Позолоченные латунные кости

— Люди испугались?

— Конечно, испугались. Все боятся Негласного комитета, кроме тебя и меня и, может, этого твоего дремлющего друга.

Он имел в виду Морли, который вернулся на свою кровать, пока популяция бочонков с пивом возрождалась к былой славе.

— Угрозы были?

— А ты знаешь кого-нибудь достаточно глупого, чтобы угрожать головорезам Релвея? Я имею в виду, из тех, что все еще бегают на свободе. Зато чертова уйма таких, наверное, помогает осушать Маленькое Унылое Болото.

— Ты прав. А я нет. Любому серьезному человеку, собирающемуся противиться директору, лучше быть достаточно смышленым, чтобы держать на замке свой большой проклятущий рот.

— Поэтому я вот что думаю, — сказал Тарп. — Раз уж у меня не получилось найти людей, сделавших маски и прикид для зомби, может, теперь неплохо будет поискать предыдущее звено цепи и выяснить, кто сварганил уродливую ткань. И кто предложил то, из чего им соорудили дурацкие шлемы. Ты видел один из шлемов прошлой ночью?

— Краснофуражечники все забрали.

— Этот генерал Блок умнее, чем притворяется. Интересно, думает ли он так же, как я.

Я в этом сомневался.

— Когда ты разнюхивал, ты натыкался на настоящих гонцов?

— Нет.

— Ты их опередил.

Я должен оповестить Блока. Он может наводнить округ следователями, способными напугать даже камень, так что тот выложит всю подноготную.

— Я думаю, у тебя есть важная информация, Плоскомордый.

— Да есть тут одна вещица на уме. Потом я отправлюсь на кухню и получу еще кувшин. Я собираюсь им насладиться. А после свернусь в уголке и просплю денька два.

— Это целый план. Так что там еще за вещица?

— Заставить Прилипалу продолжить с того места, где я бросил поиски. В том районе люди просто улягутся и раздвинут для него ноги. Они сделают для него все что угодно, если это даст им шанс ввязаться в одно из его представлений.

— Плоскомордый, пей столько пива, сколько захочешь.

Я почувствовал себя крестьянским мальчиком, только что получившим волшебный меч. Надвигались большие события.

Тарп улыбнулся мне самой широкой, самой дурацкой улыбкой и отправился на кухню.

А я пошел, чтобы обсудить все с Синдж.

Она записывала в свои книги покупки Дина.

76

— Плоскомордый предложил оригинальную идею.

И я объяснил, какую именно.

— Интересный подход. Кто-то давал ему таблетки для поумнения. Будем надеяться, что мистер Салвейшен окажется сговорчивым.

Она отмахнулась от предложений послать за ним.

— Он не обратит внимания, если мы его попросим. Он должен считать, что вся затея пришла в голову ему самому. Нужна ловкость, чтобы его пасти.

— У Старых Костей хватило ловкости, чтобы заставить Прилипалу что-то для нас сделать?

— Хватило. Не знаю, что именно он ему поручил. Определенно нечто такое, что, по словам Покойника, под силу только ему, Салвейшену.

Я покачал головой. Джон Салвейшен. Я не мог привыкнуть к важничающему Прилипале.

Сосредоточившись на своих книгах, Синдж сказала:

— Тебе нужно избавиться от предубеждений, когда ты думаешь об этом человеке, Гаррет. В тех отношениях, которые кажутся тебе важными, он — почти полное ничтожество, зря гуляющее по земле. Но он также лучший и самый сильный из ныне пишущих драматургов. И, с его точки зрения, он один из узкого круга твоих знакомых.

— Я тебя понял. Но понимаешь ли ты, насколько все это нелепо для любого, кто знал Пилсудса Вилчика?

— Дверь, — ответила Синдж. — Мне еще нужно внести кое-какие записи в бухгалтерскую книгу, а записки Дина выглядят так, как будто он их зашифровал.

— Дверь?

— Кто-то стучит.

— Проклятье, твой слух лучше моего.

— Я юная. Я хорошенькая. И я не человек.

Я никоим образом не мог ответить на это так, чтобы из моего ответа вышло что-нибудь путное.

Когда я покидал комнату, Синдж захихикала.

На крыльце стояли Джон Пружина и две крысоженщины. Я так понял, что громилы Джона стали свидетелями доставки пива.

Состоятельный главарь крысолюдей присоединился ко мне в комнате Покойника. Его женщины присоединились к Морли.

— Прохладный воздух — это так здорово.

Я недавно поработал до седьмого пота грузчиком, поэтому был полностью согласен.

— Я боюсь спросить Синдж, сколько мы заплатили за теплообменные чары, но в такие теплые деньки, похоже, оно того ст о ит.

— Наверное, климат меняется. Крысолюдей обычно не беспокоит жаркая погода, но такая сильная жара, к тому же наступившая так рано, меня тревожит. Что будет, когда мы вступим в пылающее сердце лета?

— Пылающее сердце, э?

— Признаюсь, неоригинально. Я подцепил это выражение, услышав однажды болтуна на перекрестке. Хотя на самом деле тот сказал: «Пылающий жар лета». Но суть заключалась в том, что самый жаркий день лета покажется освежающе прохладным, как только мы окажемся в аду.

— Уличный комедиант. Как их не любить! Жизнь без них была бы куда скучнее.

— Что правда, то правда.

У Джона Пружины была причина здесь находиться помимо надежды получить бесплатное пиво. Я изобразил на лице напряженное любопытство. И выпил сам.

— Причина, по которой я заглянул, — хотел дать тебе знать, что я только что развернул спецоперацию.

Я сделал длинный глоток.

— Я весь обратился в слух.

— Вонь разложения на том складе была просто уникальной. И нечто подобное будет сильно ощущаться в любом месте, где бы делатели зомби сейчас ни мастерили своих монстров.

Он выжидающе посмотрел на меня.

— Могу себе представить.

Я, в свою очередь, выжидающе посмотрел на него, уверенный, что он собирается перейти к сути.

— Да?

— А.

Джон был доволен собой.

— Я послал весть всем крысолюдям города. Вынюхивайте места, пахнущие смертью и химикалиями.

— Блестяще!

Как могли люди, которые хотели добиться успеха, упустить единственную деталь?

— Всем приходят в голову более умные мысли, чем мне.