Пожар Латинского проспекта. Часть 2
Шрифт:
– Хорошо! Теперь смотрим следующие пять шагов!.. Давайте встанем партнёры на партнёрш!.. Вставайте тут рядом со мной, не стесняйтесь!
И он увёл зардевшуюся Любу по правую свою руку…
Мы дотанцевали программу занятия до конца – пока круглые часы, идущие своей минутной стрелкой в обратную сторону, не показали пяти минут восьмого (значит, было без пяти семь).
– Подожди минуточку, – упредила Люба мой широкий распах двери пред ней. – Татьяна, а что, вы говорите, надо для регистрации и участия в турнире?
– Ксерокопия первой страницы паспорта, квитанция об уплате пошлины на все сборы турнира – там что-то
– Всем пока! – Это вторничная партнёрша, по-свойски весело махнув рукой и Татьяне, и Любе – как будто была с ней сто лет знакома! – на ходу ущипнула мой далеко не могучий торс в распахе куртки.
Шуруй себе мимо!
А Люба лишь улыбнулась ей вслед радушно.
– Вот видишь – ты уже и один ходишь, а раньше говорил: «Без тебя – никуда!» – улыбалась она.
Ленинский проспект горел всеми цветами неоново-электрического спектра.
– Я так понимаю, что на турнир ты всё-таки пойдёшь?
– Мы, – задорно поправила Люба, – пойдём! А как ты хотел: назвался груздем – полезай в кузов!
– Да я ж не против!.. Единственное, что – партнёр тебе никудышный попался.
– Но-ормальный! Ты посмотри, как день ото дня у тебя всё лучше получается! Думаешь, я не вижу, как ты стараешься! А до турнира ещё почти месяц!..
– Ну, вообще-то, да! – воспрянул было духом я. – Если в жизни сейчас, как су-урьёзные люди говорят, не потеряюсь, то уж в ногах, наверное, не запутаюсь.
– Но ведь, кажется, – очень осторожно начала Люба, – в твоей жизни сейчас всё нормально… Татьяна говорила, что вы собираетесь на будущий год в церкви венчаться… Что хотите ребёнка ещё одного – девочку.
– Ну да, всё, вроде, так, да только теперь я… Тебя…
– Не надо, Алексей! – Умоляюще сдвинув брови, она упреж-дающе подняла ладонь в чёрной перчатке. Точно, как учил Артём, должна обозначать партнёру партнёрша опасность столкновения сзади, – Я всё знаю!
«Хорошо, – «сдулся» я про себя вслед за Мишей Ушаковским, – что мы оба об этом знаем!»
Мы прошли немного молча.
– Да ладно… Скорей бы в море уйти – море всё спишет!
– Будешь там, где-нибудь в Рио-де-Жанейро, в белых штанах на дискотеке класс показывать, – с грустинкой, как показалось, улыбнулась она.
– Да куда там! – Я не хотел, чтобы она печалилась хоть чуть: не для того к ней был приставлен! – С кем? Без партнёрши-то своей – первой!
– Ты у меня тоже – первый партнёр…
Вот так да!
– Как, а когда ты в школе танцевала?
– Но это было давно так! Там был Дима – лучший Сергея друг. Как оказалось потом, он был тайно очень в меня влюблён.
– А чего же не признался?
– Не хотел дорогу Серёге переходить – дружба! Не смог через это переступить.
Мне оставалось лишь покачать головой – да ладно: «давно так» – так давно!
Любовь бы Гавриле в юности такую – уж он бы смог! Шаги основные, не спотыкаясь, проходить.
Ты видела, как всё с твоим приходом озарилось?Артём на радостях рукою – правою! – к себе пригрел.Каким там снобам значимым такое снилось?Нести, напастям вопреки, в мир этот счастье – твой удел!Вот так вот! И шелуху чтоб строго в урну сплёвывали!
– Слушай, Тань, а что это обозначает, если особа женского пола тебя – вот так – за живот щипанёт?
– Заигрывание сексуальное – явное, причём! Нахимова, что ли?
– Да не, не! Не со мной, вообще – с другим, там, одна…
И-э-эх, красиво бы было! Романтично – жуть тебя берёт! До мурашек по коже!
Эх, но когда то ещё будет?
И кто её будет тогда с танцпола провожать? Чья рука в танце стан её свойски подхватит?! С ума сойти!
В субботу я отправлял своих в Польшу. В двухдневную, как обычно, турпоездку. Затемно – в семь утра был уже сбор у школы – втроём вышли мы из подъезда: я нёс в руках малиновую дорожную сумку, до пяти, как обычно, раз ещё не повышая голоса отбрыкиваясь от Татьяны («Давай, говорю, вместе понесём!»). Семён – путешественник уже со стажем, бодро нёс свой рюкзачок за плечами («Наконец-то поем настоящую французскую булку!»).
«В чемодане ложка, вилка!.. «Крокодил» за прошлый год… Да початая бутылка!.. Да засохший бутерброд!» – пел я, к смеху своих, запомнившиеся строчки незнаемого мною барда: надо было разогреть своих пилигримов в морозной темноте. Пусть будет весел и лёгок их путь!
Подъехал, гулко перезванивая своими стальными чреслами, трамвай, я посадил путешественников в его светлое, тёплое нутро. «Дальше нас не провожай, там уж до школы мы сами дойдём!» – Татьяна никогда не настаивала, а я не хотел рисоваться перед её учениками и коллегами.
А вот Сергей, рассказывала Татьяна, как заботливый муж, провожал Любу всегда – до самого отъезда автобуса. Да потом она ему звонила чуть не через каждые двадцать минут до самой границы. «Нахимова! Ну чего ты трезвонишь? Понятное дело, что трубку не снимает – ну, выпил уже, наверное, пива. Так зачем его дёргать? Да отдохните вы друг от друга чуть!» – «Нет, пусть он мне ответит!»
Любовь какая!
Знатно было бы, конечно, вернуться в тихую сейчас тёщину квартиру, завалиться на диване опустевшей нашей комнаты, включить без звука – на все пятьдесят его кабельных каналов – телевизор, а может быть даже: «Да початая бутылка, да засохший бутерброд!» – суббота, всё-таки! Но – отпадало! Именно потому, что суббота: практика в студии – в два часа дня. А сейчас надо было идти «деньгу ковать»: на этой неделе я снял евро со счёта («Семёну за визу надо заплатить, и с собой чтобы наличных – не менее 50 евро было»), те самые, что клялся и божился милой банковской кассирше только множить.