Поймать вора

Но к счастью, в кости поблизости никто не играл. Мы обошли перила и остановились перед коротышкой. Берни посмотрел на него сверху вниз и улыбнулся, а он умеет улыбаться, как никто другой.

— Олли Филипофф?

Коротышка поднял глаза.

— Извини, приятель, я не на работе.

— Не на работе?

— Автографов не даю.

Напарник выдвинул стул и сел.

— Я об этом и не мечтал.

Я устроился рядом, и с моего места под столом мне было видно, что у Олли на ногах шлепанцы. От его ступней исходил интересный запах: кожи, пота и грязи между пальцами. Он начинал мне нравиться.

— А? Я что-то не понимаю… — начал Филипофф.

Подошла официантка.

— То же, что моему другу, — заказал Берни. — И раз уж вы здесь, принесите ему еще. А Чету миску с водой.

— Какой миляга, — похвалила меня официантка. Что мне нравится в моей работе, часто встречаешь замечательных двуногих. — Нам заказывали жаркое на ребрышках, — продолжала она, — но клиент почти не притронулся. Можно ему дать? — Вот какие бывают обалденные люди. Ребрышек я еще не пробовал. Большие ребра — да. Но даже если эти совсем маленькие ребрышки и не такие длинные, как те, к которым я привык, жаловаться не стану.

Берни снова улыбнулся Олли.

— Видел вашу репетицию. Потрясающе!

— Ммм…

— Вы одна семья?

— Да.

— Здорово.

— Это чем же?

— Большая дружная семья.

Олли фыркнул.

Когда люди это делают, я всегда настороже. Они фыркают не для того, чтобы очистить нос, потому что из носа ничего не вылетает. Зато это часто свидетельствует о том, что мы наткнулись на что-то важное.

— Ваша роль показалась мне очень трудной, — продолжал Берни.

— Принимающего? Чертовски трудная. Надо все делать… ну, знаете…

— Мягко, спокойно.

— Вот именно.

Вернулась официантка с двумя кружками пива и картонной тарелкой, на которой лежали ребрышки, и они вовсе не показались мне такими уж маленькими. Она поставила тарелку на пол и потрепала меня по спине. Но мне уже стало не до нее. Я коротко махнул хвостом — туда-сюда — и наклонился пробовать жаркое. Что вам сказать? Попробуйте сами — оцените.

Берни поднял кружку.

— Вот еще что, мисс. Принесите-ка нам пару глотков виски, чтобы отметить.

— Что отметить? — удивился Олли.

— Высокое искусство выступления на трапеции.

— Высокое искусство моей задницы. — Филипофф осушил первую кружку и приступил ко второй. — Вы хоть знаете, сколько я этим занимаюсь?

— Нет.

— Сколько себя помню. Много лет не ловил, а летал.

Официантка принесла две рюмки виски. Олли одним махом опрокинул свою. Берни, не пригубив, поставил на стол.

— И что вам больше нравится: летать или ловить?

— Нет вопросов. Тот, кто летает, — звезда этого проклятущего номера.

— Я бы так не сказал. Ведь тот, кто ловит, должен быть сильным и проявлять сноровку.

— Верно. — Олли провел ладонью по своему предплечью. Я заметил это, на секунду оторвавшись от ребрышек, сквозь прозрачную крышку стола. — Но кто это оценит?

— Не повезло, — поддакнул мой напарник. — И кто же принял решение перевести вас из летунов в ловцы?

— Грэмпс, кто же еще? У нас все решает этот старый подонок.

— Может, он решил, раз Фил такая миниатюрная…

— Да она сильна, как бык. Просто любимица Грэмпса, вот и все. А я был практически олимпийским гимнастом. — Ноги Олли задрожали под столом. Мне не раз приходилось наблюдать такое, в основном у преступников. Неужели Филипофф тоже преступник? Я взглянул на его брюки. Наши расследования, как правило, завершаются тем, что я хватаю бандюгана за штанину. Оценив расстояние, я пришел к выводу, что штанина Олли в доступной близости.

— Не знал, — заметил мой напарник и пододвинул свою рюмку поближе к Олли.

— Я пробовался на роль в кинокомпании «Юниверсал пикчерс».

— Меня это не удивляет.

Рука Олли потянулась к рюмке.

— И с тех пор жду оттуда ответа.

— Это может занять много времени.

— То же самое я говорил Грэмпсу, а он твердит, что спустя пять лет у меня нет ни малейшего шанса. Вот какая у меня здесь поддержка. Да прибавьте к тому, что Фил постоянно муштрует.

— Прессуют со всех сторон, — покачал головой Берни.

— Не говорите. — Олли проглотил вторую рюмку виски. Пока он пил, напарник подал незаметный знак официантке. — Не знаю, как у вас, а у меня, когда я попадаю в стрессовую ситуацию, начисто пропадает сон.

Олли поднял рюмку и, обнаружив, что она пуста, перешел на пиво.

— Ни черта не могу заснуть. Маюсь бессонницей каждую ночь.

— Без исключения?

— Что?

— Все ночи подряд?

— Я же сказал, каждую.

— Совершенно верно, сэр. — Если Берни называл кого-то сэром, это всегда было знаком, что мы побеждаем. — Извините, просто я немного удивился.

— Чему?

— В ту ночь, когда исчез Ури со слонихой, никто ничего не видел и не слышал. А вы могли и видеть и слышать.

Олли откинулся на спинку стула.

— Следовательно, у вас имеются веские причины держать рот на замке, — продолжил Берни.

— Вы полицейский? — спросил Филипофф.

— Нет.

— А вид у вас как у полицейского.

— Бывший военный.

— Вот как? Я сам одно время подумывал вступить в спецназ ВМС.

— Вы бы там проявили себя.

Олли еще глотнул пива.

— Беда в том, что я не в ладах с водой.

— В спецназе с этим бы справились.

Циркач посмотрел на моего напарника. К этому времени я уже управился с ребрышками, покончил с вылизыванием тарелки и уютно улегся в тени.

— Знаете, что вы за тип? — спросил Олли.

— Скажите, — заинтересовался Берни.

— Вы тип, у которого стакан наполовину полный, а не наполовину пустой. Раньше мне приходилось иметь дело только с теми, у кого стакан наполовину пуст.

Принесли виски.

— Будем. — Берни поднял рюмку.

Они выпили, и циркач вытер губы тыльной стороной ладони.

— Да, я насмотрелся в ту ночь всякой муры. Но я не дурак и молчу в тряпочку.

— Никто вас за это не осудит, — кивнул напарник. — Так что вы видели?

— Ну, например, как из задних ворот выезжал старый восемнадцатиколесный трейлер, — ответил циркач. — Я как раз возвращался из заведения, куда иногда заглядываю после выступлений.

— Из «Дядюшки Рио»? — спросил Берни.

— Как вы догадались?