Пожар любви

— Пойдем туда, — предложил Зейн, указывая на вычурный диван, стоявший в углу возле окна.

— Хорошо.

Они сели рядом.

— Лили, давай начнем все с начала. Теперь, когда мы… когда мы стали взрослыми.

— Я не уверена.

— В ком? В себе? Во мне?

— В тебе, — спокойно ответила она.

— А что я?

Лили смотрела ему прямо в глаза. Ей не хотелось, чтобы на этот раз между ними оставались недомолвки.

— Зейн, твое честолюбие не знает предела. Я не уверена, что в твоей жизни найдется место для меня.

Опустив взгляд на ее руки, он увидел, что они дрожат, и догадался отчего. Зейн взял их в свои и нежно поцеловал. Ему хотелось сделать так, чтобы у Лили больше никогда в жизни не дрожали руки. Хотелось видеть ее сильной, уверенной в себе, решительной, а не полной страха. Страха перед ним.

— Лили, я послал к черту все свои представления. Это правда. За то время, что я снова здесь, я многое передумал. Похороны… встреча с тобой… свидание с матерью. Когда я приехал в Нью-Йорк, то изо всех сил старался пробиться. Меня захватило желание преуспеть. Я должен был доказать отцу, что сумею этого добиться. Мне хотелось, чтобы он гордился мною… пусть даже он уже не мог видеть мои успех. — Зейн невольно всхлипнул.

Протянув руку, Лили коснулась его головы. Она пригладила Зейну волосы, отведя их за ухо.

— Говори.

— Я старался все время работать, чтобы не чувствовать, как мне не хватает его… и тебя. Бывали дни, когда я работал до ночи, ни разу не поев. Я рвался вперед.

— И что же теперь?

В ее глазах светились нежность, надежда и заинтересованность, которых Зейн уже давно не встречал. А ведь он причинил ей такую боль. От этой мысли у него заныло сердце. Под предлогом занятости он вычеркнул ее из своей жизни. Когда Лили приехала в Нью-Йорк, Зейн увидел в ней всего лишь ребенка, каковым она, в сущности, и была. Теперь, в свои девятнадцать, она казалась куда более зрелой, чем многие другие.

Зейн взял ее руку и прижал к своей щеке.

— Ты права, Лили. Я ошибался. Мне казалось, что я могу гордиться собой.

— Потому что выплатил отцовские долги?

— Да. Но теперь, глядя в твои глаза… я понимаю, чего лишился. И не хочу снова потерять это.

— О, Зейн! Ты действительно так думаешь?

— Да, милая. Да.

— М не страшно. Я боюсь снова почувствовать себя брошенной.

— Этого не будет. Обещаю. Я больше никогда тебя не оставлю.

Лили неуверенно потянулась вперед и нерешительно поцеловала его. Опасный шаг! Однажды она уже оказалась выброшенной за порог его жизни: волею судьбы, стечением обстоятельств, а может быть, и им самим. Вдруг это произойдет снова? Что, если она опять останется у разбитого корыта?

От поцелуя мир вокруг наполнился счастьем. Все встало на свои места. Хотелось целовать его еще и еще.

Зейн целовал глаза Лили, ее лоб, щеки. Жадно и радостно он поцеловал ее в губы. От прикосновения его языка они раскрылись. Она никогда не умела противиться страсти, которая поднималась в ней, когда Зейн ее целовал.

Со стоном Зейн обнял ее за талию и потянул ближе к себе. В его груди громко колотилось сердце. Этот звук так отдавался в ушах, что Зейн испугался, как бы окружающие не услышали его и не догадались о том, насколько сильно он хочет Лили.

— Лили, — шепнул он, целуя ее. — Пойдем наверх.

Она медленно отодвинулась, посмотрела в его голубые глаза и увидела знакомые золотые искры. Еще не поздно было остановиться. Бежать. Сохранить свой покой. Пойти с ним значило снова подвергнуть себя риску. Рассудок подсказывал Лили, что это неразумно, но она редко вела себя мудро. Она могла быть безрассудной, любопытной, открытой и даже склонной к авантюрам. Могла быть недоверчивой и подозрительной. Но по-настоящему мудро она поступала очень редко.

Лили просто тонула в его глазах. А голос? Он снова звучал так знакомо. С той минуты когда она увидела его в церкви, в ней пробудились уснувшие желания. Ей снова хотелось, чтобы Зейн стал частью ее жизни. Этого ей хотелось всегда, с того дня, когда четырнадцатилетней девчонкой она впервые встретила его. Лили не просто хотела его, он был ей необходим.

Зейн погладил ее по щеке, и она поцеловала его ладонь. Он стиснул ее лицо руками.

— Боже, как я люблю тебя, Лили!

— Люблю тебя. — Она повторила эти слова как молитву.

Поднявшись с дивана, они направились к лифту.

Если бы только Зейн был королем, живущим в средневековом замке, он поднял бы свою любимую и понес по высоким каменным ступеням замка в опочивальню. Он приказал бы слугам сдувать с нее каждую пылинку. Велел бы изготовить для нее золотую тиару с драгоценными камнями и бриллиантовое колье с подвесками.

На пятом этаже двери лифта открылись. Они вышли в холл. Дойдя до номера 614, Зейн остановился и достал ключ.

Он никак не мог оторвать глаз от своей прекрасной Лили. Как бы ему хотелось быть ее королем! Но хотеть еще не значит быть; он всего лишь мужчина.

Обняв ее одной рукой за спину, Зейн подхватил ее другой под колени и поднял в воздух.

— Зейн! — Она засмеялась звонко и счастливо. — Что ты делаешь! Мы, кажется, еще не повенчались, это не первая брачная ночь.

Он впился взглядом в ее фиалковые глаза, полные любви.

— Для меня это так.

Внеся ее в комнату, Зейн захлопнул дверь ногой. Он подошел к огромной кровати и осторожно опустил на нее Лили. Потом наклонился и поцеловал ее.

— Лили, я люблю тебя.

Она приподнялась и обхватила его за шею.

— И я тебя люблю, Зейн.

Он лег рядом с ней и стал развязывать тонкие испанские кружева.

— Ты для меня это надела, правда?

— Да.

Его пальцы, развязывавшие узел, дотрагивались до ее подбородка, и Лили ощутила тепло его рук.

— Спасибо, — выдохнул он ей в ухо, проведя языком по краю ушной раковины. От ее аромата Зейн совсем потерял голову. Прикосновением крыльев ангела показался ему шелк ее волос, упавших ему на щеку. Он быстро расстегнул ее жакет и блузку. Лили не надела бюстгальтер. Когда Зейн ощутил ее кожу, у него захватило дух. Рука скользнула по гладкому животу вверх, к нежной полной груди.

Лили играла его густыми волосами, глядя, как они золотыми кольцами вьются вокруг пальцев. Она забыла то чувство полета, которое испытывала прежде, когда Зейн дотрагивался до ее груди. Забыла, как часто может биться сердце. Забыла, как закипала кровь, когда он прикасался к ее соскам. Теперь она вспомнила все и утонула в море наслаждения.

Когда Зейн прижался губами к ее шее, Лили поняла, что готова открыть ему все свои самые тайные помыслы. В это мгновение она знала, что принадлежит ему. Она больше не противилась собственным желаниям. Ей хотелось, чтобы и он принадлежал ей весь без остатка, хотя разум подсказывал быть осторожной.