Повседневная жизнь дворянства пушкинской поры. Этикет

«Молодые кавалеры» нередко дарили своим возлюбленным собственные «произведения пера». Герой романа М. П. Погодина «Сокольницкий сад» пишет в письме другу: «Вчера был день рождения Луизы. Ты знаешь, я долго не решался, что подарить ей; то казалось не кстати, другое слишком обыкновенно и проч. Наконец решился было я написать аллегорическую повесть, в коей она играла бы главную роль, посвятить ей, но побоялся проговориться без намерения, побоялся, чтоб не заключили чего-нибудь в дурную сторону и решился — как ты думаешь — перевести для нее Шиллерова Валленштейна, в котором она восхищалась ролею Теклы. С каким удовольствием принялся я за работу и какое удовольствие работа мне доставила»{30}.

«Уваров напечатал элегию Les biens de po`eteи поднес ее невесте своей», — сообщает брату А. Я. Булгаков{31}.

Девушкам позволялось дарить молодым людям «небольшие произведения карандаша или иглы, собственной их работы». Чаще всего это были вышитые бисером кошельки, вставки для бумажников, чехлы для карточных мелков и т. д. «Недавно подарила я ему своей работы кошелек, и он сказал, что будет носить его вечно», — писала в дневнике Анна Оленина{32}.

Подаренный девушкой носовой платок с вышитыми инициалами был самым ценным подарком для влюбленного молодого человека. Этот подарок говорил о многом. Забавный анекдот об А. И. Тургеневе рассказывает в «Старой записной книжке» П. А. Вяземский: «…когда он ухаживал за одною барышнею в Москве, в знак страсти своей похитил он носовой платок ее. Чрез несколько дней, опомнившись и опасаясь, что это изъявление может показаться слишком обязательным, он возвратил платок, проговоря с чувством два стиха из французского водевиля, который был тогда в большом ходу в Москве:

Il troublerait ma vie entiere,

Reprenez le, reprenez lе

^[35]

»

{33}

Во время посещения харьковского института благородных девиц в 1842 году император Николай I подарил на память воспитанницам, как свидетельствует мемуарист, два своих носовых платка. «Девицы подхватили этот драгоценный подарок» — и через несколько минут от него остались «мелкие клочки».

Броши и кольца, сплетенные из волос, также были заверением любви и дружбы. «Хотите ли мне сделать весьма приятный подарок? Закажите мне кольцо из ваших волос, всех трех, с волосами покойной сестры, вы этим меня очень одолжите», — писал К Н. Батюшков своей родственнице{34}.

«В знак дружбы я подарила Анне Семеновне брошь в оправе из своих волос», — сообщала в письме Марта Вильмот{34}.

Распространены были и «знаки дружбы в виде перьев, перевитых разноцветными шелками с серебряными и золотыми ниточками, колечек из конских волос и бисера».

О, мне ты сделала добро

Прелестных рук произведеньем;

Пишу, смотрю все на перо —

И вот мне в скорби утешенье! —

так заканчивается стихотворение неизвестного автора, имеющее название: «Девице N. N., подарившей мне бисерное перо своей работы»{35} Подобными названиями пестрили страницы журналов и поэтических сборников: «Письмо одной женщины при подарке кошелька в новый год одному мужчине», «К. С. при получении от нее в подарок вышитых цветов» и т. д.

Бисерные вышивки дарили и друзьям, и родственникам. «В одной частной коллекции в настоящее время хранится уникальный стол карельской березы с прекрасной бисерной вышивкой на круглой столешнице около 1 м в диаметре. Вышивка представляет собой античную сцену, окруженную великолепной цветочной гирляндой. На вышивке имеется дата 1831 г. и инициалы К. С. З. При реставрации внутри стола было найдено письмо, написанное вышивальщицей: «Вышила сей стол для брата, друга и благодетеля моего Павла Александровича Межакова. Начала 1824 года декабря 18 дня в с. Никольском, кончила 1831 года февраля 20 дня в Петербурге. Княгиня Софья Засекина, урожденная Межакова, и прошу оный стол хранить и отдавать всегда старшему сыну как памятник братской дружбы и трудолюбия»{36}.

В дни рождений мужчины нередко получали «бисерные подарки» от своих жен. Например, гоголевскому Манилову «ко дню рождения приготовляемы были сюрпризы: какой-нибудь бисерный чехольчик на зубочистку».

Великая княгиня Александра Федоровна подарила мужу (будущему императору Николаю I) вышитые домашние туфли, которые он носил до конца жизни.

«Одна молодая, прекрасная и любезная женщина, через несколько месяцев после своей свадьбы, была вовсе забыта, оставлена своим мужем, который так пристрастился к охоте, что несколько недель сряду не бывал дома.

Остроумная полувдовушка вздумала от скуки вывязать для нежного своего супруга яхташ из бисера, который обыкновенно употребляется на кошельки и т. п. На перевязи изобразила она все принадлежности охоты. Посреди же яхташа, в медальоне, представила Медора, любимую собаку своего мужа, со следующею вокруг надписью: "Начато в день вашего отъезда и кончено до вашего возвращения"»{37}.

Написанный портрет в ту пору был весьма распространенным «супружеским подарком». «С сею аказиею посылаю тебе мой друг в память вечной дружбы мой портрет да будет он тебе воспоминанием и залогом верности и той вечной любви которую я сохраню по гроб мой… Береги ты его, мой друг, может быть больше ты меня и не увидишь. Я умру здесь с твоим портретом, а ты останесся с моим, о мысль ужасная!» ^[36]— писал своей жене в 1813 году по дороге в Париж адъютант вел. кн. Константина Павловича Иван Данилов{38} Другой любящий муж писал своей жене:

Благодарю, мой друг, тебя

За дар бесценный твой! Он много сохранится,

Доколе жизнь моя продлится.

Теперь не разлучусь уж ни на час с тобой

И буду брать тебя с собой

И в Департамент наш, и в Общества учены,

И в типографию, куда не ходят жены,

И в лавки книжные, в Цензурный комитет,

И к бедным в хижины, где даже печек нет;

Везде, везде со мной ты будешь неразлучно…

«Жене моей по случаю подаренной ею мне табакерки с ее портретом»{39}

Жена А. И. Михайловского-Данилевского Анна Павловна, урожденная Чемоданова, унаследовавшая после смерти родителей более трех тысяч крепостных крестьян, в 1827 году (вероятно, к десятилетию свадьбы) подарила мужу село Юрьево, где он написал свои знаменитые мемуары.

Жены делали мужьям не только «материальные» подарки. В 1790 году княгиня Варвара Васильевна Голицына посвятила своему мужу выдающемуся генералу екатерининского века, С. Ф. Голицыну свой перевод французского романа «Заблуждения от любви». Изданная книга сопровождалась дарственной надписью: «Прими сей труд, дражайший супруг, как новой знак любви, которую я к тебе ощущаю…»

Спустя 12 лет этот же роман, «Заблуждение любви, или Муж о двух женах», перевела с французского другая дама и посвятила своему мужу, помещику А. С. Сербину. Об этом пишет в «Записках человека» его внук А Д. Галахов: «В посвящении она называет его "истинным другом", которому обязана "развитием своих способностей, возбуждением любви к умственным занятиям". Предвидела ли переводчица, что ее "истинный друг", подобно герою французской повести, не удовольствуется одною женой?..»{40}.

Трогательное «Поздравление от жены мужу в день его ангела» помещено в одном из журналов того времени со следующим примечанием: «Сочинительница сих стихов, при поднесении оных своему супругу, держала у себя на руках новорожденную дочь одного с нею имени».

Чем подарить тебя в день сей,

Столь сердцу моему священный?

О чем молить Царя царей?

Он все нам дал, о друг бесценный!..

Взгляни на плод любви своей,

На нежный, юный сей цветочек;

Она улыбки ждет твоей —

Благослови ее, дружочек!..

{41}

.

О том, какими подарками супруг может порадовать свою «дражайшую половину», читаем в «Наставлении сыну в день брака»: «Не отказывай жене в ее невинных желаниях; доставляй ей приличные удовольствия, сколько можешь. Захочет ли нового платья, чепчика, шали, соглашайся без ропота. Я никогда не отказывал твоей матери ни в каком подобном желании; и что значат неважные издержки на новый наряд, часто необходимый, на ложу в театре, на билет в концерт?..»{42}.