Повседневная жизнь депутатов Государственной думы. 1993—2003

Итоги голосования были предопределены — пакет законопроектов о государственной символике Дума примет. Против были только СПС и «Яблоко», однако от их позиции в данном случае уже ничего не зависело.

Решение, к великому огорчению Дымова и Огонькова, принимали не на Охотном Ряду, а в Кремле. И не тайком, а на вполне протокольном мероприятии с участием президента, глав палат Федерального собрания, лидеров думских фракций и членов президиума Государственного совета. Огоньков с удовольствием тогда прочел в газетах слова Путина: «Если считать невозможным использовать в современной России символику Советского государства, то это означает признание того, что наши матери и отцы прожили напрасно. Не могу согласиться с этим ни умом, ни сердцем» ^[396] .

396

Вопрос о государственной символике был предметом конфликта между Думой и президентом начиная с 1994 года. Борис Ельцин настаивал на том, чтобы флагом РФ был триколор, гербом — двуглавый орел, а гимном — «Патриотическая песнь» Глинки. В 1995 году Дума приняла эти законы в первом чтении. Однако, после того как на парламентских выборах в 1995 году победу одержали коммунисты, пакет завис. В 1997 году законы были возвращены в первое чтение, а в 1999 году Дума приняла закон о государственном гимне, вернувший мелодию Александрова — бывший советский гимн. На упоминаемой встрече, которая состоялась 29 ноября 2000 года, Путин предложил компромисс, который должен был поставить точку в этой истории.

После этого Думе оставалось только проголосовать «за».

Друзья по-разному восприняли известие о том, что государственная символика России, наконец, будет утверждена законом.

Огоньков радовался. Для него путинское предложение о возвращении гимна СССР было логичным продолжением нового курса нового президента. Изгнание губернаторов и глав региональных законодательных собраний из Совета Федерации ^[397] , введение федеральных округов, арест Владимира Гусинского ^[398] , энергичное размежевание с Борисом Березовским, утверждавшим, что якобы именно он создал «Единство» и помог Путину стать президентом ^[399] , — все эти шаги получили у Огонькова самую решительную поддержку. Далеко не всё в новом президенте Никите Петровичу нравилось, многие его шаги отдавали «ельцинской отрыжкой», но в целом «корабль Россия» начал поворачиваться в правильном направлении. И логично, что поворот этот будет происходить под звуки советского гимна. Пусть пока и без слов ^[400] .

397

В мае 2000 года Путин начал федеративную реформу. Она стала первым масштабным проектом администрации нового российского президента. Реформа включала в себя введение семи федеральных округов, изменение порядка формирования Совета Федерации и наделение президента правом распускать местные законодательные собрания, отказывающиеся приводить региональное законодательство в соответствие с федеральным. Наибольшие споры вызвала реформа Совета Федерации, в котором с 1996 года заседали главы исполнительной и законодательной власти субъектов Федерации. Путин предложил заменить их представителями регионов, которых назначали бы губернаторы и ЗакСы. Делалось это для того, чтобы ослабить политическое влияние, которое оказывали на политическую жизнь региональные бароны. Однако была и другая версия: глава администрации президента Александр Волошин мстил за унижение, испытанное им в апреле 1999 года, когда он убеждал сенаторов уволить генерального прокурора Юрия Скуратова. Совет Федерации устроил ему обструкцию.

398

Арест хозяина компании «Медиа-мост», которой принадлежала, в частности, телекомпания НТВ, Владимира Гусинского произошел 11 июня. Его отпустили через несколько дней, однако с этого момента начались давление на НТВ и борьба власти с отдельными олигархами.

399

Борис Березовский считался в период с 1999 по 2000 год наиболее приближенным к Кремлю олигархом и одним из авторов операции «Преемник», благодаря которой президентом России стал Владимир Путин. Однако после начала федеративной реформы Березовский вступил в конфликт с президентом, в июле 2000 года сложил с себя полномочия депутата Государственной думы и в конце года отбыл в фактическую эмиграцию в Великобританию.

400

8декабря слова нового гимна были еще неизвестны. Новый текст гимна, написанный Сергеем Михалковым, был утвержден в марте 2001 года.

Дымову Путин до последнего момента тоже нравился. Как ни парадоксально, но почти все президентские решения, которые приветствовал Огоньков, у Дмитрия Михайловича также не вызывали серьезных возражений. Может быть, не стоило арестовывать Гусинского и так сильно давить на НТВ, рассуждал Дымов, но ведь и постоянное использование телевидения в политических целях одного человека тоже не совсем правомерно. Ну, Совет Федерации, в котором чуть ли не половину составляли коммунисты ^[401] , давно надо было прищучить — тем более что новый порядок заполнения верхней палаты считался временным ^[402] . Впоследствии предполагалось сенаторов выбирать — а Дымов всегда был за прямые выборы.

401

Многие губернаторы, заседавшие в Совете Федерации, избирались при поддержке КПРФ и Народно-патриотического союза. Это же относилось и к главам законодательных собраний.

402

Анонимные источники в администрации президента часто намекали в СМИ на то, что с 2004 года Совет Федерации будут выбирать как это было в 1993 году.

Именно потому, что Путин казался Дымову вполне пристойным преемником Бориса Николаевича, известие о возвращении гимна стало для него тяжелейшим ударом. Ельцин таких «подарков» коммунистам ни с того ни с сего не делал, а уж новый и весьма популярный президент мог, с точки зрения Дмитрия Михайловича, и вовсе не обращать внимания на левых.

На самом-то деле, использование в качестве государственного гимна мелодии Александрова было единственной уступкой, которую Путин сделал коммунистам. В остальном на компромисс шли они, соглашаясь и на ненавистный триколор, и на герб с двуглавым орлом.

Однако СПС и «Яблоко» чувствовали себя совершенно оскорбленными. И именно поэтому в ходе заседания чуть ли не каждый депутат из демократических фракций старался вышутить происходящее.

Председатель комитета по законодательству Павел Крашенниников предложил обсудить вопрос о том, почему гимн должны транслировать в 24.00 и в 6.00 не только государственные, но и частные телеканалы и радиостанции. «Яблочников» Шишлова и Митрохина интересовало, как можно принимать гимн без слов.

Несколькими этажами выше, в кабинете нового здания, Огоньков уже матом крыл «проклятых демобалаболов». Дымов отворачивался: он считал, что честнее было бы покинуть зал заседания и не участвовать в этой стыдобе.

Наконец, на трибуне появился Николай Губенко, который от имени комитета по культуре должен был дать оценку президентским предложениям.

«Любопытно, что вопросы символики мы рассматриваем 8 декабря, в день подписания Беловежских соглашений. Надеюсь, что принятие символики не будет столь губительно для страны», — начал Губенко. «Что характерно, и в том и в другом случае решение проходит благодаря голосам коммунистов» ^[403] , — добавил Дымов. Огоньков зло посмотрел на приятеля.

403

Депутаты ВС РСФСР, состоявшие во фракции «Коммунисты России», проголосовали за ратификацию соглашения об упразднении СССР, которое подписали Ельцин, Кравчук и Шушкевич. Впоследствии этот факт часто использовался в антикоммунистической пропаганде.

«Почему же я, коммунист, позволю себе голосовать за двуглавого орла и триколор? Это нелегкое решение. С этими символами связаны бесчестье стрелецких казней, трагедии декабристов, Ленского расстрела, Кровавого воскресенья, эпоха царской России — тюрьмы народов, предательство Власова и так далее. Но Суворов, но Кутузов, Нахимов, Корнилов, но русский народ, на который история обрушивала страшные испытания и который всегда был главным героем, будь то борьба с наполеоновским нашествием, будь то севастопольская эпопея, — сколько достоинства, сколько терпения и страданий, сколько преданности Родине!» — продолжал Губенко.

«Вот теперь я точно знаю, что председатель думского комитета по культуре не знает родной истории, и не спорь со мной, Никита, я столько учеников выучил, сколько этот приятный мужчина ролей не переиграл», — прокомментировал услышанное Дымов.

Губенко тем временем продолжил: «Флаг и герб, конечно, несут в себе идеал, но они не должны быть вопиющим противоречием с реальностью государства. Если ОМОН под красным флагом дубинками разгоняет голодных шахтеров, то это не просто театр абсурда, это святотатство».

«А теперь, значит, можно», — снова съязвил Дымов. Огоньков только нахмурился.

«Идея всемирного братства, которую символизировал прежде глобус в гербе СССР, теперь придушена надвигающейся на мир глобализацией, — подводил идейную базу Губенко, — поэтому орел пусть зорко вглядывается в обе стороны».

«Да, правда, и орел наш — президент тоже зорко вглядывается в обе стороны: одна голова улыбается левым, а вторая — правым», — дополнил депутата Дымов. «Дима, прекрати ерничать!» — завопил Огоньков. «Ну знаешь, я тут такого от тебя наслушался, что теперь могу себе позволить немного пошутить», — ответил Дмитрий Михайлович, но все же примолк. Да и Губенко больше не давал поводов для шуток.

Дальнейшее обсуждение было вялым. Огоньков и Дымов внимательно слушали пояснения Вилинбахова ^[404] и позволяли себе отвлекаться во время выступления депутатов и Котенкова. Они даже не стали спускаться вниз, к Малому залу, где обычно кипела думская жизнь. Все было и так ясно. К двенадцати часам приняли законы о гимне и флаге. Был объявлен перерыв. Друзья пошли позавтракать. А к часу, когда вернулись в кабинет, их ожидал самый настоящий сюрприз. Лидеры фракций и депутатских групп отказались от обязательных выступлений перед голосованием. В зале пленарных заседаний это возмутило только Жириновского: «Мы даже не даем возможности им (демократам. — С.Л., Г. Ч.)высказаться! Чего хорошего в этом? Ведь мы же вяло приняли сейчас… радости не испытываем, понимаете?! Мы проголосовали, но никакой радости не испытываем! Все недовольны, понимаете? Вот в этом плане мы сами виноваты — сами себе затыкаем рот! В этом наш с вами позор! Позор!»

404

Главный герольдмейстер России, заместитель директора Государственного Эрмитажа Георгий Вилинбахов.

Дымов и Огоньков тоже были в ярости. На их глазах попирались принципы, сами основы дискуссии в парламенте. Никогда такого не было, чтобы по принципиальному вопросу не проходило обсуждения, не выступали лидеры фракций.

«Это профанация, конечно», — промямлил Никита Петрович. «Все гораздо хуже, Никита, — грустно сказал Дымов. — Неужели ты так и не понял, что администрация президента живет по принципу „зеленых“ времен Гражданской войны: бей „красных“, пока не побелеют, бей „белых“, пока не покраснеют. Вместе с коммунистами они продавили гимн, вместе с нами продавят свободу купли-продажи земли ^[405] . Путин укрепляет режим личной власти, формирует коалицию… нет, не коалицию — опору для себя и для своей власти. Ни мы, ни вы ему не нужны. Он вообще без идеологии обойдется, легко и непринужденно. А в итоге проиграем и мы, и вы, потому что он решит, что гораздо удобнее иметь дело с „Единством“».

405

Через несколько дней после решения вопроса о государственной символике фракция СПС внесла поправку в закон о введении Гражданского кодекса в действие, размораживающую «земельную» главу этого кодекса. Статья 260 главы 17 Гражданского кодекса «Право собственности и другие вещные права на землю» предоставляла собственникам право продавать, дарить, отдавать в залог, сдавать свои земельные участки в аренду и т. п., если соответствующие земли не исключены или не ограничены в обороте. Поскольку коммунисты были против Земельного кодекса, который и должен был установить эти ограничения, то земельный вопрос мог решиться максимально либеральным образом. Считается, что это было сделано по согласованию с администрацией президента.