Повстанец

– Это все правильно, – согласилась я, – но тебя я тоже люблю. Ты моя близкая подруга, почти что сестра. Пусть мы долго не общались, но того, что было между нами, у нас не отнять. Мы теперь всегда будем близки.

– Поверь, Наоми, то эгоистичное чувство, что я испытываю к тебе, я пытаюсь изжить, – Кайла опустила взгляд на свою чашку, обхватив ее руками. – Я уже взрослая и должна понимать, что ты не моя. Женщина не может принадлежать кому-то, только себе самой.

– Почему же, может, – возразила я с улыбкой. – Если полюбит кого-то, то очень даже может, даже мужчине, как странно бы это ни звучало.

– Да, действительно, забавно, – согласилась Кайла. – Принадлежать мужчине. Наверное, очень интересное состояние.

– Ты ведь была с мужчинами, разве тебе совсем не понравилось? – спросила я, став серьезной.

– Это другое, – отмахнулась она. – Ты же знаешь, что я думаю по этому поводу. Как можно говорить о любви или еще чем-то таком применительно к тем, кто ищет твоего расположения и благосклонности всеми силами, или просто боится? Они от рождения учатся угождать и быть полезными, дрессированные зверюшки, вот они кто. Не спорю, можно их жалеть, заботиться, даже баловать, но они всегда будут просто прислугой, средством, вещью. Как отдаться вещи? Принадлежать ей?

– Как думаешь, если дать им свободу и права, они изменятся? – спросила я, согласившись с ней отчасти.

– Они не будут знать, что делать с этой свободой, – ответила Кайла. – Ведь им придется работать, думать о будущем, принимать решения, выбирать. Не верю, что многие захотят такой жизни. А ради тех единиц, что захотят, нельзя освобождать всех. Это все очень плохо, но как исправить, я не знаю. Такие рассуждения вгоняют меня в тоску.

– Интересно, чего хотят повстанцы, чего добиваются? – я посмотрела на город за окном, вспомнив Синди и ее рассказ об Алексе. – Ведь точно не свободы для мужчин. Будь так, они бы просто делали набеги на шахты и базары, где продают мужчин, и освобождали тех, брали в свои ряды. Но ведь нет, они и не думают заниматься подобными глупостями. Они просто портят жизнь нам, здесь в столице и других больших городах.

– Это подтверждает мои слова, – кивнула Кайла. – Зачем им «освобождать» мужчин? Что они могут предложить взамен? Оружие и гордое звание «повстанца»? А чем тем, освобожденным, заниматься? Воевать? Не все хотят умереть за идею. Большинство предпочитает свою обычную, но жизнь, героической смерти.

– Мне уже прислали официальное приглашение на прием у миссис Йорк, – сказала я, опустив взгляд. – Там они позовут меня в свою партию, как и было намечено моей матерью. Я должна стать либералкой, но понятия не имею, чем придется заниматься. Что будет с корпорацией, со мной?

– Будешь как все, делать пожертвования на сиротские приюты и больницы для мужчин, – отмахнулась Кайла, мать которой тоже состояла в либеральной партии. – По-моему, основная цель либералок – не отвоевать мужчинам немного прав, а досадить амазонкам.

– Не знаю, кроме того, что амазонки воюют на окраинах с повстанцами и предпочитают обходиться вовсе без мужчин, ничего особенно отличного от либералок они не делают, – рассуждала я. – Почему же они считаются оппонентами? Для разнообразия? Ведь либералки не желают освобождать мужчин, а амазонки не пытаются их истребить. Да, однозначно, бордели бы они запретили, но их и я бы запретила. Уж лучше бы мужчины получили право на образование и работу, если уж не могут стать отцами. Тогда они смогли бы выжить и без женщины.

– Какая ты жестокая, – усмехнулась Кайла. – Лишила бы подругу основного дохода.

– Возможно, это пошло бы ей на пользу, – я тоже улыбнулась, радуясь, что Синди не слышит моих рассуждений.

– На работу не опоздаешь? – спросила Кайла, взглянув на экран компьютера, вмонтированного в стену над столешницей. Часы, отображавшиеся на нем, показывали половину восьмого.

– Сегодня выходной, – отмахнулась я. – Там почти никого нет. Я еду, чтоб проконтролировать, как они разобрались со всем, после нападения. Хочу, чтоб в понедельник мы уже работали в обычном режиме.

– Ты сама-то как? В порядке? – спросила подруга участливо.

– Пока есть чем занять голову, да, – честно ответила я. – Поэтому буду в офисе допоздна, пока не начну с ног валиться. Если хочешь, приезжай ко мне, но предупреждаю, развлечений там мало.

– Нет, я не хочу тебе мешать, – Кайла улыбнулась. – Поеду домой, увижусь с мамой. Она вчера звонила, взывала к моей совести.

– Передавай им привет, – я вздохнула, подумав о Джейми, Марке и Кае. Нам всегда было о чем поговорить, и собравшись, мы редко скучали.

– Я передам им, что завтра ты наведаешься в гости, – ответила Кайла. – Мама затеяла какой-то званый обед, я одна не стану там торчать. Особенно после моей глупости. Все начнут лезть со своими соболезнованиями, вопросами. Я этого не вынесу.

– Много народу будет? – уточнила я, поднявшись со стула. Следовало отправляться в офис.

– Нет, человек восемь-десять, плюс родня, – Кайла собрала чашки и отнесла в раковину.

– Хорошо, пойдем туда вместе, – кивнула я.

Мы попрощались и я уехала в офис. В гараже взяла своего вороного красавца, чтоб насладиться быстрой ездой по опустевшему деловому центру Саннибэй.

Возле входа еще дежурили две женщины-полицейские. Они узнали меня и не приставали с расспросами. Пост охраны я прошла без проблем, сканирование моей правой ладони прошло успешно. В кабинете уже ждала Жанна. Она сообщила о том, что журналисты не прекращают атаковать наш офис, желая договориться со мной или моим заместителем об интервью. Я предложила секретарю обратиться к Кэрол. Она, без сомнения, знает, что отвечать прессе в подобных чрезвычайных ситуациях. Конечно, прежде я проинструктирую ее касательно некоторых деталей, но в остальном она справится сама.

Затем приехала Дэниз, уставшая и явно не выспавшаяся. От нее я узнала последние новости о ходе расследования. Дело о нападении на офис уже было передано в министерство обороны, меня еще раз официально пригласили наведаться в течение рабочей недели.

– Сейчас я поеду на встречу с девушкой из агентства «Дженис и сестры», – сообщила Дэниз, когда мы закончили с предыдущей проблемой. – Это как раз и есть сестра, мисс Кларисса Джонсон. Дженис Джонсон старшая дочь в их семье и владелица трех агентств под таким же названием.

– Дженис Джонсон, – фыркнула я, просматривая на своем мониторе информацию, добытую Дэниз. – Не удивительно, что она не стала так называть свое заведение. Более банального сочетания имени и фамилии поискать.

– Так вот, – продолжала адвокат, улыбнувшись, – Кларисса – младшая дочь, соответственно, ей досталось не так уж много от семейного дела. Вернее, почти ничего. Я вышла на нее случайно, когда прощупывала почву в поисках человека, согласного поделиться информацией за соответствующую награду. Я сказала, что моя клиентка, очень влиятельная дама, наводит справки об агентствах, чтоб потом не было неприятных сюрпризов. Я оставила свои контактные номера одной из менеджеров. Вчера вечером мне позвонила Кларисса и назначила встречу. Сказала, что за определенную плату возьмется все устроить.