Пойти туда...
Шрифт:
Видимо мое напряжение не осталось незамеченным. Андрей вдруг повернулся ко мне и просто сказал:
– А ты ведь уже встретил свою прошложизненную любовь, верно? Только смотри, не упусти ее. До скончания века каяться будешь…
И выразительно посмотрел туда, где Мила все еще возилась со спальниками. Ободренный таким напутствием я как лунатик двинулся к ней, по пути обогнув чумазую, перепачканную золой Ольгу. Она о чем-то спросила меня, но я не расслышал, потому что пытался в этот момент разобрать, что вздыхает себе под нос экстрасенс:
– Как все-таки бывают слепы некоторые люди… Даже когда им открывают глаза.
В такой дурацкой ситуации я оказался впервые. Как прикажете клеиться к девушке,
– Давай помогу, Мила.
– Ой, спасибо, я уже почти закончила. Осталось только свернуть и все.
– Вот я и помогу свернуть, – подытожил я и начал туго скручивать синтепоновые колбаски, – Кстати, давно хотел тебя спросить, да все случай не представлялся: как ты к этим уфологам прибилась? Ведь у тебя с ними, я вижу, ничего общего…
– Как прибилась? Очень просто. По дороге встретила, так же как и вы нас.
– Ты что, одна по лесу шаталась? – не поверил я.
– Ага, одна. Мне на Шум-гору нужно было торопиться. А до того, чтобы нанять вертолет моя зарплата еще не доросла. И дорастет, увы, не скоро. Только мне очень повезло. Я еще от станции на пару километров отойти не успела, как их встретила. Степан Сергеевич оказался так мил, что взял меня под свое крыло. Они ведь тоже на Шум-гору идут. Как и вы, кажется?
Вот это девушка! Какая смелость нужна, что бы в одиночку отправиться на такой переход по незнакомым местам. Вот вам и еще одно доказательство – Асмир тоже была не из робкого десятка. – Да мы собственно не на саму Шум-гору. Там сейчас археологическая экспедиция стоит, а мы, как уже все догадались, хотели попробовать себя в частном археологическом сыске… Виктор просто помешан на этом, а нас с Ольгой вытащил просто развеяться и составить ему компанию. А…
"…какого черта вы сами к этой горе путь держите" – собирался спросить я. Но по выражению Милиного лица понял, что расспросы не уместны. Она или отшутится или отмолчится. В разговоре возникла неловкая пауза. Но никакой высокоинтеллектуальной темы для обсуждения я предложить не мог. В моей голове крутились только кадры из последнего экскурса в тысячелетнее прошлое: наш колоритный бой с Асмир, размолвка, чувство невосполнимой утраты… Тут уж не до отвлеченных тем. Но если мозг объявил забастовку, то рукам пришлось повозиться. Наконец, я с чувством выполненного долга затянул узел на чехле последнего спальника.
– Вы тоже левша? – поинтересовалась Мила, обратив внимание на то, что я завязывал узлы левой рукой.
– Скрытый левша, – видимо в детстве старательно переучили. Ем правой, пишу правой… Все в основном делаю правой, но от глубокой задумчивости бывает, что перехожу на левую. Или от волнения… Когда занимался боксом – считался самым неудобным противником.
– Почему неудобным? Потому, что били левой?
– Нет. Если бы я все время работал в левосторонней стойке, противники могли бы ко мне примениться. А я начинал в правосторонней, а если видел, что победа на белых крыльях готова от меня улететь, то от избытка чувств менял стойку, и на какое-то время ставил своего противника в тупик. Тут уж я пытался выжать из себя все что возможно. Вобщем у меня не плохо получалось, пока не выгнали…
– Выгнали? За что?
Вот черт! Ну, кто тянул меня за язык? Вспоминать не хотелось, уязвленное самолюбие все еще саднило. Но ведь Асмир… то есть Мила, должна понять…
– За апперкот.
– За что?
– Есть такой удар в боксе, – терпеливо пояснял я, – называется апперкот. Это когда снизу в челюсть. На ринге его используют не так уж часто, нужны подходящие условия. Но это был мой коронный удар! Когда соперник терялся от моего
превращения в левшу и начинал совершать ошибки, я частенько подгадывал момент и проводил апперкот… посылая его в нокаут.– И что? Вас за это…
– Нет, конечно! Просто однажды мне очень хотелось победить, весь мой курс пришел болеть за меня. А противник достался не по зубам. Еще бы! Мастер с понтом. А я всего КМС. И здоровый, как вол. Может с его весом что-то напутали, или он на лапу кому-то дал… Нужна ему была круглая победа, не помню уже сороковая или пятидесятая. И гонял он меня по рингу, как третьеразрядника желторотого. Ничего не мог я с ним поделать – хорош! Тут в моей голове в очередной раз перемкнуло, и я, едва сменив стойку, ка-а-ак врезал ему снизу вверх…
Я даже показал как – ничего неподозревающий спальник, описав красивую параболу, улетел в ближайшие кусты. Откуда сейчас же донесся возмущенный крик Степана Сергеевича:
– Вы, Игорь, экспедиционным имуществом не швыряйтесь, оно денег стоит! Мы его на взносы приобретали… И продолжал в том же духе, пока Витька, также скрытый за кустами не задал ему какой-то отвлекающий вопрос.
Мила прыснула в кулачок, а я заговорщицки ей подмигнул. Кажется, есть контакт!
– А дальше что?
– А дальше… А дальше он упал и не смог подняться… даже через месяц. Что-то я ему там повредил в шейных позвонках…
– И вас за это…
– Не за это. Кстати, давай на "ты".
– Хорошо. Так за что тебя?
– Тренер после этого боя мне запретил даже мысленно проводить апперкот. Все правильно, я его прекрасно понимал – такое ЧП. А потом один раз не удержался. Вернее сработал рефлекс, и я снова апперкотом послал противника в нокаут. Слава богу, без последствий. Но из команды меня исключили, как говориться с "волчьим билетом". Короче, бокс стал мне заказан…
– Он тогда чуть диплом не завалил, – внес свою лепту добрый самаритянин Витька, вывалившийся из кустов со спальником под мышкой, – ходил как тень отца Гамлета. Бледный, злой. Его даже преподаватели бояться стали. И потому диплом он все-таки защитил…
Дальнейшие наши сборы были не долги. Нога у Ольги совсем не болела, так что вышли мы бодрым маршем под звуки труб и бой барабанов. Роль труб исполняли какие-то местные пичуги (никогда не разбирался в лесных птицах), барабаны заменяли проворные клювы дятлов, выбивающие дробь в ритме "Прощания славянки". Еще за завтраком нами была достигнута договоренность: идти всем вместе. И веселее, и безопаснее. Несмотря на то, что цель нашего похода была теперь раскрыта, напряженности в отношениях с уфологами не ощущалось никакой. Видимо они, так же как и мы, исповедывали идеи терпимости и непредвзятости, о которых так емко говорит народная мудрость: "Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не вешалось".
Впереди, как два капитана, важно выступали Степан Сергеевич и Витька. Их разговор, отголоски которого изредка долетали ко мне в арьергард, касался преимущественно психологии управления, или как заставить подчиненных уважать своих начальников. За ними одиноко брела временно отстраненная от Семагина Валентина. Следом шли Ольга и экстрасенс, у которого рот не закрывался ни на минуту, а вместо полагающейся в таких случаях ауры, мне постоянно мерещился над ним колоссальный павлиний хвост. Вот прохвост! Чужую жену охмуряет прямо на глазах у мужа. Замыкали шествие мы с Милой. Альфа по своему обыкновению носилась от головы колонны к хвосту и обратно. Солнце светило, настроение у всех было бодрое, а километры просто отлетали от наших дружно топающих ног. По пути мы сделали несколько привалов, с одним перекусом. Солнце клонилось к западу, а до Шум-горы оставались какие-то несчастные пять километров, когда мы вышли из леса и двинулись вдоль невысокой скальной гряды, отвесно обрывающейся в небо в метрах в десяти над нашими головами.