Повторный брак
Шрифт:
Когда-то мама предостерегала ее:
— Анюта, у нас плохая наследственность. Все женщины нашего рода страдают от мигреней.
Анна боялась головных болей, видя, как от них мучились мама и бабушка. И что же? У нее-то самой голова не болела никогда. Разве что во время гриппа. А вот от рака мама умерла первой, и только через четыре года после нее — бабушка. Так что о наследственности Аня просто не успела подумать.
Итак, как же ей прожить оставшиеся полгода? Совершенно одной, в своей большой квартире? Если бы у нее был муж… Но она сама выгнала его три года назад.
В какой-то момент, она даже не запомнила в какой, муж вдруг стал для нее прочитанной книгой. Сначала ты читаешь ее с огромным интересом, не можешь оторваться, а затем острота притупляется. От героев ждешь новых поступков — а они вдруг становятся какими-то пресными, вялыми, неинтересными. Ждешь динамичного развития сюжета, а он буксует, повтор следует за повтором, приближается банальный конец.
Именно так она и поступила со своим мужем. Однажды ей показалось, что если они не расстанутся, то ее жизнь попросту закончится. Ничего у нее уже не будет интересного и хорошего. Никаких неожиданных поворотов. Вот только этот скучный, вечно чем-то занятый мужчина, которого она уже давно видит насквозь, и от этого ее одолевали уныние и скука.
К своим двадцати восьми годам Серега оставался высоким нескладным парнем, рано начинающим лысеть. И если он умел быть точным и собранным на работе, отличался педантизмом и особой аккуратностью, то дома он преображался и к себе относился крайне небрежно. Ходил в своих вечно растянутых тренировочных штанах с пузырями на коленях и во фланелевых рубахах с обтрепанными обшлагами. У него начал намечаться отчетливый животик, на котором едва сходились старые рубашки, но он отказывался их выбрасывать. Видите ли, в десятом классе это были его любимые рубашки. Штанами он тоже дорожил, потому что на первом курсе это были его любимые штаны. И вообще — дома он хочет чувствовать себя свободным, не ходить же по квартире в костюме и галстуке, как на светском рауте. Он раздраженно смотрел на жену, сопел, пыхтел и упрямо защищал свои старые тряпки. Потом начинал злиться — мол, с какой это стати она им недовольна? Так продолжалось довольно долго. В конце концов Анна махнула на все рукой и перестала его отчитывать. Постепенно они прекратили выходить вместе куда-нибудь по вечерам и выходным. Анна предпочитала компанию своих подружек, а он — старых и новых друзей.
Можно было бы и загулять, скрывая свои романы от Сергея. Он бы все равно ничего не заметил, так как верил ей безоговорочно. Претенденты на «загул» были. Притом разного возраста и как бы на разные потребности. И отец ее подруги Алки — немолодой философ Илья Наумович Найман, которому в основном нужна была внимательная слушательница. Впрочем, иногда он позволял себе украдкой провести горячей рукой по ее спине, вызывая у нее неожиданное волнение. И огромный красивый спортсмен — Ваня Онышко, брат ее другой подруги, Олечки. Он приглашал ее на все соревнования по толканию ядра, на которых всегда боролся за первое место. Но почему-то всегда занимал второе или третье. Говорил, что из-за нее, потому что она опять не пришла поддержать его. Был еще один, похожий на Есенина голубоглазый библиотекарь Вася Сапожников, с задумчивым выражением лица, слегка траченным оспой, натура чрезвычайно романтическая. Он звонил из Ленинской библиотеки и приглашал ее на творческие вечера известных поэтов и писателей. Иногда она с подружками приходила. Тогда Вася расцветал от счастья, его лицо покрывалось ярким румянцем, и он очень от этого страдал. Боялся, что в глазах Ани выглядит слишком провинциальным. Он писал стихи и однажды заявил, что у него больше стихов, чем у Пушкина. Но читать ничего не давал. Приходилось верить ему на слово. Общаться с ним было интересно, потому что нельзя было предугадать, какие новые идеи выдаст этот мальчик из глубинки, живший у больной тетки в качестве няньки. Однажды Вася с апломбом заявил, что его стихи — пройденный этап. Он уже приступил к роману в тридцати томах и ясно представляет характеры всех героев: их будет «полтыщи», а сейчас он детально изучает географический атлас России, потому что действие будет происходить в семидесяти городах. Нужно хорошо знать географию, чтобы чего-нибудь не напутать. Через несколько месяцев Анна поинтересовалась, как продвигаются дела с эпохальным тридцатитомником.
— Очень даже хорошо, — оптимистично ответил Вася. — В голове вырисовываются главы восьми первых томов.
— Ну, ты их хоть записывай, что ли, — посоветовала Анна. — А то из головы все вылетит, если не записывать. Такой объем, шутка ли!
— А зачем мне записывать? — удивился Вася. — Я и так все помню. Вот куплю компьютер, тогда и начну текст набирать. А так — зачем делать двойную работу? Мне это невыгодно. Столько времени зря угрохать!
Его зарплата была так мизерна, что на компьютер он мог копить всю жизнь.
Время от времени у Ани возникали поклонники и среди служащих банка. Но их ухаживания не доставляли ей никакого удовольствия. Не хотелось заводить банальный «служебный роман». К тому же все было так предсказуемо — цветы, конфеты, приглашение в ресторан или на модный спектакль. Все по натоптанной дорожке и ужасно скучно. Ей вполне хватало своего легко предсказуемого мужа.
Так что в поклонниках недостатка не было. Но ей хотелось свободы, воздуха, простора. Хотелось быть хозяйкой своей жизни. Ходить куда хочет, встречаться с кем ей интересно,
принимать в своем доме тех людей, которых выбирает она, а не слушаться разумных соображений своего степенного и занудного мужа, про которого ей было все ясно до конца его дней. Их отношения погубило тогда благополучие и однообразие жизни.Но вот ее подруга Мария считала, что они слишком рано начали свою совместную жизнь.
Анна задумалась, а и правда, почему у них с Сергеем так получилось? Ведь все начиналось так хорошо…
Глава 8
Школьная любовь
Аня и Сергей жили по соседству, на одной лестничной площадке. Их квартиры разделяла общая стенка, и иногда в детстве Аня прикладывала ухо к стене, чтобы услышать, чем теперь занят Сергей. Слушает свою любимую группу или смотрит по телевизору боевик. Когда она призналась ему в этом, он долго смеялся и посоветовал слушать через кружку.
— Как это — через кружку? — не поняла Аня.
— Да я в кино видел. Мужик сидел в тюрьме, а через стенку сидел его друг. Вот этот первый кружку к стенке приставлял, а к донышку ухо прикладывал или наоборот, не помню… В общем, так лучше было слышно. Я проверял — точно лучше. Как-то мать тебя ругала за немытую посуду, так я почти все расслышал! — похвастался он и тут же получил щелчок по голове.
Их школа была в соседнем дворе, так что по утрам они встречались на лестничной площадке и шли в школу вместе. Сергей был на два года старше Ани, он защищал ее от драчунов, а когда соседка подросла — отгонял настырных поклонников.
Их родители тоже дружили, все праздники отмечали большой компанией. Иногда и в отпуск выбирались семьями. Несколько лет подряд летом снимали квартиру в милом латвийском городке Саулкрасты, что на берегу Балтийского моря. Чтобы дети могли купаться в холодных волнах и закалять здоровье все лето, родители по очереди брали отпуск и «пасли» своих отпрысков. Это было замечательное время. Даже частая смена погоды не портила настроения. Отцы проявляли чудеса изобретательности, чтобы ребятам было не скучно отдыхать в тихом уютном городке. Здешняя размеренная спокойная жизнь больше подходила пенсионерам, чем живым и энергичным детям. Так вот, энергичные папы соорудили в лесу «тарзанку», привязав к толстому суку высокого дерева прочный канат. И дети с восторженным визгом взлетали между деревьями над обрывом, оглашая своими звонкими голосами всю округу. Отцы тоже любили развлечься на «тарзанке», приводя в восторг детей. Мамы больше любили путешествовать по маленьким городам Латвии. И когда приходила их очередь пестовать детей, частенько садились на пригородный поезд и ехали час или два, чтобы выйти в незнакомом месте и посмотреть на развалины старинных замков или соборов, а потом прошвырнуться по местным магазинам. Дамы сразу бросались в отделы тканей, женского белья или посуды, детей, как магнитом, тянуло к спортивным товарам или игрушкам. В результате из каждой поездки они возвращались, нагруженные пакетами и свертками, чтобы дома хвастаться экзотическими покупками перед друзьями и знакомыми. Тогда по сравнению с Москвой в Прибалтике был настоящий рай для покупателей. Аня до сих пор хранила несколько мисочек с рисунками, которые так напоминали счастливое детство — бегущие по голубым волнам парусники или необыкновенной красоты хризантемы. В Москве тогда такой посуды и в помине не было.
Сергей помогал Ане по математике. Благодаря его стараниям она успешно овладевала трудной для нее наукой. Зато она «тянула» его по английскому языку. Аня рано проявила способности к языкам, и родители, видя ее увлечение, оплачивали репетитора. Так что всю школьную программу по английскому Аня знала на несколько лет вперед и неустанно совершенствовалась.
И Сергей, и Аня поступили в один и тот же финансово-экономический институт. К этому времени отца Ани уже не стало, он погиб в автокатастрофе, когда она была в выпускном классе. Мама умерла от тяжелой болезни, когда Аня училась на втором курсе института. Аня навсегда запомнила, как мучилась мама. Старенькая бабушка пыталась заменить Ане обоих родителей, но силы у нее уже были на исходе, ее подтачивала тяжелая болезнь, и она часто сидела в своей комнате у окна и тихо плакала. Ей было очень жалко Аню. Она чувствовала, что скоро та останется совсем одна.
Родители Сергея всячески опекали девочку, поддерживали как могли угасающую бабушку. Но настал час, когда Аня осталась одна. Заботы о похоронах взяли на себя родители Сергея. Они утроили свое внимание к осиротевшей девочке, поэтому страшного одиночества она не чувствовала.
А потом и в семье Сергея наступили неожиданные перемены. Его отец стал частенько задерживаться на работе, дома он что-то невразумительно мямлил о частых вечерних совещаниях, а вскоре и вовсе ушел из семьи. Все оказалось просто и даже банально: он на старости лет влюбился в молодую женщину. Чтобы не мыкаться по съемным квартирам в Москве, молодожены уехали в Донецк, на родину «разлучницы». Отец Сергея проявил необыкновенную расторопность и деловитость, в отсутствии которых его часто упрекала прежняя жена, так что столичному специалисту местные власти очень быстро выделили приличную квартиру.