Пожиратель

Что ж, нас не воспринимают всерьёз. Впрочем, ничего удивительного — мы ведь два простолюдина, на нас можно надавить, чтобы добиться своего. Сидящий перед нами аристократ даже не соизволил назвать своё имя. Просто брат, с нас хватит и этой информации.

— Понимаю. Уважаю, — улыбнулся я. — Но всё же ему придётся как-то поднапрячься и найти немного времени, очень уж важный у нас к нему разговор. Для него важный в первую очередь.

— У отца нет времени! — отрезал Лисицкий. — Что вы хотели? Я вас слушаю.

— Мы будем разговаривать лишь с главой семьи, — продолжал я стоять на своём.

— Вы будете разговаривать с тем, кто пришёл с вами говорить! — показательно раздражаясь, выпалил боярич. — И советую не испытывать моё терпение. Мой отец с вами встречаться не будет, это исключено. Он уполномочил меня провести эту встречу.

— На самом деле, мы бы с радостью с тобой поговорили, — сказал я миролюбиво. — Но есть одна проблемка.

— Какая?

— Ты никто и звать тебя никак, — утратив любой намёк на доброжелательность, заговорил я, — поэтому звони папочке и скажи ему, что у него есть время до девяти вечера, а потом у нас отбой, а утром мы уже будем в полиции.

Лисицкий побагровел, сжал кулаки и был готов броситься на меня. Ничего, должен же я был хоть немного на нём отыграться. С отца деньги, этому — унижения. Младший своё уже на ринге получил. Хороша семейка — от меня никто не уйдёт обиженным. Всем достанется.

— Да как ты смеешь, холоп, так со мной разговаривать?! — взревел Лисицкий, а директор вскочил, чтобы нас разнимать, явно решил, что сейчас начнётся драка.

— В восемь утра заявления будут в полиции, — как ни в чём не бывало, сказал я.

Казалось, Лисицкий сейчас набросится на меня, он краснел, пыхтел, я заметил, как его магия вспыхнула, как вокруг кулаков собралась сила, но он всё же сдержался и прошипел:

— Отец в отъезде.

— Отец твой на низком старте и готов сюда примчаться, если ты провалишь переговоры, — вновь взяв всё тот же тон, отмёл я оправдания собеседника, — а ты их провалил, поэтому давай не будем терять время. Нам на занятия надо.

Я встал, Орешкин тоже поднялся. Прежде чем покинуть кабинет, я заметил ошарашенное выражение лица директора академии. Вид у Владислава Степановича был совершенно офанаревший. А так тебе и надо, вот не простил бы прапора за воровство, возможно, ничего этого бы и не случилось.

И лишь выйдя на улицу, я вспомнил, что следующими у нас стояли занятия у Васильевой. А ведь мы с ней ещё не виделись с того момента, как я узнал, что моя женщина замужем.

Занятие я отсидел, как и положено прилежному курсанту — старался понять, что говорит преподаватель. Но хоть Фёдор и подтянул мне магическую теорию, однако я с самого начала урока почувствовал, что пропустил за отпуск много важного. Снова стало сложно воспринимать сказанное преподавателем, хотя я искренне старался.

— Воронов, задержись немного, — попросила Васильева после занятия. — Нужно поговорить по просветительской работе.

Спорить я, разумеется, не стал. И под сочувствующие взгляды уходящих парней остался в кабинете. Преподавательница закрыла дверь и, заперев её на замок, обернулась ко мне.

— Ты сильно удивился, узнав, что я замужем, — произнесла она. — Я это заметила тогда в кабинете у директора.

— Да, ты умеешь удивлять, — усмехнулся я.

— Я думала, ты догадывался, — закусив губу, сказала Аня.

— Если бы у меня хоть раз такая мысль возникла, я бы у тебя прямо спросил. Ты будешь смеяться, но у меня есть принципы. И один из них — не строить никаких отношений с замужними женщинами, — сообщил я.

Аня подошла ближе ко мне и, положив руки на плечи, вздохнула.

— Игорь, мой супруг годится мне в дедушки. Наш брак — формальность между двумя аристократическими семьями, — начала она пояснение. — Мы даже не спали ни разу с ним. Это, по сути, и браком назвать-то нельзя. Я не могу тебе рассказать причину, по которой мне пришлось на это пойти, просто поверь, что это фикция.

Я промолчал, не сводя с Ани взгляда.

— Не веришь? Хочешь, я позвоню мужу? — предложила она. — Он тебе сам это подтвердит, если ты мне не веришь. Я могу позвонить, это вообще не проблема. Для меня важно, чтобы ты мне поверил.

— Верю, — аккуратно положив руки на её пальцы, ответил я. — Но у меня принцип: не встречаться с чужими жёнами.

— Это странно слышать от восемнадцатилетнего парня, — приподняв брови, выдохнула Аня. — Но при этом звучит так, будто у тебя и в этом деле большой опыт. Ты не перестаёшь меня удивлять. Но вот только почему ты меня не понимаешь?

Уткнувшись лбом мне в грудь, Аня вновь вздохнула.

— Ты не представляешь, как много вокруг меня вертится всяких альфонсов, — заговорила она после короткой паузы. — Я так устала от них отбиваться. А тут появился ты, я ведь видела, что нравлюсь тебе совершенно искренне, и что ты со мной только ради секса. Ты хотел меня, а не жену заместителя министра обороны. А у меня не было никого уже больше года.

Мы постояли так ещё немного.

— Ты не бойся, что он узнает, — заявила вдруг Аня.

— А чего мне бояться? Я за свои поступки отвечаю всегда, — пожал я плечами. — И перед мужем твоим отвечу, если претензии предъявит.

— Не предъявит он ничего, я же уже сказала — у нас фиктивный брак! — воскликнула Аня. — Просто мы стараемся лишний раз это не афишировать. Но все знают. У Ивана Семёновича в Москве три неофициальные жены, не считая любовниц. И я про это знаю, и все знают. Соответственно, и он не лезет в мою жизнь совершенно. Мы два-три раза в год вместе выходим в свет, на какой-нибудь бал в столице, и всё. Наш брак исключительно формальный, не переживай.

— Я не переживаю, Ань, — произнёс я, обняв её за талию и глядя в глаза. — И я тебе верю.

Наши губы встретились, но продлить поцелуй оказалось не суждено.

В коридоре раздался звук шагов, и Аня, отстранившись, поспешно повернула ключ в замке. В кабинет практически сразу же ворвался посыльный, который выдохнул, посмотрел на часы и объявил:

— Воронов, тебя ждёт Владислав Степанович! Через пятьдесят три минуты ты должен явиться к нему в кабинет с Орешкиным.

* * *