Пожиратели призраков

– Ты не можешь делать это вечно…

– Почему? Ты видела людей в гостиной? Они пришли ко мне, потому что хотели снова наполнить свои жизни. И Призрак им помогает. Я им помогаю. Наши истории с привидениями разлетаются все дальше. И не важно, что случится с этим домом, с соседним или с любым другим. Призрак скоро будет повсюду. Этот город – Юг – пропитан им, но никто не смотрит. Нас учили избегать смерти любой ценой. Отворачиваться. Но Призрак стирает этот барьер, так ведь? Мы готовы сорвать эту завесу раз и навсегда. Ты больше никогда не будешь одна, Эрин.

Он понижает голос, и я слышу, правда слышу, как голос Сайласа соскальзывает с языка Тобиаса.

– Разве не этого ты всегда хотела? Теперь мы можем вечно быть вместе. Ты и я. Два духа. Одно тело. Разве не прекрасно?

Он использовал меня. Сайлас использовал меня.

– Люди умирают.

– Люди все время умирают! Какая разница, если у нас есть Призрак?

– Амара мертва! – кричу я. – Я видела, как ты убил ее…

– Эрин, но… – Сайлас замолкает, делает размеренный вдох, а потом смеется, прямо разражается смехом, будто смешнее шутки в жизни не слышал. – Это была ты.

Он лжет.

– Я видела кого-то… в комнате.

– Это все была ты, Эрин. Вот это я понимаю жестокость. Напомни мне не доводить тебя до греха.

– Это неправда… – я медленно качаю головой. Я бы ни за что такого не сделала. Это невозможно. Я видела, как ее тело поднялось с пола. Как ее кинули через комнату.

Как она умерла.

– Мы все услышали крик, – говорит Сайлас. – Я побежал наверх, а когда зашел в комнату…

– Хватит, – звук перелома ее шеи все еще эхом отдается в моей голове. Я не могла так поступить с Амарой. Она моя лучшая подруга. Единственная, кто остался.

– Когда я пришел в комнату, то увидел Амару на полу, а ты улыбалась…

– ХВАТИТ!

Мои кости отяжелели. Я хотела просто лечь и отдать себя призракам.

– Это не я. Я не могла… я…

– Не надо было звонить ей, Эрин. Это на твоей совести. Ты привела ее сюда. Если не хотела, чтобы она умерла, вообще не звала бы ее…

– Это не я… – повторяю я.

– Может, спросим ее? – я вижу, как Тобиас делает шаг вперед, и инстинктивно отступаю назад. – Да ладно тебе. Проглотим таблеточку и вызовем ее.

– Нет!

– Давай свяжемся с Амарой. Она расставит все по своим местам. Ставлю доллар, что это…

– НЕТ!

Сайлас отступает, подняв руки, с улыбкой на губах.

– Ладно, это не ты, это Призрак. Какой-то злой дух заставил тебя это сделать. Никто не винит тебя за происходящее под дозой.

Он утешительно протягивает руку ладонью вверх.

Я замечаю таблетку. Она мерцает.

– Нет, – стону я. – Пожалуйста, не надо…

– Ну же, Эрин… Не заставляй меня умолять.

– Я хочу жить.

– Тогда живи вечно. Со мной, – Тобиас заглядывает глубоко в мои глаза, и я вижу, как Сайлас сидит внутри, его глаза смотрят на меня, поселившись в запавших глазницах бесхребетного друга.

– Ты была моим изначальным сосудом, Эрин, – говорит он. – Моей первой. Я всегда знал, что ты сможешь. Ты доказала, что Призрак может работать на кого угодно. Господи, только посмотри на себя… Твоя скучная жизнь. Твоя готовность делать все, что я тебе скажу. Ты была идеальна. Ты всегда был такой пустой.

Я стараюсь держать себя в руках, не желая ему верить. Но, конечно же, он прав.

Я пустой сосуд. И всегда была.

Призывая всех духов

– Начнем, – протягивает Сайлас, будто мы на церковной службе. Хоть это и тело Тобиаса сидит на полу в гостиной, я знаю, что говорит Сайлас. Это всегда был Сайлас. Он эмиссар Призрака, несущий свою наркотическую религию, довольный, до ужаса довольный своей ролью посланника. Или дилера. «Назови гриб иначе…»

– Это освободит наших призраков, – говорит он. – Тех, кто преследует нас больше всего.

Его последователи выползают из своих углов гостиной, едва в сознании, чтобы сесть в круг. Деревянный пол прогибается под их ладонями и коленями. Они будто чувствуют запах Призрака, оживают от него. В их остекленевших глазах отражается свет свечей. Пламя пульсирует из-за общего дыхания, танцуя с каждым зловонным выдохом. Я вижу одну и ту же голодную усмешку на всех губах. Их глаза проваливаются в глазницы, плоть настолько туго натянута, что век больше нет. Они пришли сюда, чтобы воссоединиться с тем, кого потеряли, а в итоге поддались этой зависимости, потеряв контроль над своей жизнью, не живые и не мертвые, застрявшие где-то посередине.

Я такая же, как они. Даже сейчас чувствую подводное течение нашего дома.

Дом зовет меня.

– Возьмите все по таблетке, – Сайлас передает пластиковый контейнер, который плывет по комнате. – Даже по две! У нас есть особый гость. Все скажите: «С возвращением домой, Эрин».

И они слушаются. Господи, они все поворачиваются, смотрят несуществующими глазами, улыбаются несуществующими губами, вторя Сайласу:

– С возвращением домой, Эрин…

– Сегодня мы с петель сорвем дверь в другой мир, ребята, так что приготовьтесь открыть умы так широко, насколько это возможно…

Каждый прихожанин получает свое подношение. Я наблюдаю, как контейнер перемещается по комнате, пока скелет рядом со мной не поворачивается, ее улыбка превращается в сморщенную гримасу.

– Мелисса? – я едва ее узнаю. Просто череп, завернутый в кривую оболочку из высохшего пергамента. Щеки покрыты белыми прыщами, которые грозят вот-вот лопнуть. Она протягивает мне таблетки.

– Вот, держи…

Я чувствую, как из моих пор сочится пот. И снова начинается ломка, дремлющий червяк, сжимающийся в животе, отчаянно нуждающийся в дозе. Не надо. У меня кружится голова, я во власти зависимости.

Даже сейчас я в ловушке. Призраки не отпускают меня. Это не жизнь. Это смерть.

За пределами нашего мира нет ничего. Мертвые это знают. Сайлас это знает. Вот почему они так настойчиво хотят заползти обратно. Этот наркотик – дверь не для нас, а для них. Чтобы они вернулись домой.

– Нет, – говорю я.

– Давай, Эрин, – просит Сайлас. – Не заставляй нас принуждать тебя…

– Я не буду.

Сайлас едва заметно кивает, и внезапно его последователи окружают меня. Они хватают меня за запястья, за ноги, за голову. Я не могу освободиться. Их костлявые когти впиваются мне в щеки, раздвигая губы.