Пожиратель империй. Часть 3

Так что мы: я, Эллиса, Мо, Исс, Тивальд, Янну, Бевмер Гракката, Синкансия Вальбо, Паргал Маленький Нос из торговой компании «Колёса Паргала», Жуйрам Рион из Армии Чистых — все, в том или ином смысле, уже были королевскими особами Единства.

И спокойно и расслабленно пообщаться мы могли только друг с другом. Да и то не факт.

Правда, кое-что меня всё-таки не могло не напрягать. Отсутствие на этой недельной вечеринке Руби.

Длань Паука успел поженить их с Таркандом, так что, даже несмотря на разверзшийся сразу после этого ад, теперь они были мужем и женой. И вроде как это был максимально веский повод для празднования.

Но на Тарканда сразу после свадьбы свалились сразу две, мягко говоря, плохих новости.

Первую принёс я. Сообщил, что его мать мертва и что её убил я, в том числе и за то, что она стояла за покушениями на Руби, а также передал мысленным сообщением записанный с помощью мирового приказа наш с Чим’А диалог.

Разумеется, я не хотел ещё больше помучить парня, да и снимать с себя ответственность не собирался. Но на его месте я сам бы хотел узнать горькую правду. И я верил, что Тарканд был достаточно крепким, чтобы её выдержать.

Вторую же новость ему выложила Руби. О том, что изначально сблизилась с ним, чтобы дать мне возможность подобраться к его матери, и о том, что с самого начала знала о моих планах на Чим’А.

Несложно было догадаться, что у парня мир ушёл из-под ног. Выслушав меня, к тому моменту лисичка ему уже рассказал свою половину, он просто развернулся и ушёл в неизвестном направлении.

Руби, тяжело вздохнув и бросив на меня последний извиняющийся взгляд, отправилась за ним. И все семь дней с тех пор я их не видел.

Благодаря артефакту, что лисичка всегда носила при себе, я знал, что с ней всё в порядке, по крайней мере физически, так что сильно не волновался. Но, разумеется, спокойно ко всему этому относиться я тоже не мог.

И, наконец, на восьмой день после свадьбы я, всё-таки притомившийся от постоянного общения и уединившийся в своём кабинете с какой-то книжкой беллетристики, которую даже не столько читал, сколько просто держал в руках, услышал аккуратный стук в дверь.

— Входи, Тарканд.

— Господин Тарс, мы должны поговорить.

Выглядел вошедший в комнату парень не лучшим образом. Круги под красными глазами, осунувшийся, какой-то весь мятый. Было видно, что эта неделя далась ему крайне нелегко.

— Согласен. Проходи, садись.

Я тоже встал из-за стола и мы разместились друг напротив друга на паре небольших диванчиков.

— Прежде чем я скажу, к чему пришёл за это время, я хочу задать вам несколько вопросов.

— Давай

— Руби так и не сказала мне, зачем вы хотели убить ма… — он замялся. — мою мать.

— Это был заказ Катриона. Ему нужно вот это, — я достал из пространственного хранилища в своём кольце жемчужину.

Тарканд вздрогнул.

— Уберите, — я кивнул и спрятал круглый камешек обратно. — Вы знаете, зачем она ему?

— Без понятия. И я не спрашивал. В моём мире Катрион помог мне и я пообещал вернуть долг. Он выбрал это в качестве оплаты.

— Ясно. Руби сказала, что вы спрашивали её, хочет ли она, чтобы вы пощадили… Чим’А. Отказались бы вы от заказа Катриона, если бы она попросила?

— Да, — кивнул я. — Злишься на неё за это?

— Да. И нет. Я бы сам убил любого, кто поднял бы на Руби руку. К тому же это мне известно о том, что Руби искренне пыталась наладить с матерью нормальные отношения, и это она их отвергла. И это ведь не её мать. Так что как будто бы я не имею права обвинять её.

— Но всё равно винишь.

— Я не могу не винить её за гибель своей мамы, — горько усмехнулся Тарканд. — Вот только, похоже, той мамы, которую я знал и о которой думал, попросту не существовало. За эти дни я прошерстил всю доступную информацию по тому мировому приказу, что вы использовали для записи. Итог: подделка невозможна, только если на вас самих не наслали иллюзию, что, очевидно, невозможно. И всё равно я не могу до конца поверить в то, что сказанное ей было правдой. Я расспросил отца обо всём. Он говорит, что не был в курсе сделки моих матери и деда, и я ему верю. Но при этом я не могу понять, почему он такой…

— Равнодушный?

— Я хотел сказать «спокойный», но «равнодушный» подходит лучше. Да, равнодушный.

Я тяжело вздохнул.

— Я был почти уверен, что так будет. Представь себя на его месте. Представь, что вы с Руби живёте вместе тысячи лет, и что с годами она меняется в худшую сторону. Очень медленно, незаметно в моменте, настолько незаметно, что очень долго ты не будешь замечать, что что-то не так. А потом до тебя дойдёт: той, кого ты полюбил, больше нет. Её заменила какая-то другая Руби. Возможно склочная, возможно жестокая, возможно циничная. Если не приглядываться, ты будешь продолжать видеть ту, кого любишь, потому что правда слишком тяжела. И чем дольше ты выбираешь не замечать, тем больше она меняется, тем больше пропасть между ней и твоей любимой, тем сильнее ты хочешь вернуть прошлое, тем глубже вгоняешь себя в иллюзии. Способов выбраться из этого болота безболезненно не существует. А для твоего отца всё было в сто раз хуже, ведь, уйдя от Чим’А к другой, он бы фактически собственноручно её убил. Он вряд ли смог бы это вынести. Как думаешь, что бы ты испытал на его месте, если бы такая чужая Руби просто умерла, не по его вине и не у него на руках, а просто где-то там, и он чисто физически не был способен сделать хоть что-то?

Тарканд грустно хмыкнул.

— Облегчение. И ненависть к себе за это.

— В совокупности эти две эмоции как раз и рождают равнодушие. Что ещё ты хотел спросить?

— Честно говоря… — он откинулся на спинку диванчика, — я уже не помню.

— В таком случае, послушай меня ещё немного. Ты имеешь совершенно законное право ненавидеть меня и Руби. Мы скрывали от тебя такой важный секрет, и в частности благодаря этому сейчас твоя мать мертва. По моему личному мнению Чим’А была не просто дерьмовой матерью, она была мерзкой тварью, паразитирующей на твоём отце и желавшей паразитировать на тебе и на твоём деде. Я даже не уверен, любила ли она Наскватча хоть когда-то, или это с самого начала был просто холодный расчёт. Её чувства к тебе ты видел на записи. Тем не менее, она остаётся твоей матерью, с этим ничего не поделаешь, и ты действительно в праве злиться на нас за её гибель. Меня можешь спокойно ненавидеть и дальше. Я переживу, во всех смыслах. Но Руби прости. Она хранила мой секрет и правда старалась сделать всё, что возможно, чтобы я расхотел убивать Чим’А. То, что вышло всё ровно наоборот — не её вина.

— Я… — Тарканд медленно вернул в вертикальное положение закинутую на спинку диванчика голову. — Я очень хочу ударить вас, Тим.

Я хмыкнул.

— Только один раз?

— Нет. Хочу прям избить, чтобы кулаки в кровь, чтобы вы хрипели от боли, и чтобы самому вымотаться до предела и забыть, наконец, обо всём этом хоть на минуту.

— Что мне всегда в тебе особенно нравилось — так это честность, — хмыкнул я, вставая с диванчика и направляясь к выходу из кабинета.

— Вы куда? Я прошу прощения, если обидел вас…

— Дурак ты всё-таки, — вздохнул я, останавливаясь у двери. — Знаешь, почему ты в свои пятьсот выглядишь как двадцатипятилетний парень, а я в свои сто семьдесят — как сорокапятилетний мужик, и почему, несмотря на такой разрыв в реальном возрасте, мы совершенно комфортно общаемся, исходя из обратной схемы?

— Самовосприятие.

— Да, но на чём оно строится?

— На прожитом опыте.

— Ага. На набитых синяках и шишках. Ты, Тарканд — едва ли не лучший парень, извини, теперь уже муж, какого я мог бы пожелать для Руби. Но правда в том, что, за исключением некоторых психологических травм и тех опасностей, что ты пережил во время наших с тобой охот, у тебя была почти идеальная жизнь. И хотя обычно ты очень уверен в себе, в ситуациях типа этой ты будешь продолжать пасовать и дальше. Зачем ты сейчас передо мной извинился?