусты стоит две марки. Это особый, закрытый мир, примостившийся на краю берлинской площади Пигаль, расцвеченной яркими вывесками и напоминающей по своей атмосфере одновременно Монмартр двадцатых годов и Сен-Жермен-де-Пре пятидесятых. Здесь ищут прибежища, как на острове; сюда приходят, чтобы увидеть Роду, своего рода героиню сюрреализма, женскую ипостась Гросса, исполнительницу песенок о влюбленных монахинях, за одним из столиков, в 1933 году, еще скромно сидит с бокалом коктейля «шерри-коблер» красивая популярная актриса Марго Лион. К ней, смущаясь, подходят два юных штурмовика. Марго обращается к ним со словами из своей любимой песни: «Вы символы страсти или жертвы моды?» Один из штурмовиков, светский молодой человек с голубыми глазами, отвечает ей в тон строкой из стихотворения Курта Швитера «Цветы Анны»: «О, я люблю вас всеми моими двадцатью семью чувствами, я весь пронизан любовью»… Берлин в первый год нацистского правления еще остается двойственным, двусмысленным. Очень скоро начнутся карательные рейды штурмовиков. Однако «Романское кафе» вновь ненадолго обретет спокойствие (несмотря на переломанную мебель) после «Ночи длинных ножей».

Йо-йо, Блошиный рынок, мальчики для развлечений

Виртуозы игры с йо-йо [43] выступают в «Адлоне», демонстрируют свой талант. Постоянные клиенты отеля в восторге. Один японский мим на лестничной клетке показывает номер «прогулка собаки на поводке». Все вокруг упражняются в обращении с триумфально шествующим по миру йо-йо. В полутемном баре двое бизнесменов из Дюссельдорфа обсуждают, как им лучше провести свои зимние берлинские каникулы. Они присоединяются к двум подвыпившим матросам, заказывают у портье такси и едут на Блошиный рынок, на Ноллендорфплац. Позднее, в одном злачном заведении на Кудамме, они выбирают себе мальчиков для развлечений с грубо подкрашенными косметикой лицами — школьников, которые хотят заработать несколько марок. До рассвета в комнатах борделя не смолкают взрывы смеха, бессвязное кудахтанье. По обледеневшей улице проезжает грузовик CA. На сей раз он не останавливается у подъезда. Все испуганы — от атлетического вида охранников до клиентов. Однако здесь нет ни коммунистов, ни евреев, которые могли бы стать для штурмовиков достойными козлами отпущения.

43

Игрушка: волчок на веревочке. (Примеч. пер.)

В Советском посольстве

В посольстве СССР беседуют о Гитлере. Немецкий барон, полковник рейхсвера, одетый в штатское, поднимается на лифте в маленький салон, украшенный фотографиями Ленина и Сталина. Этот юнкер, бывший член «Стального шлема», чувствует себя вполне непринужденно, когда советский посол склоняется перед ним в поклоне. Беседы между немецкими офицерами и сотрудниками русского посольства происходят регулярно. Эти контакты соответствуют традиции тайных взаимоотношений между двумя странами, поддерживаемых, несмотря на различия в идеологии. Сегодня двое собеседников делятся своим недовольством по поводу усиления CA, численность которой уже достигла трех миллионов человек. Русский говорит полковнику, что социал-демократы, христиане, национальные меньшинства и офицеры монархической армии в скором времени будут «окончательно» уничтожены нацистами. Немец, со своей стороны, представляет доказательства того, что последние уже готовы к провокациям против левых. CA и Геринг, ныне действующие «в тандеме», собираются обвинить берлинских коммунистов в поджоге рейхстага, который сами же и устроят. Рему и Герингу важно скомпрометировать Коминтерн. Немецкий офицер разворачивает на столе карту и показывает, где находится тайный подземный ход, соединяющий здание парламента с домом Германа Геринга. По этому ходу и пройдут штурмовики-поджигатели. Эта акция как-то связана с недавним разгромом «Дома Карла Либкнехта», штаб-квартиры немецких коммунистов. Ее предполагается осуществить сегодня же вечером, 28 февраля. Полковник, которого провожает посол, спускается на лифте вниз.

Рейхстаг горит

Паризерплац. Посол Франции Андре Франсуа-Понсе открывает обед, на котором присутствуют 12 гостей. Министр финансов (не нацист) Шверин фон Крозиг сидит справа от супруги посла. Посол как раз приступает к рагу из окорока кабана, убитого в охотничьих угодьях Геринга, когда мажордом передает ему лапидарную записку: «Рейхстаг горит». Он поднимается и подходит к окну, из которого виден купол парламента. Стеклянный купол сейчас весь охвачен алым пламенем, «как будто в нем зажгли бенгальские огни», как напишет потом Франсуа-Понсе. Посол сообщает эту новость своим гостям. Они настолько поражены неожиданным известием, что на какое-то время теряют дар речи. Только министр финансов вскрикивает, охваченный странным порывом радости: «Gott sei Dank!» («Слава богу!»)

Берлинские пожарные суетятся вокруг гигантского костра и наконец проникают в здание. Они обнаруживают около двадцати очагов возгорания — в большом зале, в буфете, в залах заседания комиссий. Кто-то облил бензином шторы, старую деревянную обшивку стен. «Это преступление было подготовлено очень многочисленной группой», — утверждает шеф пожарных. Полицейские хватают человека с блуждающим взглядом, который имеет при себе документы на имя Маринуса ван дер Люббе. [44] Он действительно кажется пережившим какое-то сильное потрясение.

44

Маринус ван дер Люббе (1909–1934) — безработный голландец, принадлежавший в прошлом к одной из коммунистических организаций. В момент ареста, видимо, находился в состоянии наркотического опьянения. (Примеч. пер.)

В синагоге

Многочисленные евреи собираются в своих синагогах. После службы они горячо обсуждают начавшуюся «охоту на коммунистов». «Они атеисты, с ними поступили правильно». — «Рема рано или поздно отстранят от дел, и тогда консервативные правые вновь придут к власти». — «Я не верю, что нацисты возьмут под свой контроль прессу, книжные издательства, кино». — «Да что они вообще смогут сделать без нас: в наших руках банки, коммерция, всё», — говорит толстый торговец мужскими сорочками, который только что заключил с Ремом сказочно выгодный контракт на поставку коричневых рубашек и отказал в каком бы то ни было кредите социалистам, хотевшим одеть в «зеленое» свою милицию. Один из друзей упрекает его: «Ты еще об этом пожалеешь, когда увидишь перед нашей синагогой плотную толпу с красными знаменами. Эти люди ненавидят нас, не могут спокойно смотреть, как мы выходим из своих «Мерседесов» в шубах и складных цилиндрах. Я не удивлюсь, если те, кто сегодня несет плакаты «Мы голодаем», завтра присоединятся к нацистам!» Здесь, у синагоги, все чувствуют и знают, что совершили ряд ошибок. Однако даже самые неисправимые пессимисты не могут вообразить, что ожидает в ближайшем будущем израильскую общину Берлина. Евреи полагаются — впрочем, без большой веры — на гарантии безопасности, которые Гитлер обещал предоставить «всем» церквам. Какой-то человек с большой бородой размахивает газетой от 5 февраля 1933 года, в которой Адольф Гитлер обращается с просьбой о сотрудничестве к духовным лицам всех вероисповеданий. Непонятно только, можно ли отнести к числу этих «духовных лиц» и раввинов. Раздаются голоса: «С ним (Гитлером) необходимо вступить в переговоры». В конце концов, разве не было благодарственной службы Те Deutn, [45] во время которой знамена со свастиками склонялись перед католическими священниками? То же самое происходило и в Мариенкирхе (церкви Святой Марии), и в соборе Святой Хедвиги, где католики получили те же гарантии. Не планируется ли в скором времени заключение конкордата с Ватиканом? «Несмотря на нашу тревогу и на зверства CA, — вмешивается в разговор некий раввин, — мы не можем не признать, что до сих пор к нашим синагогам относились с уважением».

45

«Тебя, Боже, славим…» (католическая молитва). (Примеч. пер.)

Время пироманов

Пройдет довольно много времени, прежде чем суд в Лейпциге установит факт невиновности берлинских депутатов-коммунистов и Георгия Димитрова. Никто из посторонних не присутствовал на тайной казни «анархиста» ван дер Люббе. Его тело даже не выдали его семье. Крузе, ординарец Рема, на Нюрнбергском процессе подтвердит, что поджог рейхстага был осуществлен 23 членами штурмовых бригад по поручению Рема, одобренному Герингом. Все эти люди будут расстреляны 30 июня 1934 года за исключением самого Крузе, которому удастся бежать в Швейцарию и которого будет искать гестапо. Крузе добавит к своим показаниям, что Рем шантажировал Гитлера, угрожая сделать достоянием гласности обстоятельства этого дела, что и послужило истинной причиной его, Рема, гибели. Посол Франции не верил в мрачный фарс, поставленный новой властью. Он отмечал в своем дневнике, что пожар рейхстага, как и «Ночь длинных ножей», всегда оставался для Гитлера табулированной темой. Геринг, напротив, хотя и отрицал факт своего участия в поджоге, втайне настолько им гордился, что в его устах само опровержение этого факта звучало чуть ли не как признание: «Нерона и меня ложно обвиняли в поджоге соответственно Рима и рейхстага. На самом деле Рим сожгли христиане, а рейхстаг — коммунисты». Геринг возмущался сожжением огромного количества книг «антигерманской направленности», организованным на сей раз без всякой маскировки и «козлов отпущения», по поручению Геббельса, одной майской ночью на площади Оперы. Двигала ли им зависть? Или предусмотрительность? Не следует забывать, что Геринг и Геббельс были соперниками. Аутодафе не понравилось берлинцам. Геринг же был хотя и тщеславен, но очень осторожен. Тучный Геринг пользовался популярностью. Он охотно представал в обличье храброго, добродушного человека, в некоторых случаях — и защитника евреев. В 1941 году, когда его Люфтваффе будет бомбить Лондон и там начнутся пожары, он поставит это себе в заслугу. Но когда, после 1943 года, настанет черед Берлина испытать те же невзгоды, Геринг окажется как бы ни при чем.

Нацистское «государство благоденствия»

Берлинцы, как и все 65 миллионов немцев, в 1934 году в большинстве своем проголосовали за нацистов. Они приветствовали передачу Гитлеру всей полноты власти, едва завуалированную «высылку» Шнденбурга в его поместья, «ликвидацию» социал-демократов и коммунистов. Берлинцы сейчас намерены следовать за лидерами нацистов и одно за другим принимают все их нововведения: возрождение рейхсвера, CA, СС, Германский трудовой фронт, [46] общественные работы, «Силу через радость», [47] «Зимнюю помощь». Пока дела идут хорошо, рабочие, крестьяне, промышленники, офицеры, служащие — словом, абсолютно все — удовлетворены режимом, который обещает ликвидацию безработицы, беспорядка, коррупции, инфляции и которому удалось, по крайней мере, выполнить свои обещания относительно безработицы, не затронув интересы богатых! Договор «О дружбе и нейтралитете между Германией и СССР», [48] «Ось» никого больше не интересуют. И напротив, аншлюс (присоединение Австрии к рейху) льстит самолюбию немцев, а подписание четырехстороннего пакта [49] укрепляет их уверенность в будущем. Умело культивируемая ксенофобия постепенно превращается в ров, отделяющий «германское гетто» от остального мира. Конечно, никто не испытывает особой любви к гестапо, [50] государственной тайной полиции, или к СД, службе безопасности, которую уже начинают бояться. Однако надписи: «Свободу Тельману!» [51] мало-помалу начинают исчезать со стен предместий. Олимпийские игры, праздники на стадионах, пучки света в ночном небе, факельные шествия — всё это очаровывает сердца берлинцев, которые сразу же оценили (правда, не осознав, с какими тайными намерениями это делается) возвращение к классицизму в культуре. Национальная столица, die Hauptstadt, вскоре будет преображена архитектурными творениями самого противоречивого из нацистских деятелей искусства — Шпеера. Но это не вызовет сопротивления ни у кого, кроме немногих рафинированных знатоков. В Пруссии любят казармы, и берлинцы будут довольны жизнью до тех пор, пока не исчезнет масло. Они начнут проявлять беспокойство, только когда разразится война с сопровождающими ее ужасами. Но прежде им предстоит испытать огромное облегчение, смешанное с некоторой долей страха, во время «Ночи длинных ножей».

46

Германский трудовой фронт был создан в мае 1933 г. по инициативе Гитлера; он должен был заменить профсоюзы Веймарской республики. Председателем ГТФ в ранге рейхслейтера был назначен заведующий организационным отделом НСДАП Роберт Лей. (Примеч. пер.)

47

«Сила через радость» («Kraft durch Freude») — национал-социалистская организация в составе Германского трудового фронта; занималась вопросами досуга, отдыха, развлечений, туризма рабочих. (Примеч. пер.)

48

Заключен 24 апреля 1926 г. в Берлине. (Примеч. пер.)

49

15 июля 1933 г. был подписан пакт между Великобританией, Францией, Италией и Германией. (Примеч. пер.)

50

Gestapo: Geheime Staatspolizei — тайная государственная полиция Третьего рейха, предназначавшаяся для борьбы с инакомыслящими и противниками нацистского режима; была создана декретом Геринга от 26 апреля 1933 г. До 1936 г. подчинялась лично Герингу; его заместителем был назначен Рудольф Дильс. В 1936 г. имперским руководителем гестапо стал Генрих Гиммлер.

SD: Sicherheitsdienst — нацистская секретная служба безопасности. Сформирована в марте 1934 г., первоначально с целью обеспечения безопасности Гитлера и нацистского руководства. Теоретически находилась в ведении министра внутренних дел Фрика, но на практике подчинялась Гейдриху и Гиммлеру.

51

Эрнст Тельман(1886–1944) — лидер немецких коммунистов, в 1932 г. баллотировался на пост президента Германии. Через несколько дней после поджога рейхстага был арестован и в дальнейшем содержался в различных тюрьмах и лагерях. Был расстрелян в августе 1944 г. по прямому указанию Гитлера. (Примеч. пер.)