Позвать по имени
Шрифт:
– Простите?
– Ага… Ага! Вам бы наверняка понравилось. Это телесериал о мафиози, который среди прочего ходит к психоаналитику, причем женщине. Его "Эйч-би-оу" крутит.
– "Эйч-би-оу"?
– Простите. Кабельная сеть.
Он сделал в блокноте три пометки.
– Послушайте. В моем мире… Знаю, это звучит безумно. В книге Линднера…
– Линднера?
– Линднера. "Пятидесятиминутный час". Бестселлер пятидесятых годов.
– Судя по названию, это книга о психиатрии. И что, действительно бестселлер?
– Так, давайте сначала. Еще раньше он написал книгу, из которой взяли выражение "Бунтовщик без идеала", но к фильму она никак не относится…
Он принялся строчить.
– Чем дальше в лес, тем толще партизаны, а?
– спросил я.
– Продолжайте. Ну пожалуйста.
– У Линднера был пациент,
Он черкнул два слова, не отрывая от меня глаз.
– В моем мире, - очень медленно и четко проговорил я, глядя прямо на него, - в семьдесят седьмом году был выпущен фильм "Звездные войны", который произвел в Голливуде настоящую революцию.
– Хорошо, - сказал он.
– Так мы никуда не продвинемся!
– воскликнул я.
И тут он сказал самую воодушевляющую вещь, какую я слышал за эти два дня.
– Что значит "мы", - произнес он, - кемо сабе? ["Кемо сабе" - выражение из популярнейшего радиосериала "Одинокий рейнджер", выходившего в Детройте с 1933 г., затем перекочевало и в одноименный телесериал (1949-1958); так обращались друг к другу "одинокий рейнджер" Джон Рейд и его подручный индеец Тонто. "Что значит "мы", кемо сабе?" - так отвечает Тонто рейнджеру в известном анекдоте на вопрос "Куда мы теперь?", когда их окружают десять тысяч индейцев.]
Мы чуть животы не надорвали, а когда отсмеялись, я попробовал рассказать ему, действительно рассказать, что, на мой взгляд, случилось.
Говорят, прошлое - это чужая страна; манеры и нравы там совершенно другие.
Чем глубже я закапывался, тем глубже мне надо было закопаться еще. Передо мной скопилось то ли двенадцать, то ли пятнадцать энциклопедий и справочников.
Теперь я понимаю, что чувствуют завзятые конспирологи. И дело не в Тройственной комиссии [Тройственная комиссия– учреждена в 1973 г. после "бензинового кризиса" Збигневом Бжезинским и Дэвидом Рокфеллером, состоит из 325 представителей США, Европы и Японии и призвана вырабатывать рекомендации по решению общих проблем, стоящих перед странами Первого мира; по мнению конспирологически озабоченных, именно Тройственной комиссии Джимми Картер обязан своим избранием на пост президента США.] или Генри Киссинджере [Генри Киссинджер (р. 1923) - американский дипломат, в конце 1950-х гг. разработал доктрину гибкого (в противовес массированному) ядерного реагирования; советник президента по вопросам национальной безопасности при Никсоне, государственный секретарь при Джеральде Форде, лауреат Нобелевской премии мира 1973 г.] (здесь - мелкий чиновник из Комиссии по ядерному урегулированию), королеве Англии, "Зоне 51" ["Зона 51" – военная база в Неваде на озере Грум-Лейк в 140 км к северу от Лас-Вегаса; по мнению уфологов, именно там американские военные "работают" с НЛО, тщательно скрывая это от народа.] или маленьких зеленых человечках. Такое ощущение, что на меня ополчилась вся история с целью снести мне крышу раз и навсегда. Силы неравны. Чем больше выясняешь, тем большее требует объяснений… ну сколько можно… это никогда не кончится.
Где точка ветвления?
Мы влипли в историю, как насекомые в янтарь, и смола вокруг меня начинает густеть.
Кто я такой, чтобы идти против смолы Времени?
Психиатр попросил меня записать как можно больше и вспомнить все, что я смогу, все, что придет в голову, - президентов, автомобили, войны, события культуры. Он хочет прочесть это заранее и зарезервировал для нашей следующей встречи,
в пятницу, целых два часа.Как легко догадаться, меня эта перспектива не слишком вдохновляет.
Навестить меня приехала моя вторая дочь, Селин. Как я только ни старался, буквально из кожи вон лез, а она все равно взяла и стала христианкой.
Она следит за мной, как ястреб. Мы никогда не были так же близки с ней, как с Морин; она дочь своей матери.
– Как ты себя чувствуешь?
– Просто замечательно, - ответил я, - при прочих равных.
– Каких еще равных?
– Глаза у нее зеленые-презеленые, точно как у матери.
– Если ты не возражаешь, я что-то устал отвечать на вопросы. Или задавать их.
– Поосторожней бы ты с этими своими инструментами.
– Дело не в электроинструментах и не в ударе током, - сказал я.
– Не знаю, что тебе говорила Мо, но последние несколько дней мне было очень не по себе.
– Послушай, пап, - сказала она, - не знаю, что там за проблемы, но мы тебя обязательно вытащим.
– Чтобы меня вытащить, надо запустить две тысячи лет на обратную перемотку.
– Что?
– Ничего. Просто я устал. И мне надо в хозяйственный магазин, купить выключатель для пилы, пока я не спалил тут все дотла, или не вызвал Третью мировую войну, или еще чего похуже. Наверняка тут должны быть хозяйственные магазины, иначе откуда у меня электроинструмент.
Она посмотрела на меня так, будто я отрастил щупальца.
– Шучу, шучу, - сказал я.
– Расслабься, Селин. Я твой старый усталый отец, только и всего. Когда-нибудь освою тут все ходы и выходы и буду как огурчик.
Совершенно никакой реакции.
– Это ирония, - сказал я.
– Я же всегда славился своим чувством юмора. Помнишь?
– Н-ну, да. Типа того.
– Здорово!
– сказал я.
– Поехали съедим по гамбургеру в "Макдональдсе".
– Где?
– То есть в "Бургер-кинге", - поправился я. Помню, видел один по пути из библиотеки.
– Хорошо, поехали, - сказала она.
– Только давай поведу я.
В этом доме я жил двадцать шесть лет. Родился я в доме через дорогу. В пятьдесят седьмом году здесь жил мой друг Джино Баллантони, и я бывал тут чуть ли не каждый день в течение четырех лет, пока отца Джино с его самолетной работой не перевели в Калифорнию. Я всегда хотел этот дом - и, демобилизовавшись, приобрел его, по биллю о льготах военнослужащим.
Я наизусть знаю все его щелчки и скрипы, все звуки, которые он производит в любое время дня и ночи, на ощупь помню единственный во всем доме незашкуренный подтек краски - с внутренней стороны дверного косяка бывшей комнаты Мо, потом она стала Селининой. Один выключатель установлен вверх ногами, я так и не собрался его переставить. Гараж я переделывал сам, теперь там гостиная.
Обожаю этот дом. Что бы ни случилось, я бы все равно жил здесь.
Я говорю себе: история изменилась не настолько, чтобы на этом месте был пустырь или многоэтажка. Что ж, хоть какая-то опора.
С внутренней стороны ветрового стекла машины я заметил дополнительную наклейку. Похоже, в нашем штате тоже ввели тест на токсичность выхлопных газов. Надо будет посмотреть в телефонной книге, к кому обращаться, а то срок истекает уже в конце месяца.
И к тому же, когда по телевизору показывают новости из Нью-Йорка, башни Всемирного торгового центра как стояли, так и стоят [Значит, действие происходит все же после 11 сентября 2001 г., т. е. налицо противоречие с пунктом о дне рождения экс-президента Кеннеди (см. выше). Вывод: скорее всего, пожарный Билли ошибся, и Дж. Ф. К. отмечал 85-й, а не 84-й день рождения; тогда действие происходит в начале июня 2002 г. С другой стороны, если разночтение насчет Джоди Фостер (см. выше) не просто шутка, это значит, что базовый мир героя рассказа не вполне тождествен нашему, т. е. атака на ВТЦ могла произойти в нем и какого-нибудь другого числа.].
С прошлым осторожность не помешает.
Психиатр позвонил спросить, не возражаю ли я, если на завтрашнем двойном сеансе поприсутствует - он понимает, что еще рано, но случай особый - старый альма-патер из его родной альма-матер. Тот направлялся на большую психиатрическую сходку в столице штата и специально прилетал на день раньше, посмотреть своего любимого ученика в действии. Я обзваниваю всех, кому назначил на завтра, сказал мой доктор. Старик будет нем как рыба, тише воды, ниже травы.