Пожиратель

Васильева по-доброму улыбнулась старику и, взяв в руки стопку листов, пошла вдоль ряда парт. Я не стал выделяться, и проводив фигуру преподавательницы взглядом, приступил к заданию.

Однако то, что Аня смотрит на старика с реальным уважением, я отметил. Наверное, дед — действительно хороший преподаватель, раз она так к нему отнеслась. И это было хорошо — если нас в дальнейшем будет учить хороший специалист, мне же будет только лучше.

Стоило взяться за вопросы, я мысленно добрым словом помянул Фёдора. Потому как, если бы не помощь сокурсника, хрена с два я бы вообще понял, что за абракадабра написана в билете.

А так, вооружившись карандашом, я приступил к написанию ответов. Никаких вариантов выбора ответа здесь не давалось — только самому писать. Так что пятнадцать минут — это едва ли не впритык.

Зазвенел железный будильник на столе, и экзаменатор оживился.

— Отложили карандаши, — строго объявил он. — Оставляем листы на месте, проходим дальше. Результаты будут озвучены в конце экзамена.

Вновь появился сержант.

— Курсанты, стройся!

Наши ряды заметно поредели. Не меньше десятка слушателей покинули строй и теперь стояли отдельно, в сторонке, глядя на нас с нескрываемой завистью.

Сержант прошёлся вдоль строя, придирчиво осматривая каждого курсанта. Но никаких замечаний не сделал, а пошёл докладывать стоящему чуть в стороне капитану.

— Слушатели подготовительного курса для финального испытания построены, господин капитан! — отрапортовал наш сопровождающий.

Спокойно кивнув, офицер двинулся к нам.

— Итак, теперь, когда мы отсеяли самых слабых, настало время проверить, чего вы стоите на самом деле, — объявил он. — Сейчас я буду вас вызывать, и мы поработаем в полный контакт. Можете не беспокоиться, калечить вас никто не будет. А дежурные целители поставят на ноги. Итак, пойдём с конца списка. Якимченко!

Короткая схватка продлилась секунд тридцать. Капитан не нападал сам, только отражал удары и заклинания. После чего, резко остановив бой, объявил:

— Сдал, поздравляю! До встречи на первом курсе, Якимченко.

Передышка капитану не требовалась. Он играючи справлялся с моими сокурсниками, даже задеть никому преподавателя не удалось. Капитан, казалось, вообще не напрягался, нивелируя все атаки и выпады студентов.

— Орешкин!

Гриша вышел на отведённую для экзамена площадку. И наглядно продемонстрировал, что не зря взялся за учёбу. Во всяком случае, наступал он на капитана с такой яростью, что тому пришлось даже защитой пользоваться.

— Отлично! — похвалил преподаватель с улыбкой. — До встречи на первом курсе, Орешкин.

После Гриши ожидаемо прошёл Федор. И хотя работал мой сокурсник не так активно, как Орешкин, однако ему удалось загнать капитана в угол арены, и тот прекратил бой.

— Молодец, сдал!

Наконец, настала моя очередь.

Я вошёл на поле, и капитан махнул мне рукой, приглашая атаковать его. Я уже понял, что каких-либо чудес от нас не ждут. Так что и выкладываться на полную не требовалось. Но в отличие от остальных курсантов, я не стал бросаться в ближний бой, а просто забросал капитана магией.

Серия Воздушных кулаков вместе с Огненными снарядами прогрохотала над полигоном, заставив затрещать возведённый капитаном Воздушный щит. Преподаватель явно напрягся, сдерживая мой натиск — по его виску текли капли пота.

— Уф, Воронов! — утерев лоб, произнёс он. — Поздравляю! Ты молодец. Возьму тебя в личные ученики. До встречи на первом курсе!

Наконец, все закончили проводить свои бои. Капитан передал нас сержанту, и мы строем вернулись на площадку, где директор проводил свою речь.

Все экзаменаторы уже собрались здесь. Сам Владислав Степанович как раз допил воду и, вновь встав у трибуны, заговорил:

— Настало время объявить результаты письменного экзамена. Те фамилии, которые я назову, прошли. Если вашей фамилии нет в списке, отходите к остальным не сдавшим. Итак, начнём!

Он тряхнул листом со списком студентов. Сам процесс был быстрым, и лишь двое покинули наш строй, присоединившись к провалившим вступительный экзамен. Таким образом, из всего потока нас осталось чуть больше тридцати человек.

— Что ж, теперь, когда остались только те, кто сдал наш экзамен, — осмотрев строй, произнёс Владислав Степанович, — самое время поздравить вас, господа студенты! С этого момента вы по праву являетесь студентами нашей военной академии имени Николая Николаевича Раевского. Ура!

— Ура! Ура! Ура-а-а-а! — хором ответили мы.

— Ну а теперь всем разойтись! — с улыбкой объявил директор.

Строй дрогнул, рассыпаясь на группы. Рядом со мной и Фёдором тут же оказался Орешкин.

— Молодцы, парни! — улыбаясь от уха до уха, сказал он. — Поздравляю!

— И я тебе тоже, Гриша, — ответил ему Фёдор.

Я хлопнул их обоих по плечам.

— Красавчики!

Студенты ещё пару минут потратили, поздравляя друг друга, а потом стали расходиться. Я же дождался, когда освободится Аня, и пошёл по территории академии вместе с ней.

— Поздравляю со сдачей экзамена, Игорь, — с улыбкой произнесла Аня. — Значит, следующие четыре года мы проведём рядом.

— Спасибо, — кивнул я. — Без вашей помощи, Анна Леонидовна, я бы не справился.

— Льстец, — посмеялась она, довольная моими словами. — Чем займёшься?

— Нужно в банк съездить, — ответил я. — Всё равно сегодня всех отпускают.

— Тебя подбросить? — предложила Аня. — Я домой сейчас еду.

— Нет, спасибо, сам доберусь.

Мы разошлись каждый в свою сторону. Она — к парковке, а я — к прапорщику Находке.

А уже через час я пересёк порог отделения банка, в котором у меня был открыт счёт.

Молодая женщина за столом тут же обратилась ко мне.

— Чем могу быть полезна? — спросила она.

— Нужно проверить баланс счёта, снять часть денег и сделать перевод в ваше Екатеринбургское отделение, — ответил я. — И ещё два перевода в другие банки.

Много времени проверка не заняла. Лисицкий перевёл деньги, так что я на короткое время стал баснословно богат.

— Давайте начнём с переводов, — произнёс я, вынимая бумагу, на которой был записан счёт матери.

— Хорошо, сколько перевести? — уточнила сотрудница.

— Двадцать тысяч рублей.

Отправлять больше не стоило. Родители и так будут удивлены, а уж если бы я показал ещё большую сумму, от вопросов стало бы не отвертеться. Ещё не факт, что отец бы подобную демонстрацию перенёс, а у него тоже слабое сердце.