Повседневная жизнь британского парламента

«Хлыстов» обычно описывают как членов партии, поддерживающих дисциплину среди депутатов, но на самом деле они играют административную роль. У каждой партии в Вестминстере есть свои «хлысты». В настоящий момент у консерваторов их 14, у лейбористов — 11, у социал-демократов, социалистов и либеральных демократов — по одному. Все правительственные «хлысты» являются министрами короны и получают министерскую зарплату; три старших «хлыста» оппозиции тоже получают особую зарплату — единственные из членов оппозиции, не считая ее лидера. Работа главных «хлыстов» и их заместителей отнимает много сил. Им приходится проводить большую часть времени в парламенте, но не выступать ни в палате, ни в комитете: они должны занимать беспристрастную позицию в отношении разных фракций внутри их собственной партии. Один «хлыст» от каждой главной партии всегда должен присутствовать на заседании палаты и постоянного комитета.

Вместе с лидером палаты правительственные «хлысты» несут ответственность за ведение дел в палате общин и за контакты с «хлыстами» оппозиции. Правительству и оппозиции приходится сотрудничать, поскольку парламенту надо управиться со всеми делами, намеченными на сессию, а этого можно достичь лишь путем переговоров, соглашений и компромиссов между правительственными и оппозиционными «хлыстами». Рядовые депутаты партии большинства и оппозиции часто с подозрением относятся к этим соглашениям, напоминающим сговор, но без них не обойтись, если правительство хочет получить шанс провести свои законы через парламент, а оппозиция — шанс их не пропустить. Такие соглашения заключают, зная, что после выборов положение может измениться с точностью до наоборот, и тогда партия большинства вновь попросит оппозицию о сотрудничестве. Малые партии часто жалуются на такие сговоры, к участию в которых их не приглашают, и могут напомнить о своем присутствии, отказавшись сотрудничать.

«Хлысты» также отвечают за общение внутри своей партии. Один из лучших главных «хлыстов» парламентской фракции лейбористов, Джон Силкин, так описал свою работу: это «канал сообщения между «заднескамеечниками» и «переднескамеечниками», возможность сообщить в задние ряды, чего от них хотят передние, и известить передние ряды о том, что, по мнению задних, должно быть сделано. Когда я был главным «хлыстом», я видел, что мнение каждого отдельного депутата-лейбориста по каждому отдельному политическому вопросу принимается во внимание. Я мог представить кабинету подробный отчет о том, как относятся к его политике члены парламентской фракции лейбористов».

Качества, которыми должен обладать главный «хлыст», описал Дизраэли: это «любезная гибкость, мастерское самообладание и совершенное знание людей». Главный парламентский координатор и его команда побуждают членов своей партии голосовать согласно партийной линии и информируют партийных лидеров о взглядах и настроениях во фракции. Они должны предупреждать партийное руководство о любых проблемах: возникли ли у какого-нибудь депутата семейные или финансовые неурядицы, трудности в местной партийной ячейке или в избирательном округе. «Хлысты» многое знают о депутатах от своей партии, поэтому они должны уметь хранить тайну. В парламенте они играют роль администрации и отдела кадров и проводят в палате долгие часы, не имея даже возможности выступить в прениях.

Чтобы управлять сегодняшней парламентской фракцией, «хлыст» (женщин на этой должности еще не было) конечно же должен обладать некоторыми из качеств, перечисленных Дизраэли, хотя главные парламентские организаторы теперь уже не могут применить почти никаких реальных санкций. Они могут «стимулировать» депутатов (запрет на загранпоездки) или пригрозить им продолжительным постоянным комитетом или неназначением на министерские посты (они уполномочены давать рекомендации отборочному комитету). Депутаты могут оказаться к этому нечувствительны. Джаспер Мор, координатор тори в 1965 году, сделал для себя это открытие, когда отчитывал одного из депутатов, Эрика Херрингтона, за пропуски голосований. «Не отнимайте у меня время, — завопил депутат, — вы не можете дать мне ничего, что мне нужно!» В прошлом правительственные «хлысты» могли пригрозить упорным депутатам роспуском парламента — серьезная угроза, поскольку многим депутатам до послевоенного времени приходилось самим оплачивать расходы на выборы. Главный «хлыст» может распределять награды, и до 1886 года он располагал «секретным фондом» в 10 тысяч фунтов золотом, который мог тратить по своему усмотрению. Казалось бы, что с увеличением числа «профессиональных» депутатов власть «хлыстов» должна возрасти, но на самом деле депутаты теперь гораздо чаще восстают против собственной партии, даже если та находится у власти, чем в 1950–1960-е годы. Один депутат от консерваторов назвал парламент 1987 года «парламентом заднескамеечников».

Тем не менее депутаты обычно строго придерживаются линии своей партии в голосовании по вопросам, подчеркнутым тройной чертой, — не потому что «хлысты» могут в противном случае применить к ним серьезные санкции, а потому, что они стремятся поддерживать политику партии в общем и целом. Разумеется, иногда они не подчиняются такой повестке. Существенное число депутатов-консерваторов проголосовало против собственного правительства по проекту Закона о защите официальной информации, предложенному Ричардом Шепардом, а также по поправке к проекту Закона о финансировании местных органов власти (О подушном налоге) в сессию 1987/88 года. Столь серьезные неудачи свидетельствуют о том, что либо «хлысты» не сообщили правительству о настроениях рядовых депутатов, либо правительство не приняло это к сведению. С другой стороны, если депутат не желает поддержать свою партию в момент важного голосования, он должен пойти и объяснить свою позицию парламентскому координатору, и депутаты, постоянно расходящиеся во мнении с «хлыстом», рискуют навлечь на себя неприятности в местном отделении партии. Консервативная партия никогда не «изымала повестку» ни у одного депутата: это подразумевает исключение из парламентской фракции, депутат не допускается на партийные собрания и не получает повесток. Лейбористы отказались от этой практики, когда главным «хлыстом» стал в 1966 году Джон Силкин, депутат от Дептфорда, однако парламентская фракция решила временно исключить из партии на три месяца Рона Брауна за то, что тот в апреле 1988 года швырнул на пол булаву и повредил ее. [27]

27

Обе палаты могут проводить свои заседания на законном основании, только если на столе клерков лежит булава — символ королевской власти. В 1930 году лейборист Джон Бекетт был отстранен от заседаний палаты общин, когда попытался выбежать из зала, схватив булаву — в знак протеста против удаления другого депутата. Булаву у него с трудом отобрали в дверях. В 1976 году консерватор Майкл Хезлтайн во время жарких дебатов схватил булаву и стал грозить ей своим противникам-лейбористам. Лейборист Рон Браун швырнул булаву на пол во время дискуссий по поводу введения подушного налога.

В парламентских фракциях лейбористов и консерваторов «хлысты» организованы по региональному и тематическому принципу. Например, в каждой партии есть «хлыст» по финансовым вопросам и «хлыст» по Юго-Западной Англии. Финансовый координатор присутствует в палате во время всех основных дебатов по экономическим вопросам, прений по бюджету и Государственному фонду, а также на заседаниях постоянного комитета по Государственному фонду. Финансовые «хлысты» от правительства и оппозиции обсуждают между собой подробности относительно того, сколько времени отвести на рассмотрение Государственного фонда в комитете, а важные переговоры о том, какие положения вынести на обсуждение в палате, а какие — выше, в комитет, проводятся «переднескамеечниками» правительства и оппозиции в присутствии обоих координаторов. «Хлысты» также должны определить настроения в парламентских фракциях по теме или географическому региону, за который они отвечают. Они сообщают руководству о любом проявлении недовольства на задних рядах. Если они этого не сделают, вина падет на них; например, когда координаторы консервативной фракции оказались не в курсе, что неповиновение в рядах рядовых тори приняло большой размах, и правительство в апреле 1986 года не смогло провести через второе чтение проект Закона о магазинах, имевший целью отменить фиксированные часы работы магазинов.

«Хлысты» одновременно информируют и дезориентируют депутатов своей же партии. Повестки теперь рассылают раз в неделю, хотя в XIX веке их посылали каждый день, и они должны были быть доставлены депутату на дом к половине десятого утра. В 1890 году главный координатор оппозиции написал повестку уже после окончания заседания палаты, затянув свою работу до абсурда: повестки тогда размножали путем литографии, а подчеркивания делались от руки. Эту систему описал сэр Джордж Ливсон-Гоуэр в книге, красноречиво названной «Годы напряженных усилий». «Хлыстам» до сих пор приходится выбиваться из сил, чтобы удержать депутатов в палате, если предстоит позднее голосование, используя такую уловку: «Да, голосование будет — через полчасика». Опытные депутаты никогда не спрашивают у координаторов, как долго продлится заседание палаты или когда парламент распустят на летние каникулы. Полицейские или рассыльные — гораздо более надежный источник информации.

Раньше в обязанности главного «хлыста» входили управление партией в масштабе страны и забота о том, чтобы местные партийные отделения находились в хорошей форме перед следующими выборами. Правительственный координатор мог помочь некоторым кандидатам покрыть расходы на выборы, и даже в премьерство Кэмпбелла-Баннермана в начале XX века в круг обязанностей «хлыста» входили «выдвижение и представление кандидатов в избирательных округах». На рубеже XIX и XX веков консерваторы опирались на поддержку Центрального бюро Консервативной партии, а либералы — на Центральный союз Либеральной партии; в Лейбористской партии отдел парламентских координаторов никогда не играл подобной роли, да и создан он был только в 1918 году. Парламентские обязанности «хлыстов» стали чересчур обширны, чтобы позволить им играть реальную роль в партийном строительстве в масштабе страны. К 1899 году «хлыстов» использовали при почти всех голосованиях, а к началу XX века влияние правительства на регламент работы парламента стало безраздельным. Работа парламентских координаторов от каждой политической партии ныне ограничена рамками парламента, который в последние годы становится всё более неуправляемым, и отнимает у них все время и силы.

День в палате общин

«Господин спикер!», «Посторонние, шляпы долой!» — разносится эхом по коридорам палаты общин каждый день в 14.30 с понедельника по четверг и в 9–30 по пятницам. Спикер медленно, с чувством собственного достоинства шествует из своей резиденции в Вестминстерском дворце по Библиотечному коридору через Верхний зал ожидания в Центральный зал, обычно заполненный посетителями, оттуда в зал для депутатов и наконец входит в палату. Когда спикер проходит через зал для депутатов, рассыльные выстраиваются в шеренги по обе стороны от процессии, а депутаты стоят тихо, пока спикер не войдет в палату. Как только раздается восклицание: «Спикер на молитве!», жужжание голосов в зале депутатов возобновляется.

В процессию спикера входят привратник, носящий нагрудный знак королевского гонца 1755 года, парламентский пристав, несущий булаву, сам спикер, паж, несущий шлейф, священник и секретарь. Спикер одет в черный придворный костюм с льняной отделкой, а поверх него надевает черную шелковую мантию со шлейфом; на голове у него длинный серый завитой парик и треуголка. Этот костюм, как однажды выразился виконт Тонипанди, бывший спикер Томас, «Джон Уэсли [28] признал бы сразу». По его мнению, придворный костюм сам по себе дисциплинирует.

28

Основатель секты методистов.