Поймать вора

— Раз в две недели, — сдался Берни. — Давно он твой клиент?

— Многие годы, — ответила Ливия. — По крайней мере лет десять.

— Спасибо. — Мой напарник поднялся.

— Это все? Ты даже не допьешь виски?

— Работа на первом месте.

— Это и моя философия, но иногда приятно немного выпустить пар.

— Именно в таких ситуациях я попадаю в неприятности, — признался Берни.

Ливия внимательно посмотрела на него. У нее были потрясающие ресницы.

— Как на тебя подействовал развод?

— Держусь.

— Подружку завел?

— Что-то в этом роде.

— Хочешь совет? Скажем прямо, от профессионалки.

— Я бы места себе не находил, если бы не услышал.

— Подольше с ней гуляй, не опускай руки, а рот держи на замке.

— Понял.

— А теперь поцелуй меня на прощание.

Берни поцеловал. Я думал, он клюнет ее по-быстрому в щеку, но Ливия решила иначе. Наконец оторвавшись от него и открыв глаза, она заметила:

— На случай, если заинтересуешься, у меня много всяких собственных находок.

— Боюсь, сердце не выдержит.

Ливия расхохоталась, но вдруг осеклась. Бывают моменты, когда я совершенно не понимаю людей, — это был один из тех случаев.

Мы следили за Уинклманом от дома Ливии. Он проехал несколько кварталов, свернул на главную улицу Поттсдейла, остановился у забегаловки, где продавалась еда навынос, и скрылся внутри.

— Разыгрался аппетит, — прокомментировал Берни. Мы встали за машиной Марвина, вышли на тротуар и принялись ждать. — Подольше гулять, не опускать руки, держать рот на замке. Легко сказать, — бормотал напарник.

Уинклман вышел с коричневым пакетом в руках, в котором был сандвич с колбасой и луком, но я старался об этом не думать. Жизнь полна разочарований. Вот и на этот раз тема колбасы всплывала снова и снова, но я не получил ни кусочка. Пришлось гнать от себя эти мысли. Уинклман заметил нас и замер.

— Берни? — Он провел ладонью по лысине. — Вот так сюрприз!

— Мне надо сказать вам кое-что, — обратился к нему напарник. — Во-первых, с вашей слежкой покончено.

— Какого черта? — возмутился Марвин, и по его лицу пошли цветные пятна. — Не понимаю, о чем вы говорите. — Он покосился в мою сторону и на всякий случай отступил на шаг. Моя пасть как-то сама собой широко открылась.

— Вы следите за человеком, который к вашему делу не имеет никакого отношения. Такие вещи, как ничто иное, выводят из себя окружного прокурора. За это его и выбирают.

— Окружного прокурора? Что за ерунду вы несете?

Берни рубанул рукой по воздуху. Этот жест я у него не часто замечал.

— Во-вторых, вашим мечтаниям о мести тоже конец.

— Это как так?

— Прикиньте, Марвин: неужели вам кажется, что у вас есть право бросать камни в других?

Рот Уинклмана открылся и закрылся, что для нас всегда служит хорошим знаком.

— Разводитесь и живите дальше, — посоветовал Берни.

— Я считал, что вы работаете на меня.

— По большому счету так оно и есть. Настанет время, и вы будете мне признательны.

— Тогда отдайте мне две с половиной тысячи.

— За вычетом отработанного времени и расходов.

— Отработанного времени?

— Сегодняшнего вечера, — уточнил Берни. — Когда я следил за вами.

Э, да напарник стал несговорчив в денежных вопросах. Почаще бы так!

20

Берни позвонил Леде из машины. Ответил Чарли. Я услышал его голос из динамика трубки.

— Нашел Пинат?

— Нет.

— А когда найдешь?

— Не знаю.

— Я в школе сказал, что вот-вот найдешь.

— Не уточнил когда?

— Нет.

— Вот и хорошо. Позови маму.

Трубку взяла Леда.

— Я обо всем позаботился. Произошла ошибка, перепутали людей. Тебя больше не будут беспокоить.

— Кого перепутали?

— Да считай, что всех.

— Не понимаю…

— Леда, нет времени объяснять, мы на работе.

— Хорошо. — Ее голос смягчился. — Спасибо тебе.

Берни разъединился.

— Этот брак должен состояться и служить примером до скончания века, — сказал он. — Если он развалится, я просто не смогу с этим жить.

Какие проблемы? Зачем жить с этим? Я буду с ним жить. Причем вечно. Значит, все прекрасно, хотя и немного туманно. Хорошо, что телефон зазвонил снова.

На этот раз в трубке послышался голос Попо.

— Мы можем где-нибудь встретиться? Хочу вам кое-что показать.

— Приехать к вам в трейлер? — спросил Берни.

— Он больше не мой.

Мы встретились с Попо в вестибюле старой гостиницы «Копперман» в Западной Долине. Я знал эту гостиницу по давнему делу об украденной из японского ресторана партии тунца. Рыбу мы нашли, но слишком поздно — я понял это, еще не выходя в последний день расследования из машины.

Но вернемся в вестибюль. В нем были потолочные вентиляторы, пальма — я узнаю эти деревья по крупным листьям — и кожаные кресла, расставленные по нескольку штук в разных местах. От них исходил приятный запах кожи. Кожа — материал, который очень приятно грызть, — первое, что пришло мне в голову.

В вестибюле, кроме сидевшего в кожаном кресле Попо, никого не было. Его лицо еще больше осунулось, и от того, как выпирали на нем скулы, мне стало не по себе. Мы сели с ним рядом: Берни в соседнее кресло, я — на пол, и почувствовал, как черные и белые плитки приятно холодят тело.

— Драммонд меня вытурил, — сообщил Попо.

Ой-ой! Людей время от времени вытуривают. Это значит, что они лишаются работы. А без работы беда. Но нам с Берни это не грозит. Люди никогда не перестанут разводиться.

— За что? — спросил мой напарник.

— Меняет концепцию.

— Что за цирк без клоуна? — удивился Берни.

Попо пожал плечами. Слегка. Когда энергично пожимают плечами — это значит, что человеку ни до чего нет дела. А вот такое, легкое, пожимание свидетельствует о том, что человек сдался. Я расстроился — не хотел для Попо подобной участи — и ближе подошел к его креслу. Но что это? Внизу, у одной из деревянных ножек, уголок кожи отстал и висел, словно так было надо.

— Что вы намереваетесь делать? — спросил Берни.