Поймать балерину
Шрифт:
За спиной его решали насущные вопросы его люди, слышались вопли, сухие щелчки затворов, смех и ругань.
Ему было плевать.
Он нес на руках свое сокровище и не мог остановиться.Словно в бреду, промелькнула дверь, комната для переодевания артистов, кушетка.
Бабочка не сопротивлялась.
Испуганная происходящим, она позволяла себя раздевать, дрожала от грубых прикосновений, потому что он не мог сдерживать силу своих рук, не мог поверить, что она – настоящая. Живая. И постоянно хотел дополнительных доказательств этому.
Кажется, Даниэль что-то шептал, утешающее, когда целовал ее, упиваясь вкусом кожи, сладким подрагиванием нежного тела под собой. Кажется, он даже пытался сдержаться, не делать больно.
Разве можно остановиться, не забрать себе такое чудо, неизвестно как оказавшееся в этой дыре?Нельзя.
Кто-то другой, наверно, смог бы. Перед кем-то другим были бы миллионы «нет». Она замужем, она принадлежит другому. Она не хочет.
Перед Диким Даниэлем не стояло ни одного из этих «нет».
Он всегда брал то, что хотел, никого не спрашивая.
Иначе его бы не назвали так, как назвали.
В тот вечер он увел свою добычу, свою голубую бабочку за собой. Сразу в особняк, чтоб наверняка. Чтоб никто не посмел смотреть, даже думать про нее.Мнение самой Аннет по этому вопросу его не волновало. Женщина рождена, чтоб подчиняться мужчине, своему мужчине, а не танцевать в низкосортных кабаках. Его женщина будет танцевать только для него.Его бабочка будет радовать только его.Все остальное – несущественно.
Конечно, она была не особенно довольна, и даже пару раз попыталась убежать… Но потом быстро смирилась.
Даниэль знал, что так и будет. Надо было только чуть-чуть подождать.
Скоро его бабочка должна была забеременеть, родить ему детей. И тогда ни о каких побегах бы речи уже не шло. Он серьезно работал над этой задачей.
По ночам, лежа с ней в постели, обнимая ее, все еще вздрагивавшую от недавнего удовольствия, он думал о том, что пора уже завязывать с кровавым промыслом, что он уже целый год занимается правильным вложением средств, и скоро совсем перестанет быть Диким Даниэлем. А станет почтенным буржуа , Даниэлем Леграном, совладельцем нескольких банков, больших магазинов, автомобильного завода. У него будут наемные служащие, контора в центре Парижа… И у него будет особняк, тоже в центре, например, на Елисейских полях… И его бабочка будет выходить в свет в самых шикарных платьях. А его дети будут учиться в лучших школах…
Мог ли об этом мечтать тот оборванец, умиравший от голода на парижской мостовой?Или тот мальчик, напуганный страшными рассказами бабки?
У него, нынешнего Даниэля Леграна, все складывалось, как в той сказке. Вот только конец у нее счастливый.
Наивный недоумок…
Те лесные волшебницы тоже манили путников в лес своими чарами, усыпляли их бдительность…А затем оставляли умирать…
И только потеряв свою бабочку, Легран понял, отчего на самом деле умирали путники.
От тоски.
Найти бабочку
– Дикий, мы можем все решить… - толстяк неожиданно напомнил о себе недостойным для человека его положения визгом. Хотя, мало бы кто не визжал в его нынешнем положении…
Легран отвлекся от изучения кровавого горизонта и перевел взгляд на банкира.
Тот тут же замолчал, осознав, что зря открыл рот.
– Мы все решим, Вонючка, - кивнул Даниэль, рассматривая красную рожу толстяка привычно холодно. Страшно. – Конечно, решим. Мы же для того сюда и приехали, не так ли?
– Дикий…
– Месье Легран, - поправил его Даниэль невозмутимо, - кажется, именно так ты меня называл, когда брал деньги. В долг.
– Да-да, конечно, месье Легран… Произошло недопонимание…
– Верно, у тебя произошло недопонимание, - кивнул Даниэль, - ты недопонял мои слова. А еще сроки возврата и гарантии. И почему-то недопонял предупреждения. Наверно, потому что неверно меня называл изначально.
Если бы ты брал деньги у Дикого Даниэля, то тебе бы в голову не пришло попытаться их не вернуть. Но месье Леграна можно возить мордой по булыжникам, так?– Нет! Нет! Месье… То есть Дикий… Я же…
– Ты совершил ошибку. Непростительную. И, знаешь, Дикий Даниэль тебя бы давно уже скинул с этого обрыва…
– Нет!
– Но месье Легран, у которого ты брал деньги, все же более… человечен. Потому…
Даниэль опять перевел взгляд на красный закат, сжал губы.
Может, она тоже сейчас смотрит на горизонт? Может, думает о нем? Может…
Он выкинул окурок, проследил, как тот красной звездой падает вниз, разбиваясь о камни на искры, покосился на своих людей, молчаливо стоящих чуть поодаль, чтоб не мешать деловым переговорам, кивнул одному из них.
Тот немедленно подошел, держа в руках массивную папку с документами.
– Сейчас ты поставишь подписи там, где тебе укажут. После этого можешь быть свободен. Месье Легран забудет про твой долг и про твое неуважение.
Даниэль развернулся, плотнее запахнул полы пальто и пошел к машине. Двое охранников двинулись за ним, остальные остались с банкиром, который дрожащими руками принял папку, раскрыл ее и принялся изучать документы.
– Но это же… Даниэль… Месье Легран… - долетел до Даниэля испуганный умоляющий голос толстяка, - здесь же все мое… Но это же больше, чем я занимал!
– Это проценты за потраченное время, когда пришлось тебя искать, и за твое неуважение, - не поворачиваясь и не останавливаясь, ответил Легран.
– Но я же останусь нищим!
– Зато живым, - засмеялся Мартин, аккуратно придерживая папку с документами, - месье Легран – очень великодушный человек! Добрый! Не то, что Дикий Даниэль! Подписывай давай!
Легран сел в машину, не слушая больше стенаний толстяка.Сегодня он стал богаче на один банк и два особняка в пригороде Парижа. Это завершающий штрих в его построении своего честного имени.Никто больше не посмеет назвать его в лицо Диким Даниэлем. Никто не посмеет вспомнить его кровавое прошлое.А кто посмеет… Ну что ж, места на кладбищах Парижа много. Всем найдется уголок.Он прислушался к себе, выискивая хотя бы чуть-чуть удовлетворения. Он шел к этому дню два года.Должен радоваться.Но никакой радости, никакого удовольствия не было.Только безразличие, холодный просчет дальнейших действий, в котором участвовала голова, но не затрагивалось сердце.Он знал, что будет делать дальше.То, что сейчас он заполучил в единоличное правление один из тройки самых солидных и респектабельных банков Франции, лишь первый шаг.Необходимо утвердиться в этом положении, необходимо войти в те круги, куда еще пару лет назад путь посторонним был заказан.Но научно-технический прогресс не стоит на месте, и такие, как он, выскочки из низов с темным прошлым и сумрачным настоящим, сейчас вполне могут вырваться наверх, потеснив всех этих напыщенных буржуа, свято уверенных в своем завтрашнем дне.Они привыкли к сытости и потеряли осторожность. Они не любят рисковать и предпочитают проверенные способы зарабатывания денег.Они еще не понимают, насколько зубастыми и беспощадными могут быть те, кто видел в своей жизни лишь голод, холод и кровь. И насколько жестко эти люди могут держаться за приобретенное, выгрызенное у судьбы…Будет слишком поздно, когда поймут.
Хлопнули дверцы машины, рядом с ним сел Мартин, с довольной улыбкой передал подписанные документы.
– Он там обделался от страха.
– Ничего, - равнодушно ответил Даниэль, просматривая бумаги, - дорога до Парижа длинная. Пока дойдет, высохнет.
Мартин коротко рассмеялся, приказал водителю трогать.
Позади них посветила фарами еще одна машина, взревел мотор, хлестнули из-под колес комья земли, и через мгновение на поле уже никого не было, кроме одиноко стоявшего у края обрыва бывшего банкира.