Пожалуйста, ещё один шанс

— А что написано ниже?

Маринетт до боли закусила губу. Она не хотела никогда слышать этого вопроса, и она молилась, чтобы Адриан его задал, позволив ей сказать то, о чём она мечтала двенадцать лет.

— «Эмма», — прочитала она. — Так зовут нашу…

Тихое «дочь» потонуло в звонком крике и топоте ножек, который Маринетт узнала бы среди тысячи звуков. Она качнула головой, выражая смущение, но сердце запело на мгновение, будто ей снова пятнадцать и вот она рассказывает Але, как будут звать их с Адрианом детей.

А сейчас ей должно бы быть стыдно перед Лукой, но Маринетт словно исполнила свою мечту, почти сказав Адриану «Так зовут нашу дочь».

— Мамочка, ты ещё долго? Мы тебя зажда… Ой, — Маринетт почувствовала, как Эмма вцепилась в её ногу, и пошатнулась по инерции. — Здравствуйте, дядя Адриан.

***

Каждый день, прошедший с момента встречи с Адрианом, Маринетт не переставала о нём думать. Она бы хотела знать его решение, ведь тогда, когда она его пригласила, мужества выслушать ответ не хватило; Маринетт позволила Эмме утянуть себя наружу, где уже ждал Лука.

В день торжества она не могла найти себе места, пока в комнату невесты не влетела Эмма с огромным плюшевым котом наперевес и не сообщила, что пришёл дядя Адриан, и не спросила, можно ли ей взять кота с собой.

Маринетт слушала дочь вполуха, разрешая всё, что ей вздумается.

Она хотела быть прекрасной сегодня именно для него — для того, кого любила несмотря ни на что, для того, кому желала счастья, оставив много лет назад по первой просьбе. Она горела, разъедаемая ненавистью к себе за то, что врёт Луке. Она умирала, говоря ему заветное «Да!» у алтаря, ощущая на себе потухший взгляд до сих пор любимых зелёных глаз.

Маринетт хотела, чтобы Адриан как прежде называл её «Принцессой», чтобы сейчас он держал на руках их дочь и каламбурил напропалую о том, что «наша мама всегда слишком занята, даже замуж выходит во время перерыва на обед!».

Она бы хотела побыть одна, чтобы её слёзы впитала подушка, а не рубашка теперь уже мужа, но Лука не оставит её в одиночестве, потому что обещал.

За прошедшие с того дня десять лет не было ни одного вечера, когда бы Маринетт, засыпая на его плече, не вымаливала у судьбы ещё один шанс.

***

— Принцесса? Принцесса, проснись!

— М-м… Адриан?

— Ты плачешь…

— М-мне просто опять приснился тот сон.