Поймайте мне колобуса

В радужном настроении мы доехали до побережья и переправились на Джерси. Прибыв в зоопарк, я немедленно вызвал Шепа.

– Что я слышу? – спросил я.– Ты угробил наших белоухих фазанов?

– Ага,– ответил он.– Чего уж тут запираться: все до одного околели. Жаль, конечно, да что теперь поделаешь.

– Ладно, балда, пошли, показывай!

Шеп отвел меня к загонам, где озабоченная курочка хлопотала вокруг своих чад, которым исполнилось почти десять дней. Цыплята были отличные, крепенькие, и Шеп позаботился о том, чтобы у них был совершенно чистый грунт, так что мы вполне могли надеяться сохранить весь выводок.

Я пригласил Шепа к нам, откупорил шампанское, и мы выпили за здоровье друг друга и белоухих фазанов. После длинной череды неудач и огорчений наступил час торжества.

Глава девятая РАСКАПЫВАЕМ ПОПОКАТЕПЕТЛЬ

Особую прелесть и красоту здешним видам придает внушительная панорама горных цепей, причудливые вершины которых являют собой подлинное чудо природы. Прибавьте к этому теплый климат, а также самобытную флору и фауну.

Путеводитель по Мексике

В один прекрасный день, прочтя очередные письма и перейдя к журналам, я обратил внимание на одну статью в "Энимэлз". Некий Норман Пеллем Райт рассказывал о своеобразном маленьком зверьке – так называемом вулканическом кролике, или тепоринго. Я слышал об этом кролике, но не подозревал, что ему грозит полное истребление. У тепоринго весьма ограниченный ареал, он обитает лишь на склонах нескольких вулканов вокруг Мехико. Мяса от этого крохотного зверька очень мало, и он охраняется законом, но это не мешает местным охотникам упражняться на нем в стрельбе и натаскивании собак. Статья Пеллема Райта заканчивалась призывом: пусть какой-нибудь зоопарк попробует приобрести несколько тепоринго и размножать их в неволе на случай, если природные популяции будут окончательно истреблены.

Подходящая задача для треста! С таким маленьким животным мы уж как-нибудь справимся. Правда, я знал, что содержать в неволе зайцеобразных нелегко, но не сомневался, что терпение и труд восторжествуют. Отложив журнал, я стал перебирать в уме проблемы, с которыми предстоит столкнуться. Полистал справочники и выяснил, что с кормом будет так же сложно, как и в случае с колобусом, потому что вулканический кролик обитает в сосновых лесах на большой высоте, среди травы закатон; она-то и составляет его главный корм. Как он отнесется к другой зелени? Опять же – высота. Очень серьезная проблема, ведь из Мексики кролики полетят самолетом на Джерси, а это значит, что с высоты трех тысяч метров они опустятся почти до нуля. Ничего, что-нибудь придумаем...

К тому же, сколько ни ломай голову над этими вопросами, сперва предстояло решить множество других задач. Тут ведь не то что взял да сел на пароход, отправляющийся в Мексику. Пока я прикидывал, что да как, пришло письмо все от того же Пеллема Райта, причем как раз в ту минуту, когда я сам собирался написать ему о том, что нас обоих волновало: о тепоринго. А в письме говорилось, что он, Райт, слышал про наш трест и нашу работу и берет на себя смелость предложить нам заняться вулканическим кроликом. Пеллем Райт заверял меня, что я могу всецело рассчитывать на его помощь, если задумаю отловить несколько экземпляров.

Что ж, меня это вполне устраивало. Кстати, мы с Джеки давно ждали повода, чтобы поехать в Мексику,– и вот отличный повод!

Вывезти из страны животное, которое строго охраняется законом, не так-то просто даже для уважаемой научной организации. Поэтому нам с Пеллемом Райтом пришлось довольно долго переписываться с государственными органами Мексики, прежде чем мне разрешили приехать для отлова тепоринго.

К тому времени я выяснил, что в Мексике есть еще три вида, которым угрожает полное истребление и которые строго охраняются законом, причем все три – птицы. Во-первых, квезал – изумительно красивая птица с золотистo-зеленым оперением, алой грудкой и длинными отливающими металлом хвостовыми перьями. Во-вторых, рогатый гокко, величиной с индейку, с острым рогом на лбу, похожим на носорожий. И, в-третьих, толстоклювый попугай, ярко-зеленая птица с алой "маской", перья крыльев и ног тоже с алым отливом.

Мексиканские власти разрешили мне отловить только вулканического кролика и толстоклювого попугая, считая. что рогатый гокко и квезал стали чересчур большой редкостью. К тому же у властей были свои соображения насчет охраны ареала этих птиц, и вот-вот должны были последовать практические меры.

Два разрешения из четырех возможных – замечательно, это даже больше того, на что я рассчитывал!

Мы приступили к сборам. Нужно было спроектировать и смастерить складные клетки, уложить продукты и так далее. И главное, найти судно, заходящее в Веракрус, поближе к Мехико, куда нам непременно надо было попасть, чтобы засвидетельствовать свое почтение властям. Несколько месяцев напряженного труда, десятки писем и телефонных звонков – наконец все приготовления закончены, и мы погрузились на борт парохода, идущего в Мексику.

Наш отряд состоял из Джеки, меня, Шепа (когда можно, я всегда стараюсь брать с собой кого-нибудь из сотрудников зоопарка, а так как на этот раз нам предстояло ловить птиц, поехал Шеп), моей секретарши Дорин (Энн Питерс перешла на другую работу) и нашего старого друга Пегги Кэрд. До того как стать вольным художником, Пегги долго работала в Би-би-си, и я пригласил ее в экспедицию в расчете, что она сможет сделать интересные звукозаписи к фотографиям, которые мы надеялись снять во время охоты на вулканических кроликов. А Дорин – первоклассный водитель, и ее талант мог очень даже пригодиться в облюбованных нами районах Мексики. К тому же я собирался в пути писать книгу.

Минул месяц, и вот пароход "Ремшид" причалил к дебаркадеру в порту Веракрус. Поднявшись на палубу, я смотрел на город. Картина была такая оживленная, радостная, теплая, и в воздухе носились такие, приятные запахи, что я сразу же проникся глубоким расположением к Мексике. Но первое впечатление бывает обманчивым, я не преминул вспомнить об этом, едва мы вошли в таможню. Таможенники всегда и всюду склонны придираться, но особенно трудно с ними зверолову. Ведь его снаряжение представляет собой такой пестрый набор самых разных предметов, от мясорубок до медицинских шприцев, что просто невозможно поверить, будто он приехал в страну только за тем, чтобы ловить животных. Нет, скорее всего это какой-нибудь маскирующийся коммивояжер... Снаряжение, которое мы нагромоздили на стойке, составило груду длиной около десяти метров – как тут не призадуматься!

С удивлением я обнаружил, что таможенник – женщина, к тому же красивая. Я сразу проникся к ней симпатией. Элегантная зеленая форма, чудесное смуглое лицо – словом, сердце мое растаяло, и я почувствовал, что мы могли бы с ней отлично поладить. Но мое растаявшее сердце ушло в пятки, едва я увидел, каким взглядом она обозревает наши пожитки. Кажется, ответной симпатии здесь не дождешься... Хорошо еще, что у меня был переводчик в лице Пегги, ибо моего знания испанского далеко не достаточно, чтобы вразумительно объяснить чиновнику мексиканской таможни, для чего надо ловить зверей.

Женщина в зеленом принялась не спеша открывать наши чемоданы и щупать содержимое. Я подумал, что при таком темпе мы проторчим тут не один час, а то и не один день. Вспомнилось, как однажды в Аргентине все мое звероловное снаряжение было конфисковано таможней и понадобились недели, чтобы выручить его и приступить к работе. Кажется, подумал я с ужасом, та же история повторится в Мексике... Расправившись с третьим чемоданом – на очереди было еще около сорока! – смуглая красавица посмотрела на Пегги.