Поймать вора

Попо снова пожал плечами.

— Должны же у вас быть связи.

— Связи?

— В мире клоунов.

— Связи-то есть, — ответил Попо. — Но что, если у меня ни к чему такому больше не лежит душа?

— Наверное, должно пройти какое-то время, — предположил мой напарник.

Иногда у людей бывает вид, словно они не слышат, что им говорят.

— А с вами никогда такого не случалось? Не появлялось отвращения к работе?

— Бывало, когда приходилось вести дела о разводе. Но даже если к работе не лежала душа, голова продолжала действовать.

Клоун бросил на Берни быстрый взгляд.

— Вот поэтому вы такой, какой есть.

Такой хороший или такой плохой? — не понял я. Что же до Берни, он энергично, как истинный пофигист, пожал плечами. Не забывайте, мой напарник из крутых ребят. И я тоже.

— Во мне такого раздвоения нет: не лежит душа, значит, и в голову не идет, во всяком случае, пока. — Попо встряхнулся, скорее не встряхнулся, а поежился, но мне понравилось. — Не очень вежливо говорить вам такое. Вы тут совершенно ни при чем. Так вот, я разбирался в имуществе Ури — «имущество» достаточно нейтральный термин? — и кое-что нашел. Это может вас заинтересовать. — Попо повернул ноутбук в нашу сторону. — Запись двенадцатилетней давности, еще до того, как мы познакомились. Что-то вроде школьной дискуссии по конференц-связи.

Попо нажал на клавишу, и на экране крупным планом появилось лицо. Сначала я его не узнал, но затем разглядел усы ниточкой, и хотя человек выглядел моложе, чем на видеоролике с Пинат, я догадался, что это Делит. Меня вообще интересуют усы, особенно ниточкой, а в нашем расследовании не было другого лица с такими усами; во всяком случае, я не помнил.

Сначала послышался женский голос.

— Добро пожаловать в среднюю школу Элеоноры Рузвельт, мистер Делит.

— Спасибо, — ответил тот.

Э, да у него приятный голос: сильный и глубокий, чем-то напоминает голос Берни, хотя, само собой разумеется, не такой красивый.

— Ученикам понравилось в цирке, когда вы приезжали в наш город прошлой зимой, — продолжила женщина. — И у них появились вопросы. Вы меня хорошо слышите?

— Отлично.

— Замечательно. Тогда давайте начнем с Джереми.

Раздался стук, затем послышался мальчишечий голос.

— Привет!

— Привет, — ответил Делит и улыбнулся.

— Дедушка говорит, вы причиняете слону боль, чтобы заставить его слушаться.

Человеческая улыбка, когда люди продолжают улыбаться, хотя у них внезапно пропадает к этому всякое желание, — интересный феномен. Теперь я наблюдал все это на лице Делита.

— Тебя зовут Джереми? — спросил он и посерьезнел. — Знаешь, я понял, что нельзя быть жестоким с животными. И никакие трюки на арене не оправдывают того, чтобы со зверями плохо обходились.

Мне трудно описать выражение лица Делита в этот момент, но это одно из лучших выражений, на какие способны люди. Такое же выражение иногда появляется на лице Берни. Это выражение вожака.

— Джереми, тебя удовлетворил ответ? — спросила женщина.

— Папа говорит, что дрессировщики тыкают слонов особенным крюком, — заявил мальчик.

Лицо Делита посуровело, но не так, как у крутых парней вроде мистера Гулагова, который теперь мотает срок, но тоже заметно.

— Это случается, и я этим тоже грешил, но теперь все в прошлом. Если человеческие существа настолько развитые, как себя считают, у них должно хватать ума убеждать животных делать то, что от них требуется, без всякого насилия.

За его мыслью трудно было следить. Кроме того, я внезапно вспомнил, как мы нашли Делита в пустыне, и ту ужасную змею. Немного отвлекся, а когда вернулся к действительности, сообразил, что нахожусь вплотную к стулу Попо и грызу оторванный уголок кожи, который успел прийти в такое состояние, что от него, можно сказать, ничего не осталось.

Женщина тем временем говорила:

— Думаю, ты получил ответ на свой вопрос.

— Папа утверждает, что этот крюк большой и острый, и его всаживают очень глубоко…

Попо закрыл ноутбук. Его руки, худые и длинные, слегка дрожали.

— Жаль, что вы не познакомились с ним, когда он был жив.

— Почему?

— Были бы решительнее.

— В чем?

— В поисках правды. А если это невозможно, продолжали бы розыск Пинат.

— Моя работа и решительность неразрывны.

— Извините и не обижайтесь.

— И не думаю.

— Выписать вам еще чек?

Вот такие разговоры я люблю.

— Уладим денежный вопрос, когда дело будет закрыто.

Ах, Берни, Берни.

— Я буду жить пока здесь. Владелец гостиницы — мой приятель.

Берни поднялся, я тоже.

— Ури часто ездил в Мексику? У него были там дела?

— Ничего такого, что бы я мог назвать делами, — ответил Попо. — Ездили пару раз в Кабо. А что?

— Мы нашли его практически на границе.

— Знаю, — кивнул Попо, — и этого тоже не могу понять.

Мы вышли на улицу, что-то шлепало мне по губе. Я облизнулся и почувствовал вкус кожи. Ой-ой! Маленький, а если честно, то не такой уж и маленький кусок застрял между зубами и свисал из пасти на всеобщее обозрение. Я прыгнул в машину и начал старательно приводить себя в порядок.

— Что ты суетишься? — спросил Берни.

Я выпрямился: спокойный и настороженный — ни дать ни взять профессионал.

— У вас есть документы на собаку?

Поздно вечером мы пересекали границу. Я ездил в Мексику и раньше: время от времени нам приходится там работать, мне и Берни. Сверху светил фонарь из тех, что при этом еще и гудят. Парень в форме протянул из будки руку.

— Si [13] , — ответил мой напарник. Подал ему лист бумаги и сказал что-то еще, но звук его голоса настолько изменился, что мне трудно его описать. Знаю одно: когда это происходит, я совершенно его не понимаю, кроме отдельных слов — amigo, cerveza и croqueta [14] .

13

Да (исп.).

14

Друг, пиво, котлета (исп.).

Парень в форме взглянул в документы, вернул их Берни и пожелал:

— Приятного пребывания в Мексике, сеньор.

«Сеньор» — это слово я тоже знаю, здесь его употребляют вместо слова «чувак». Когда мы отъезжали, я обернулся: парень в форме взялся за телефонную трубку. Берни переключил передачи, и мы понеслись на юг от границы в Мексику [15] . Я понял это, потому что Берни мурлыкал именно такие слова. Я умею немного подвывать, и теперь присоединился к нему.

15

Слова из песни Криса Айзека.