Пойти туда...

Когда, в виде исключения, в мои руки попадали приключенческие романы, мне всегда было любопытно, каким макаром авторы пытаются описать ощущения людей в экстремальных или просто неожиданных ситуациях. Не поведение, а именно чувства. В большинстве подобных опусов говорилось, что в этот момент время замедляется и растягивается, так, что герой успевает сделать кучу неотложных дел. В моей жизни тоже было несколько адреналинообразующих эпизодов, но, в отличие от книжных описаний, для меня время летело стрелой, так что мозг не успевал обработать поступающую к нему информацию, совсем как мой старый добрый "Пентюх", да не заведется зловредный вирус в его изношенном процессоре.

Вот и в этот раз все произошло точно так же. Когда с вершины скалы до меня долетел странный шелест, мозг еще только начинал свою аналитическую работу, но тело, повинуясь какому-то инстинкту, сделало гигантский скачок вперед. Рука ухватилась за Милино плечо и рванула назад с такой силой, что, потеряв равновесие, мы вместе упали на траву. И сразу же, перекрыв негодующий вскрик Милы, сверху на нас посыпались камни. Лежа поперек тропы, я едва успел прикрыть голову, как в мое правое плечо врезался увесистый валун, заставляя меня до хруста стиснуть зубы.

Мгновенье, и все закончилось. Камнепад иссяк так же неожиданно, как и родился. Приподняв гудящую голову, я посмотрел на тропу. Там где должна была находиться Мила, не будь моего спасительного рывка, лежала большая в человеческий рост каменная глыба. Свой следующий взгляд я бросил на Милу. Бледное до синевы лицо, огромные глаза, раскрывающийся в беззвучном крике рот… и нога, зажатая между упавших камней, неестественно вывернутая и окровавленная.

Первой к нам подоспела Альфа. Я уже поднимался с колен, когда она, счастливо повизгивая, закинула передние лапы мне на плечи в результате чего, я вновь оказался на земле. Да еще придавленный упитанной подругой человека. Неожиданное падение острой болью отдалось в поврежденном плече, и я, не выдержав, заорал на Альфу, щедро воспользовавшись ненормативной лексикой. Ну, как объяснить преданной псине, что это вовсе не игра… а если игра то со смертью?

Когда я смог подняться, столкнув с себя обиженную овчарку, Андрей уже стоял на коленях возле Милы и осторожно высвобождал ее ногу из каменного плена. Мила старалась держаться, но, когда Андрей резко оттолкнул последний камень, не выдержала и закричала. Меня передернуло. С детства не могу спокойно смотреть на чужие страдания, – свои переносятся гораздо легче. Вон даже плечо болеть перестало, хотя, скорее всего, с ним тоже не все благополучно.

Выстроившись вокруг Милы, мы устроили настоящий консилиум. Каждый в нашей команде худо-бедно разбирался в травматологи. Я был не понаслышке знаком со спортивными травмами, Витька в своих археологических скитаниях тоже повидал не мало, а Степан Сергеевич когда-то принимал роды у своей собаки. На особом положении находились Ольга и Валентина. Ольга, окончившая педагогический, имела удостоверение медсестры гражданской обороны. Будущих училок целых три года натаскивали: как вести себя при ядерном взрыве, химической атаке и биологической войне… У Валентины же за плечами было самое настоящее медучилище. Но все взгляды, тем не менее, с надеждой были обращены на экстрасенса Андрюшу, который, закрыв глаза и хмуря брови, медленно водил руками над поврежденной Милиной ногой.

– Перелом. Открытый. Со смещением, – вынес он, наконец, свой вердикт.

А то не видно! Даже через джинсы можно было разглядеть выпирающий обломок кости, я уж не говорю о кровавом пятне, быстро увеличивающемся в размерах.

– Не слепые, видим. Делать-то что?! – не выдержал Степан Сергеевич и нервно сглотнул.

– Для начала кровь остановить. А потом собрать носилки и в быстром темпе нести на Шум-гору. Там, Витя говорил, археологи должны стоять. У них наверняка врач есть или фельдшер. Медикаменты, обезболивающие…

– Мне почти не больно, – непослушными губами прошептала Мила.

– Правильно, не больно. Потому что шок у тебя. А вот когда он пройдет… – вставил Витька.

– У меня баралгин есть, – вспомнила Валентина.

– Тащи. На безрыбье и баралгин – морфий, – распорядился экстрасенс.

– А Игорь с Виктором пусть носилки сделают, – предложила Ольга.

Мы с Витькой переглянулись и кивнули. Я в запале даже забыл, про поврежденное плечо. Ничего, как-нибудь справлюсь. Кто тут недавно хвастался, что скрытый левша? Вот и буду работать левой.

– Игорь мне здесь пригодиться, – Андрей выразительно посмотрел куда-то поверх моей головы, – энергия у него хорошая – зеленая, стало быть, лечебная…

По началу я даже не сообразил при чем тут моя энергия, но Андрей пояснил:

– Кровь надо остановить, а я один не справлюсь – очень уж сильно льет. Вена какая-то большая задета. Вот и пригодится мне твоя энергия…

– Может лучше жгут наложить? Ногу приподнять? – спросила Ольга, кое-что помнившая из зазубренного в институте.

– Приподнимать нельзя, я посмотрел, – терпеливо, как малым детям, стал объяснять Андрей, – там осколок кости рядом с артерией. Не так повернем и – привет. Останется только намертво перетянуть, а так и ноги лишиться можно.

– Нет, – вскричала Мила, – только не это! Лучше уж сразу…

– Тогда жгут наложить, пониже раны, – я все никак не мог смириться с методами нетрадиционной (а может быть наоборот, традиционной) медицины.

– А я что по-твоему сразу сделал? – Андрей отодвинулся от Милы, и я увидел закрученный палочкой шнур от рюкзака, перетягивающий Милину ногу пониже кровавого пятна. И когда только успел?

– Затянул на совесть, а все равно течет, хоть и потише. Надо остановить, а моей энергии не хватит. Я ее на Ольгу вчера потратил…

– Да что тебе, Игорь, жалко, что ли? – не выдержала Ольга. Кажется, она чувствовала себя виноватой, что вся экстрасенсова энергия досталась ей.

– Нет, конечно. Берите пожалуйста, – ответил я, пропев про себя актуальную на данном этапе строчку Высоцкого "Нате, пейте кровь мою, кровососы гнусные", – что мне надо сделать?

– Встань за спиной и положи руки мне на плечи. Правильно, молодец. Теперь стой спокойно, а если станет плохо, то сядь, не отрывая рук. Понял?

– Чего не понять…

Заинтересованно следившие за нашим диспутом Курицын и Семагин, как по команде развернулись, и пошли к маячившему не вдалеке лесу, рубить жердины для носилок. Наблюдая их уход, я проморгал начало сеанса по кровозапиранию, а когда повернулся, Андрей уже делал пассы, как будто солил крупной солью яичницу-глазунью. Я с любопытством наблюдал за его действиями и невольно сравнивал с теми, к каким прибегал сам, заговаривая кровь Роберту. Ничего общего. Но может быть в целительстве, просто много разных стилей, как в карате?

Вскоре я обратил внимание, что стоять мне и в самом деле стало как-то неудобно. Зеленая травка манила не хуже мягкого дивана. Я осторожно, стараясь не оторвать рук, уселся рядом с Милой и жизнерадостно ей подмигнул.

– Терпи, казак, атаманом будешь!

И тут Мила неожиданно рассмеялась.

– Когда я была маленькой, эту поговорку часто бабушка повторяла. Только мне почему-то слышалось "Терпи, коза, а то мамой будешь". Я все никак понять не могла, неужели это так плохо – быть мамой. Ну, что вы смотрите на меня так! Я и боли-то почти не чувствую. Наверно, баралгин подействовал. Спасибо, Валя.