Пожар Латинского проспекта. Часть 2
Шрифт:
По доброте душевной, поспешил я и её выручить, и новенькую одну не бросить – стесняется, верно, человек. Даже помогать, как старший товарищ. Начал:
– Да вы не волнуйтесь! Вот теперь вы шагаете с левой назад, а я иду на вас.
– Я занималась бальными танцами вообще-то, – с изрядной хрипотцой в голосе поведала девица, – сейчас кое-что забыла, вспомнить только надо.
До половины занятия я добросовестно ей в этом помогал, а после откровенно стал «рожу воротить». Погорячился я, конечно, со стеснением её: жеманство красавицы к тому моменту стало уже полностью базарным.
– Ой! Ты мне на ногу наступил! – оглашала чуть не всю студию писком она. –
Да, у Любаши пред ней было стоическое терпение!
Ощутимо – в студии появилось что-то чужое и чуждое, из мира, что находился сейчас за стеклом. Инородное, от чего так старательно и негласно оберегали все мы этот наш космос.
К счастью, занятие всё-таки кончилось.
– Ну как вам новая партнёрша? – с улыбкой спрашивала меня на лестничной площадке Оксана.
– Да ну! – отмахнулся я, добавив тише: – Какая-то торговка семечками! Чего ей тут надо?
– Зато, – опять улыбнулась она, – будет теперь с чем сравнить.
– А я никогда не сомневался, – поспешил заверить я, – моя партнёрша – лучшая на свете! Для меня, конечно… До свидания, Оксана, удачи вам!
Как сказал бы Миша с Ушакова: «Отстрелялся – зачёт!»
А на улице уже стояла в дорогой – по-моему – шубе сегодняшняя моя случайная партнёрша и, жадно куря (насилу, верно, дождалась), говорила кому-то в трубку:
– Да!.. Нормально всё! Да – и партнёр тут есть… Дома, приеду – расскажу!
Кому это, интересно, она расскажет? Бандиту какому-нибудь низкопошивному, с которым сейчас живёт?.. «Партнёр тут есть»! Не про вас – уж прощевайте!..
В среду, дождавшись, пока все разбегутся из двухкомнатной нашей квартиры по работам и школам (и в том, под ногами не путающимся, была моя им помощь), выбрался я из постели. Времени – до 18.00 четверга – было целый вагон, а дел, как сказал бы Булгаковский Коровьев: «Самая малость». То есть, буквально никаких, кроме как картошку к ужину пожарить, да себя, неприкаянного, занять.
Я пошёл в церковь. По островкам свежевыпавшего и вовсю уже тающего снега, минуя, по возможности, непролазь грязных проплешин. Надо было разбодяжить эту унылую серость светлыми красками радости, нужно было разогнать беспрестанно наползающие на солнце снеговые облака, нагнав внутрь себя бодрости духа.
Надо было пролить хоть толику тепла – а может, и счастья! – ей на душу. В это неуютное, неприкаянное утро. Посему я набирал по ходу на телефоне: «В самом воздухе вечера, казалось, витала светлая грусть – танцпол без тебя скучал. Все тебя хватились».
Прости, Господи, грешного!
Теперь надо было подгадать под перемену – отправить. Душе страждущей.
Вообще-то, друг мой европейский – и брат славянский! – Томек, говорил: «Тебе у церкув ходить теперь не надо!» – «Почему?» – «Так ты ж на коленках тут столько отползал!..» Я тогда хохотал от души – прав был поляк! В наколенниках своих фирменных, «палубу» ушаковскую камнем мостил – всё ведь на четвереньках. Год с лишком отстоял! Вспоминая, правда, при этом не «Отче наш», а Альвидаса мать – к
слову…Телефон вякнул о прибывшем sms:
«Спасибо» – мысленно сказала,Улыбку скрыв от сотни глаз.«Спасибо» – тихо прошептала —Придёт, придёт наш звёздный час!»Счастье безудержной волной хлынуло внутрь, затопив всего меня без остатка. Она ответила мне – стихами! В порыве души (и урока, судя по тексту, по ходу) она спешила, не ту буковку тиснула даже впопыхах!
Впрочем, телефон тут же затревожился ещё одним принятым sms: «В слове: «звёзЗный» читать: «звёздный»!»
«Растележила»! А то я бы не понял! Любашечка, ну не на подиуме же – свои люди!
Надо было выручать партнёршу. Дабы не перечеркнуть пустячной этой ошибкой-опиской барышне счастья «звёзЗного» хотя бы миг.
«Гаврила всё прочёл, как нужно!Гаврила – вумный человек!Описке милой непотужноСчастливой sms испортить ввек!(К слову: «милой» ставить вопрос: «какой», а не «чьей»).» Отключив мобильный телефон, я вошёл в церковную ограду Храма, в котором крестился – одиннадцать всего-то лет назад.
– …Плечи ровные! И во время разворотов в файф-стэпе верхняя часть туловища должна сохранять всё ту же замкнутую рамку плеч и рук. Вот, как будто, верхнюю половину тела заковали в гипс.
Мы жучили танго. Любимое моё – в программе стандарта!
– Когда подставились в файф-стэпе – взгляд у обоих через рамку рук – как пулемётный прицел, помним, да? А стопы в этот момент – по одной линии. Так, что если приставить вплотную друг к другу, получилась бы шестая «стэповая» позиция.
О, эти пять шагов в диагональ! Шагал бы их без конца и шагал – с партнёршей, конечно, только своей!
Своей, и только своей!
– Та-ак, дошли, подставились, и вот в этот только момент взглянули друг другу в глаза!
Теперь резко – чик! – передёрнули голову взглядом на ту же стену, и опять – краткий только миг! – взгляд глаза в глаза.
Вот! Вот из-за этих мгновений я и готов шагать, как заведённый!
– Колени, когда подставляем бедро, полусогнуты внутрь – вот, как будто, держите ими мячик… И когда бедро подставили – партнёры! – вот тут вы должны сообщить движением рук – вот этим, почти незаметным со стороны, некий импульс партнёрше! Дёрнуть её – и тотчас на место возвратить. Вы передаёте ей свою энергию, вашу внутреннюю экспрессию!
Дёрнуть – и на место возвратить. Как это: «Увести чужую жену несложно, сложно вернуть её обратно».
– Вот эта вот, видишь, – шепнул я в паузе, только что экспрессию свою сообщив, Любе. – Какая-то торговка семечками, скажи!
– Ну, – чуть склонила голову набок Любаша. – Мамы разные нужны!
И, исподволь оценивающе оглядев сквозь зеркальное отражение вторничную мою партнёршу, заметила с некоторой, как показалось, долей зависти:
– Но туфли у неё бальные.
Вот эти вот, что ли, чуть не детские, блестящие босоножки, только что на каблуке?!