Поющая для Луны

 Только с каждым днём, проведенным рядом с нагом, я понимала, что если бы оборотень принял меня, и мой брачный браслет не вызвал бы у него такой ненависти ко мне, то я, наверное, отмахнулась бы от тех ощущений, что появились, когда я только взглянула на Рейгара. И потеряла бы этого мужчину.

Я знаю-то его всего пару дней, но когда змей рядом, мне спокойнее. Мне хорошо и уютно в кольцах его хвоста, нравится ловить на себе его взгляды и отвечать ему улыбкой. Нравится самой разглядывать его, пусть пока и украдкой. А ещё. все приятнее для меня становится мысль, что вот он - мой!

Надеюсь, что всё-таки смогу прекратить действие ритуала и отпустить оборотня, и в моей памяти он останется очень болезненной, но зажившей раной. А ещё уроком, что в мире всё не так, как в моих мыслях и мечтах. Главное сейчас выдержать, если оборотень решит всё же снова начать с оскорблений.

 Но на поляне, где мы расположились лагерем на все десять дней отбора, нас ожидала удивительная неожиданность. Наги перевала недоуменно переговаривались, окружив кого-то, чуть в стороне от котлов. Сердце пропустило удар, когда я подумала, что оборотень решил не ограничиваться оскорблениями меня, и вывел-таки гвардейцев из себя.

Они все бывалые воины, на счету каждого сотни рейдов, отец отправил со мной лучших! Вряд ли они стали бы церемонится с порядком разозлившим их оборотнем, или терпеть, как я, или останавливаться, как сделал Рей по моей просьбе. Но того, что я увидела, я точно не ожидала и представить себе не могла.

На поляне, в окружении нагов, пытался устоять на лапах барс. Он поднимался, шатался, лапы подгибались, словно они у него затекли и не слушаются, и опять падал.

– Что это?
– Спросила я, с непониманием рассматривая зверя.

– А это твой горластый!
– Ответил мне дядя Норд.
– После того, как ты ушла, его начали скручивать судороги. Я-то думал, всё, доорался, а он вот. Минут двадцать, как зверем стал, только встать все не может, словно костей в лапах нет.

– Дядя, но это же барс!
– Измождённый, худой настолько, что все кости торчали, грозя порвать шкуру с проплешинами, но барс. Уж зверя правящей княжеской семьи я узнала без ошибки.
– Каким образом оборотень-барс мог оказаться на аренах на такой срок?

– Может коты утаили, что у них кто-то пропал?
– Предположил Рейгар.
– Сами найти не смогли, а больше никому не сказали, что бы скрыть ненадежность охраны своих территорий?

– Нет, Рей, такого быть не может!
– Я покачала головой в отрицающем жесте, словно слов было недостаточно.
– Понимаешь, княжество котов, правящие дома оборотней и нагов, первый дом дроу, орочье побережье, Гардараны и Варлахи, черный и синий кланы нагов, Леройды, эльфийский лес и Грозовой перевал, включающий в себя Лангранов и клан Грозовых, это не просто союзники, мы все связаны многочисленными родственными связями. Мы семья. Большая, ветвистая, запутанная, но семья. И если бы пропал кто-то из этой семьи, поверь, этот мир перетрясли и просеяли бы мелким ситом. Престиж и прочая ерунда даже не рассматривались бы. Если бы такое произошло, вестники полетели сразу, как только пропажа обнаружилась. И Лангранам, в первую очередь!

– Я вообще не помню, чтобы у барсов кто-то терялся!
– Дядя Норд задумчиво потёр подбородок.
– Даже ты умудрялась пропадать, что тебя по всем окрестностями искали, а вот у них такого не было.

– Но спорить-то бесполезно. Это барс? Барс. Откуда он и в каком состоянии тоже видно.
– Болезненная мысль отозвалась уколом в сердце.
– Может я почувствовав к нему тягу ошиблась? И приняла зов родственной крови за... другое чувство? Всё-таки бабушкина сестра вышла замуж за наследника княжеского престола... И это какой-нибудь мой далёкий родич?

Услышав мои слова, Барс бросил попытки встать на ноги, и пополз ко мне на брюхе, оставляя на траве клочки шерсти. Я переглянулась с Рейгаром, не зная, как озвучить свою просьбу. Но он понял меня без слов. Улыбнулся, кивнул и подполз к следящему за ним оборотню. Наг резким рывком подхватил зверя на руки и пополз в сторону шатра, где я оставила оборотня.

– Надеюсь, ты всё же благородней своей человеческой половины, и гадить по углам палатки не начнёшь.
– Усмехнулся Рей.

– Но тапки всё равно на виду не оставляй, - донеслось от дяди Норда.

– Я не ношу тапок!
– Даже остановился наг.

– Тем будет обиднее!
– Засмеялись гвардейцы.
– Представь, ты их даже не носишь, а тебе в них нагадили!

Кажется, Рейгара уже приняли, как своего.

 Небольшой столик в палатке уже через десять минут был заставлен всевозможными пузырьками и горшками с мазями. Я выпотрошила свой лекарский хран. И сейчас, просто на ходу, готовила дополнительные смеси. Сложность в том, что объем лечения предстоял очень большой. И подобрать средства надо было так, что бы компоненты отвара, не противодействовали компонентам мазей. Пока я готовила и выставляла всё в удобном для меня порядке, Рей отмывал зверя. Как-то сами собой отошли на второй план недопонимание и обиды. У оборотней так бывает, когда отношение у окружающих к самому оборотню и к его зверю разное.

– Интересно, когда мы с него смоем всю эту пену, на нём хоть какая-то шерсть останется?
– Рей притащил ещё два ведра чистой воды для барса.
– Каким чудом он интересно сумел зверя сохранить?

– Действительно, чудом.
– Ответила я, накидывая на выползшего из лохани зверя большую простынь.
– Я даже не знаю, сколько ему потребуется сил и времени, чтобы полностью восстановиться. Многие теряют зверя уже оттого, что нет возможности выпустить его на волю. А работорговцы обычно оборотней специальной отравой накачивают. Да ещё и постоянные ранения, и сильные. Я на нём живого места не нашла!

– Он специально себя до этого доводил.
– Наг замялся, и мне показалось, что не хотел говорить дальше.

– Говори, уж, как есть!
– Понимаю, что есть подробности, в которые он бы не хотел меня посвящать, но только я и так уже знала о многом из того, что происходит в подпольных борделях и на аренах. Знала, видела, лечила.

– Видишь ли, у работорговцев нет строгого деления по видам "развлечений". А разгоряченные видом боёв самки, охотно развязывают кошельки и платят за "ночь с победителем". Подробности я опущу, прости.
– У мужа сжались челюсти и проступили желваки на скулах, а я оставила отряхивающегося барса, подошла к мужу и крепко обняла, прижавшись всем телом. Зачем я так сделала, я не знаю, просто почувствовала, что ему сейчас это очень нужно.
– Так вот, что бы избежать этого и не ублажать посторонних самок, он во время боя всегда несколько раз подставлялся. Специально. К концу боёв, он, даже побеждая, никому не нужен был.

– Боги! Какой ужас. Зачем?- Я просто представила, сколько боли он вынес.

– Чтобы остаться верным своей паре. Он звал её в бреду, она для него всё время была светом.
– Наг крепче прижал к себе, понимая, что сейчас объятья нужны уже мне.

И какой бы болью не отзывались в моем сердце слова мужа о ценности другой женщины в жизни любимого мужчины, я все с большей ясностью понимала, что не смогу встать между барсом и его парой.

Зверь был настолько слаб, что после помывки, я с трудом его будила, чтобы влить очередную порцию необходимого лекарства. А когда втирала в шкуру мази, он только довольно порыкивал сквозь сон. Закончили мы уже во второй половине дня и оставили замученного лечением барса отсыпаться.