Пожить в тени баобабов

Он простоял на темной тесной площадке, пахнущей отбросами, часа полтора, не меньше.

Наконец, внизу грохотнул лифт. Мужские голоса, теряясь, уплыли, утонули в ночи. Видимо, Уткову оставили, наконец, в покое. Все же Валентин терпеливо переждал еще полчаса. Вдруг вернутся? Только потом, ступая как можно осторожнее, спустился на знакомую лестничную площадку и тихонько постучал в прикрытую, уже навешенную на петли дверь.

Никто не ответил.

Он толкнул дверь и удивился: дверь оказалась незапертой, а из кухни, где горел свет, доносилось соблазнительное позвякиванье посуды.

– Вы кофе как пьете? – крикнула Татьяна.

– Как все.

– То есть с сахаром?

– Если можно.

– Тогда заприте дверь, проходите и присаживайтесь.

– А вы почему не заперли дверь?

Татьяна усмехнулась:

– Неужели еще кто-то может явиться?

– Вы, наверное, забыли? Был еще один. Который сбежал.

– Ах да… Игорек…

Валентин отдал должное Татьяне, она более или менее пришла в себя. Даже напоминание о сбежавшем Игорьке не вогнало ее в панику. И о громиле с ломиком она вспоминала уже без ужаса. Другое дело – унижена. Сильно унижена. Но, в конце концов, с этим каждый обычно справляется в одиночку. Других вариантов нет.

– Пригласили с утра в милицию, – Татьяна нервно рассмеялась, налаживая громоздкий бутерброд для Валентина. – Наверное, чтобы разобраться в моем вранье. Так и сказали, завтра разберемся во всем. Пойдем, дескать, прямо по горячим следам, пока они еще не остыли.

– Думаете, разберутся?

– Милиции надо верить.

Валентин усмехнулся:

– Ладно, Бог с ними. Зачем они приходили-то?

– То есть как зачем? – искренне удивилась Татьяна. – Какие никакие, а законы у нас есть. Их следует выполнять. Хотя бы формально. Милицию вызвали, вот она и явилась. Да и как не явиться, если перед домом валяется труп. Да еще такой нестандартный.

– Я не о милиции.

– А-а-а… Вы об этом гамадриле с ломиком и о его напарнике…

Татьяна недоуменно пожала плечами:

– Не знаю. Правда, не знаю. Я вошла, разделась, а они, здравствуйте, уже сидят в комнате. У нас подъезд на замке и все двери на замках, а они тут как тут. Выкладывай, говорят, тетка, всю документацию по «Пульсу»! Вот прямо так сразу вынь да положь!

Татьяна уныло взглянула на Валентина:

– Мне сегодня этот «Пульс» уши режет.

– Мне тоже.

Татьяна удивленно уставилась на него:

– Вы-то тут при чем?

– Мой брат работал в «Пульсе», – объяснил Валентин. – В том самом, от которого вам уши режет.

– Почему – работал? Уволился?

– Выпал из окна.

– Погодите, – спохватилась, уже догадываясь, Татьяна. – Значит, ваша фамилия…

– Да, верно. Кудимов. Это именно мой брат выпал из окна гостиницы морвокзала. Как бы выпал…

– Есть сомнения?

– Очень много. Думаю, они есть и у вас. По крайней мере, вы упоминали о своих сомнениях в вечерней сводке. Там же, в этом «Пульсе», кстати, работала Анечка, забывшая выключить утюг. Действительно, странно. Гладит человек какие-то скатерки и вдруг, даже не выключив утюг, идет к окну и бросается с какого-то там этажа.

– В жизни бывает всякое, – покачала головой Татьяна. – И такое вполне можно допустить.

– Может быть…

– А вот я сегодня по вашей милости полчаса, не меньше, проторчала под проливным дождем.

– Извините. Я знаю. Я не стал к вам подходить.

– Почему?

– Не догадываетесь?

– Думали, приведу милицию?

Валентин медлительно кивнул:

– Всякое бывает. Сами говорите. Я ведь предупредил вас по телефону, что могу и не подойти.

– А сами, значит, пошли за мной? Выслеживали?

– Получается так.

– Ладно. Это дело второе. Получилось, что к лучшему… Лучше расскажите, что там все-таки случилось в гостинице?… – Татьяна всматривалась в Валентина с новым, острым, уже профессиональным интересом. – Почему ваш паспорт оказался в кармане плаща? Почему вы ушли, не взяв паспорт? Забыли?

Она закурила новую сигарету:

– Двойное убийство… – Она покачала головой. – Не легко будет вам объясняться с милицией…

– Вы так говорите, будто на мне уже наручники.

– Дело недолгое.

– Я так не думаю. Я действительно шел за вами, хотел узнать, где вы живете. Хотел объясниться с вами. Этих двоих увидел в подъезде. Кода они не знали, просто свернули замок. Я насторожился, но о драке с ними не думал, ничего такого мне в голову не приходило. Только когда поднялся на вашу лестничную площадку, понял, что тут что-то не то. Этих двоих не видно и не слышно, а вы в дверь вошли, а открывать не желаете, даже не подходите к двери. Почему? Мне ведь вот так нужно было объясниться с вами, – Валентин провел ребром ладони по шее. – Вы же в своей криминальной хронике сразу указали на меня чуть ли не как на потенциального преступника, чуть ли сразу не объявили в розыск. Ну, и этот «Пульс»… Когда вы его упомянули, он у меня он уже сидел в подсознанке… А убить в гостинице хотели именно меня, тот парнишка влип случайно. Я сам его пригласил переночевать, у него места не было. Знаете, такой верзила под два метра. Бодибилдинг. Любитель. Пожалел его…

Он упрямо наклонил голову:

– А вы меня сразу в преступники!

– Я не называла вас преступником.

– Ну, не называли… Может быть… Но намекнули. И даже очень прозрачно. А у нас, сами знаете, не любят намеков. Преступника иногда пожалеть можно, мало ли какой там вывих – может, вырос таким, псих, тяжелое детство… А намек… Намек ничего хорошего не предполагает… А я, между прочим, на похороны приехал. Брат мой выпал в окно гостиницы…

Он покачал головой:

– Не такой был человек Серега, чтобы вываливаться из окна… Я почему вам об этом говорю? Анечка, о которой вы сегодня сообщали, она ведь тоже работала в «Пульсе» и хорошо знала Серегу. Как я узнал сегодня, это именно она дала мне телеграмму. Наверное, дружила с братом. И эта же Анечка меня сегодня после похорон предупредила: ты, мол, смотри, сваливай из Питера, не надо тебе гулять по Питеру. Негромко предупредила, наверное, боялась чего-то. Даже сделала вид, что не со мной разговаривает, а просто рассматривает сапог. Ну, точно боялась чего-то… Я эту Анечку видел днем. Вполне нормальный человек. Но боялась чего-то, это точно. А вообще на вид вполне нормальная и осторожная девица. Даже, может, жесткая. Серега таких любил. И вдруг на тебе, выпрыгнула в окно. С какой стати? Даже утюг не выключила.

– Дался вам этот утюг.

– Вы первая заговорили о нем.

– Ладно. Ешьте, – Татьяна пододвинула к Валентину тарелку с бутербродами. – Вы сами-то как связаны с «Пульсом»?

– А никак. Я даже живу не в Питере, – напомнил Валентин. – Но мне Анечка утром шепнула: не болтайся, мол, по Питеру, не будь дураком, сваливай обратно в деревню. А я остался. Может, зря. Свали я вовремя, смотришь, Серега из Липецка выступал бы завтра на показательных. Я совершенно уверен, что Серегу просто перепутали со мной. Я спустился в буфет, а он в это время брился в душевой. Вот его и приняли за меня. Крупный парень и вся морда в мыле. Поди второпях разберись.

– А дежурная по этажу?

Валентин пожал плечами:

– Про нее ничего не знаю. Может, видела убийц. Ее могли хлопнуть так, на всякий случай. Трупом больше, трупом меньше, зато на одного свидетеля точно меньше. Могла увидеть входящих в номер. Могла что-нибудь заподозрить. Зачем убийцам свидетели?

– Убийцам?

– Или убийце, – поправился Валентин. – Чего не знаю, того не знаю.

– А вы-то сами что натворили? Если на вас охотятся, то почему?

– Представления не имею. Все, что успел сделать в Питере, это побывал на похоронах брата да перебросился двумя словами с Анечкой. Вот и все. И о «Пульсе» ничего не знаю. В августе, правда, брат приезжал ко мне, но своими делами он со мной не сильно делился. Сказал только, что собирается в большую командировку за бугор.