Повторный брак

— Все-таки кино лучше, натуральнее, а в театре почему-то и голоса у актеров фальшивые, и в игре какая-то искусственность, — заявила Маша. — Пошли лучше на концерт американского джаза, хоть повеселимся, развеемся. Настоящий свинг послушаем, я его уже лет сто не слушала. Как раз через месяц приезжает джаз-бэнд из Гарлема.

Культурную программу они составляли придирчиво, поскольку Москва предлагала много развлечений, но ведь всего не пересмотришь и не переслушаешь, надо выбирать, и желательно что-то настоящее. Опять же домой Анна теперь приходила только ночевать.

— Маруся, — как-то обратилась она к верной подруге. — У меня такое впечатление, что мы с тобой развлекаемся так, как будто участвуем в марафоне. Давай возьмем тайм-аут. А то у меня даже нет времени насладиться своим домом. Прихожу и даже не успеваю обойти всю квартиру. Едва-едва до спальни доползаю.

— Ладно, — покладисто согласилась с ее доводами Маша. — Я тоже что-то устала развлекаться. Займусь своей комнатой. Хоть приберусь как следует в кои-то веки. А то уже все пылью заросло. Ношусь как угорелая — то работа, то концерты, то выставки. Пора заняться бытом, иначе скоро совсем отвыкну от хозяйства. А если выйду замуж, все это мне покажется сплошной каторгой. Вдруг мужа возненавижу… Лучше заранее привыкать к женским обязанностям.

— Ну и хорошо. Я буду любоваться своим домом, а ты готовься к замужеству, — рассудительно посоветовала Анна.

Аня с недельку после работы наслаждалась покоем, но тут у нее возникла новая идея. Когда-то, еще с Сергеем, их пригласил в гости знакомый поэт-переводчик Борис Федорович. Они познакомились в Прибалтике на отдыхе и иногда перезванивались. Поэт был не лишен тщеславия. При знакомстве показал им свою книжечку члена Союза писателей, чем сразил обоих наповал. До этого у них знакомых писателей не было. Борис Федорович держал литературный салон: раз в две недели собирались всякие интересные люди. Читали стихи, рассказывали о знакомствах с великими писателями и поэтами, давно ушедшими в мир иной, обсуждали премьеры новых спектаклей. Ане очень понравилась непринужденная атмосфера в доме Бориса Федоровича, хотя немного смущало неприкрытое хвастовство хозяина. Он сделал переводы стихов со всех языков мира, правда, по подстрочникам. Показал сборник корейской поэзии, над которым работал когда-то вместе с Анной Ахматовой. На титульном листе стоял ее автограф. Аня была потрясена.

Весь вечер под ногами путалась лохматая собачонка. Кто-то из гостей ее погладил по жесткой кудрявой шерстке, хозяин тут же прокомментировал ее происхождение:

— Джемку нам Паустовский подарил, у него тогда его Джуля ощенилась, штук пять щенков принесла, вот он одного мне и выделил.

Гости заахали, заохали: надо же — сам Паустовский подарил! Обычная болонка в глазах гостей сразу приобрела особую ценность. Аня тем временем с благоговением держала в руках сборник корейской поэзии, силясь почувствовать некий священный трепет. Шутка ли — сама Анна Ахматова надписала Борису Федоровичу эту книгу! Впечатлений о посещении такого интересного общества хватило потом на несколько месяцев. Их почему-то туда больше не приглашали. Наверное, потому, что знакомых великих поэтов и писателей у них не было, творческих успехов тоже. И теперь Аня задумала устроить литературный салон у себя дома. Ничего, что среди ее знакомых нет пишущих людей. Можно разговаривать о прочитанных книгах, о музыке, о кино, театре. Расставить свечи по всей гостиной, будет очень красиво и романтично. Пить будут только легкое вино, а не коньяк или водку. А то гости быстро опьянеют и тогда не смогут связать и двух слов. В ее мечтах приглашенные мужчины и женщины должны были говорить красиво, много и интересно. Этого требовала ее душа, отягощенная ежедневными расчетами прибыли в банке.

Она приложила немало усилий и организационных способностей и таки устроила у себя подобный вечер. Но с первого же раза гости повели себя не совсем так, как она ожидала. Почему-то в их глазах она уловила нехороший блеск, когда они ходили, как на экскурсии, по ее квартире. На их лицах Анна без труда прочитала плохо скрываемую зависть: и такие хоромы принадлежат ей одной! Осмотрев квартиру, гости с аппетитом ели, потом танцевали… К счастью, один гость пришел с гитарой и стал петь песни из репертуара известных бардов. Немного послушали его, потом запели сами, подключились все, кто-то отчаянно фальшивил, перекрикивая довольно сильный голос певца. И он наконец умолк, хотя продолжал легонько наигрывать мелодию, чтобы не ломать компанию. Когда легкий хмель немного выветрился, Анне удалось направить беседу в общее русло — говорили о книжных новинках, о новых именах, которые не так давно появились на литературном небосклоне, но уже завоевали внимание читателей. Зашел спор о том, кто из нынешних популярных писателей пишет сам, а кто уже в состоянии оплатить «литературных негров». Среди гостей был молодой парень, как раз из таких «негров». За кого он пишет, молодой человек так и не признался. Но сказал, что денег за эту работу, чтобы прокормить жену и маленькую дочку, хватает.

Маша, которая давно уже порывалась вступить в разговор, стала возмущаться:

— Но как же? Ведь это ваши идеи! И вам их не жалко?

— Да ничуть, — бесшабашно ответил подпольный писатель. — Так мои книги хоть читают. Пробиться в большую литературу очень сложно. У меня нет необходимых для этого хватки и энергии. Лучше тратить силы на то, чтобы писать, а не завоевывать литературный Олимп.

— Ничего не вижу в этом плохого, — подхватил Алексей, худощавый, с приятной внешностью бойфренд Аниной подружки Алки. — Я музыкант, пишу партитуры. Пробивать их трудно — жалко времени и сил. Мне все это заказывают известные музыканты. И звучат мои мелодии под их именем. Но я-то знаю, что это мое! Деньги мне платят приличные, так что компенсация, на мой взгляд, вполне адекватная.

— А у моей жены модельер Зайцев купил несколько работ, — похвастался гитарист, отложив свою гитару. — Она создает модели, он покупает их, подправляет и представляет в своем Доме моделей как свои.

— А я Глазунову продала несколько своих картин — отложила вилку и вступила в общий разговор соседка Ани, с которой они познакомились в фитнес-клубе. — Я вообще-то химик, но всегда любила рисовать. Правда, художественную школу не закончила, химией увлеклась. Так вот, три работы у меня купил Глазунов. Что-то дополнил, дописал и поставил свое имя.

— Хоть платит? — спросил музыкант.

— Немножко, — призналась художница-химик. — Но для меня это неважно. Он дает жизнь моим картинам.

«Ну и дела, — думала обескураженная Анна. — Вот, оказывается, откуда берутся у писателей по двадцать книг в год! А я-то думала, что они день и ночь сидят, пишут! Еще удивлялась, когда же они спать-то успевают?..»

Анна устроила еще несколько таких приемов. Было интересно и весело, но всегда находились люди, которые хотели остаться у нее ночевать. То одинокий на данный момент мужчина, то подружка, которая боялась поздно ночью возвращаться домой. От мужчин она отбивалась шутя, хотя иногда ее это несколько напрягало. Подруги вроде были к месту — помогали убрать квартиру, вымыть посуду. Но вскоре она поняла, что это лишние в ее жизни люди. Ни к кому по-настоящему она не привязалась. У нее возникло ощущение, что все они относятся к ней потребительски, пользуются ее гостеприимством, ничего не давая взамен. И она разом прекратила созывать гостей, решив, что и это пройденный этап. Свои мечты надо осуществлять, вот она и осуществила. Получилось неплохо, но надоело.

В итоге Анна полюбила одиночество. Ей нравилось приходить домой и бродить по пустым комнатам, утешая себя надеждой, что скоро у нее все образуется, она встретит именно того принца, с которым будет счастлива. Как раз тогда у них с Максимом возникла необременительная связь, полудружба-полуроман. Но жизнь в одиночестве, хотя и принесла свободу, о которой она мечтала, счастья не доставила. Так прошло три года.

И где же ее счастье?

Последнее время она жила ожиданием. Чего? Чуда? Она была уверена, что вот-вот с ней случится что-то очень хорошее, что все еще впереди. Но это была всего лишь надежда, которая ее обманула. Она чувствовала, что запуталась в своих ощущениях и желаниях, и это угнетало ее. Чего она, собственно, хочет? Свободы и одиночества или семейного счастья и житейских забот? И что ждет ее в будущем? Какое-то внутреннее беспокойство не оставляло ее. А тут еще и организм разладился, навалились бессонница, слабость, апатия… Вот тогда-то она впервые подумала о визите к экстрасенсу. О нем рассказала ей Алка, которую этот, по ее словам — маг и волшебник, наставил на путь истинный, и с тех пор она живет в полной душевной и физической гармонии со всем миром.

Вот она и сходила… И теперь над ее головой сгустились черные тяжелые тучи. Впереди полный мрак. Она почему-то сразу поверила этому доктору Лодкину с его пронизывающим взглядом.

И к кому теперь идти со своей бедой? Она недолго перебирала в голове имена друзей, которые остались в прошлом, подруг, из которых тоже осталась только одна — Маша. Что ж, получалось, что никто ее так не понимал, как бывший муж Сергей. Он единственный на всем свете думал в первую очередь о ней, а потом уже о себе. И только ему она могла довериться. Ведь бродить по огромной квартире одной будет страшно, эти оставшиеся полгода, а она почему-то отвела себе именно такой срок, она должна разделить с близким ей человеком. Оказывается, она была с ним действительно счастлива! И как раз сегодня ее бывший муж Сережка и лучшая подруга Маша пригласили ее на свою свадьбу.

Она отставила чашку и посмотрела на часы. Пора уже бежать, времени почти не оставалось. Анна подозвала официанта и торопливо рассчиталась.

Машина не заводилась. Анна в растерянности стала изучать сигнальные огоньки на панели, все вроде бы в порядке. Вызывать аварийную службу? И ждать часа два? В такой день, когда и так жизнь потеряла всякий смысл? Она в отчаянии топнула ногой. Минуту посидела, собираясь с мыслями. «Выход всегда есть…» — вспомнила она слова Сергея и выбралась из машины. Поставив ее на сигнализацию, Аня подошла к краю тротуара.