Повседневная жизнь российских жандармов

В жандармской «Хронике» о «Священной дружине» говорится: «Другой кружок добровольцев со специальными намерениями помочь суду и полиции в их сыскной деятельности как в России, так и за границей действительно сорганизовался; в его состав вошли лица, занимавшие самое высокое положение в столице; эта ассоциация носила имя „дружина“ и функционировала до осени 1882 года».

В учредители «Священной дружины» со всей силой своего публицистического таланта, проявившегося в «Воспоминаниях», «напрашивался» граф С. Ю. Витте, который, находясь якобы под впечатлением убийства Александра II, написал письмо своему дяде генерал-майору Р. А. Фадееву в Петербург, в котором предлагал создать сообщество для борьбы с анархистами: раз они предпринимают покушение на государя, то надо отвечать им «тем же самым, т. е. так же предательски и также изменнически их убивать». Через несколько дней он якобы получил от дяди ответ, «…в котором он сообщал, что… письмо… в настоящее время находится на столе у Императора Александра III и „ты, я думаю, будешь вызван“».

Вскоре скромный чиновник управления Юго-Западных железных дорог в Киеве получает телеграмму, с вызовом в Петербург от графа Воронцова-Дашкова, занимавшего тогда пост начальника охраны императора. Последний направил его к флигель-адъютанту графу П. П. Шувалову: «Как только я вошел в кабинет, Шувалов вынул Евангелие и предложил мне принести присягу в верности сообществу, которое было уже организовано по этому моему письму и которое было известно под именем „Святой дружины“. Вся организация общества была секретная, так что мне не сообщили, как это общество было организовано, а только сказали, что я буду главным в Киевском районе и что надо образовать пятерки… Меня снабдили некоторыми шифрами, некоторыми правилами и некоторыми знаками, по которым можно узнавать, в случае надобности, членов сообщества» [193] .

193

Вне всяких сомнений, Витте не мог ничего знать о существовании «Т. А. С. Л.», и поэтому описанный им ритуал приема в «Священную дружину» воспринял как мгновенную реализацию высказанного им в письме проекта (с момента его написания и до приезда в Петербург прошли считаные дни). Надо помнить: природной скромностью и застенчивостью граф никогда не страдал, о чем может судить каждый, прочитавший его «Воспоминания». Графине Клейнмихель он уже утверждает, что Александр III, ознакомившись с его письмом, «…открыл… письмо своему брату Великому Князю Владимиру, начальнику Петербургского военного округа, с предписанием испытать и разработать мой проект». В новом варианте Шувалов принимал его уже не один, а вместе с великим князем Владимиром Александровичем, начальником Генерального штаба, генералом, князем Щербатовым и кавалергардом ротмистром Панчулидзевым: «Меня приняли очень сердечно. Чествовали меня за мою гениальную идею и сообщили мне, что мой проект разрешен и составлен уже отдел (из 10 человек), что члены будут вербоваться как в России, так и за границей. Яне мог себе представить в то время, когда я писал моему дяде мое школьническое письмо, что оно могло дать результат такого государственного значения».

Фактическими же создателями ее были те самые сановные лица, которые принимали графа в ее члены. В отличие от «Тайной антисоциалистической лиги» советские историки «Священную дружину» своим вниманием не обошли. Ей посвящена добротная и информативно насыщенная статья Л. Г. Сенчаковой «„Священная дружина“ и ее состав» (см.: Вестник МГУ. 1967. № 2). В своей работе автор совершенно справедливо квалифицирует эту тайную организацию как попытку противопоставить «красному террору» революционеров «белый террор»: «„Священная дружина“, образованная непосредственно после 1 марта 1881 года, явилась попыткой правящих кругов защитить устои самодержавия и монарха не традиционными полицейско-охранными методами, показавшими свою несостоятельность 1 марта, а созданием широкой общественной организации, призванной бороться всеми доступными дилетантам мерами с революционерами, особенно, с „Народной волей“; была предпринята попытка, таким образом, противопоставить революционной организации тайное контрреволюционное сообщество, основанное на принципах конспирации и прибегающее к тем же, в том числе и к таким крайним методам борьбы, как террор. Вступающие в дружину принимали особую присягу, в которой клялись посвятить себя „всецело охране Государя, а вместе с тем разоблачению крамолы“».

Исследовательнице несказанно повезло обнаружить в архиве полный список членов «Священной дружины», насчитывавшей к моменту своей ликвидации 729 членов. Пройдемся же и мы по этому весьма колоритному списку.

Принято считать, что патронировал эту тайную организацию сам (в тот период наследник престола) великий князь Владимир Александрович, поэтому было бы святой наивностью искать его имя в этом списке. Фактически же ее возглавлял граф И. И. Воронцов-Дашков, вместе с ним в ее руководство входили: флигель-адъютант, генерал-майор граф П. П. Шувалов (1847–1902), командир лейб-гвардии Егерского полка, московский генерал-губернатор (1856–1891), генерал-адъютант князь В. А. Долгоруков (1810–1890); князь А. А. Щербатов (1829–1888); товарищ министра внутренних дел и командир Отдельного корпуса жандармов генерал-майор свиты П.В. Оржевский (1839–1897); горнозаводчики землевладелец, наследник огромного состояния, князь Сан-Донато П. П. Демидов (1839–1885); бывший управляющий Третьего отделения сенатор Н. К. Шмидт и др. Как писал позднее один из современников, «…политический сыск сделался в то время каким-то аристократическим спортом, и в ряды „Священной дружины“ спешили вступить представители высшего петербургского общества всех рангов и возрастов».

В «дружинниках» состояли: 62 лица из свиты его величества, в том числе генерал-адъютант, генерал от кавалерии, обер-камергер Н. В. Воейков (1822–1898), будущий первый дворцовый комендант Николая II, полковник лейб-гвардии Преображенского полка П.П.Гессе (1846–1905), сменивший его на этом посту — в то время поручик лейб-гвардии Конного полка — Д. Ф. Трепов (1855–1906). Военные составляли почти половину личного состава «Священной дружины», среди них были почти все командиры гвардейских полков и много гвардейских офицеров разного ранга [194] . В списке также значились многие деятели, игравшие впоследствии важную роль в государственной и политической жизни следующего царствования: председатель Совета министров граф С. Ю. Витте (1849–1915), министр императорского двора и уделов, генерал-адъютант и генерал от кавалерии граф В. Б. Фредерикс (1838–1927), председатель 3-й и 4-й Государственной дум М. В. Родзянко (1859–1924), министры внутренних Д. С. Сипягин (1853–1902) и иностранных дел В. Н. Ламздорф (1844–1907) и граф М. Н. Муравьев(1846–1900), народного просвещения — граф И.И.Толстой (1858–1916), председатель Совета министров Б. В. Штюрмер (1848–1917), вице-директор Департамента полиции, 17 лет руководивший его зарубежной агентурой, П. И. Рачковский (1851–1911). На 17 «дружинников» из числа дипломатов возлагалось руководство агентурой за границей; под № 176 в списке значился коммерции советник И. Е. Гучков — отец будущего военного и морского министра первого состава Временного правительства А. И. Гучкова (1862–1936), а под № 361 — врач А. Н. Маклаков — отец будущего лидера партии кадетов В. А. Маклакова. В составе дружины было совсем немного представителей интеллигенции, и. дорогие читатели, вы можете легко понять наше безмерное удивление и почти священный ужас, когда под № 642 в списке мы натолкнулись на имя надворного советника П. И. Чайковского. Первой реакцией было: не может быть, это не он, а однофамилец. Составители списка что-то напутали!

194

Как утверждали народовольцы, от чести вступления в дружину уклонилась лишь главная военная знаменитость того времени — «белый генерал» М. Д. Скобелев (1843–1882) под предлогом того, что он присягнул не вступать ни в какие тайные общества.

Но когда пиетет перед именем уступил место здравому взгляду на неопровержимые факты и неодолимому желанию разобраться в этой, на наш взгляд, все-таки нереальной истории, мы твердо решили снять это досадное пятно с биографии великого композитора. Тем более что Сенчакова обошла этот факт многозначительным и вполне понятным для того времени абсолютным молчанием. Разгадку этой тайны мы нашли в фонде № 677 Государственного архива РФ (Александра III), содержащем переписку императора с обер-прокурором Синода К. П. Победоносцевым, и в книге Нины Берберовой «Чайковский». Композитора «попутал бес»: он обратился к обер-прокурору с просьбой оказать ему материальную помощь, а Победоносцев, в свою очередь, проинформировал об этом царя. Александр III ответил К. П. Победоносцеву: «Просьбу Чайковского, я надеюсь, можно будет исполнить, и пришлю Вам сказать о результатах».

Композитор, вероятно, испытывал от своего ходатайства сильную неловкость, поэтому 1 июня 1881 года написал Победоносцеву: «С тех пор, как я послал Вам мою просьбу, мне все казалось, что я со вершил какой-то неделикатный, неприличный по своей несвоевременности поступок. Ваши ободряющие слова совершенно успокоили меня…» А 2 июня 1881 года Александр III сообщил К. П. Победоносцеву: «Посылаю Вам для передачи Чайковскому — 3000 рублей. Передайте ему, что деньги эти он может не возвращать». 6 июня 1881 года К. П. Победоносцев отвечает императору: «Несказанно благодарю Ваше Величество за сердечное внимание к нуждам Чайковского. Деньги уже отосланы ему, и он пишет мне горячее письмо, преисполненное благодарных чувств к Вашему Величеству…»

Если учесть, что идейным вдохновителем и духовным отцом «Священной дружины» не без оснований многие исследователи считают К. П. Победоносцева, можно с большой долей вероятности утверждать, что именно он подсказал Чайковскому наиболее приемлемую форму выражения своей благодарности государю и обуреваемых верноподданнических чувств — вступить в дружину.

Разве можно себе представить, чтобы после такой щедрой и великодушной царской милости великий русский композитор мог себе позволить отказаться от сделанного обер-прокурором Синода или кем-то другим из близких к императору лиц заманчивого предложения вступить в «Священную дружину»?

Нина Берберова, досконально изучившая биографию П. И. Чайковского, в своей книге подробно описывает характер его взаимоотношений с царем и другими членами семьи Романовых, но ни словом не упоминает о членстве П. И. Чайковского в «Священной дружине» — об этом ей просто не было известно [195] .

В чем же заключалась практическая деятельность «Священной дружины»?

Прежде всего она планировала… убийства видных революционеров, для чего был составлен список потенциальных жертв, в который входили князь П. А. Кропоткин и народоволец Л. Н. Гартман, являвшийся одним из организаторов и участников неудачного взрыва царского поезда в 1879 году. «Дружинники» совершенно безосновательно обвиняли их в соучастии в событиях 1 марта, что абсолютно не соответствовало действительности. П. А. Кропоткин по этому поводу писал: «Еще более тайная организация — „Священная дружина“ — основалась в то же время с Владимиром Александровичем, братом царя, во главе, чтобы бороться с революционерами всякими средствами — между прочим, убийством тех эмигрантов, которых считали вождями недавних заговоров. Я был в числе намеченных лиц. Владимир резко порицал офицеров, членов лиги, за трусость и выражал сожаление, что среди них нет никого, который взялся бы убить таких эмигрантов. Тогда один офицер, который был камер-пажом в то время, как я находился в корпусе, был выбран лигой, чтобы привести этот план в исполнение… Предупреждение о нем я получил из России от одного очень высокопоставленного лица. Мне стало известно даже имя дамы, которую послали из Петербурга в Женеву, где она должна была стать душой заговора. Поэтому я ограничился тем, что сообщил факт и имена женевскому корреспонденту „Times“ с просьбой огласить их, если что-нибудь случится со мной. В этом смысле поместил я также заметку в „Revolte“. После этого я больше не думал о приговоре».

195

В заключение отметим, что К. П. Победоносцев и П. И. Чайковский были выпускниками одного и того же Императорского училища правоведения — закрытого высшего юридического заведения для дворянских детей, основанного в 1835 году и находившегося в Петербурге в доме 6 на набережной реки Фонтанки. А любимыми композиторами Александра III были Глинка и Чайковский.

«Высокопоставленным лицом» оказался… известный русский писатель-сатирик М. Е. Салтыков-Щедрин (1826–1889), который, занимая одно время довольно высокий административный пост, поддерживал приятельские отношения с находившимся в отставке М. Т. Лорис-Меликовым. Последнему стало известно о смертном приговоре, вынесенном «Священной дружиной» Кропоткину, о чем он «посекрету» шепнул на ухо писателю, а тот, в свою очередь, через эмигранта-народника П. Л. Лаврова (1823–1900) предупредил намеченную жертву [196] .

196

Об этой истории М. Е. Салтыков-Щедрин рассказал сам в двух своих письмах от 29 июля и 12 августа 1881 года своему другу Н. А. Белоголовому, жившему в Париже.

Что касается Гартмана, то никаких активных действий в отношении его дружиной предпринято не было. Были какие-то робкие приготовления к его убийству, в которые замешал себя и граф Витте, но они кончились ничем, как и все «приготовления» «Священной дружины» подобного рода. Оказалось, одного желания свести счеты со своими политическими оппонентами слишком мало, для этого надо было обладать соответствующими профессиональными навыками, которых у «дружинников» просто не было. Их «маниловская» фантазия не пошла дальше предложения о создании команды бретеров, которые могли бы по вздорным поводам вызывать на дуэль нужных людей, но и эта идея не была реализована на практике.