Позволь мне решить

Этьен, появившийся в его подземелье спустя сутки, подозрительно принюхивался, разглядывая просевший свод, погасший факел и запертую на один обыкновенный замок дверь – и принялся выпытывать у лекаря, что произошло за время его отсутствия. Януш соврал с лёгким сердцем, сказав, что большую часть суток провёл без сознания и не заметил никаких особых изменений.

Затем наведался Рейнхард, без лишних слов принялся его избивать, и предупредил напоследок, чтобы он не смел раскрывать рта для своих молитв, иначе следующим его палачом станет Хетаг.

Януш давно перестал бояться угроз. Хетаг не мог сделать с ним ничего хуже того, что уже делал. Но, пожалуй, впервые за три года лекарю было не всё равно, что с ним станет. Велегор ушёл; но мог и вернуться. И если на этот раз он протащит с собой ключ от двери и откроет её…

Кого он увидит?

Януш не знал даже приблизительно, как выглядит – после трёх лет заключения, непрестанных пыток и терзавшей его хвори, которую вдохнула в него невидимая смерть ещё на Парадисе. Странная болезнь убивала его медленно, но неотвратимо; лекарь порой прислушивался к себе, к тому, что происходило внутри, и каждый раз поражался, что по-прежнему жив. Но не это сейчас его беспокоило. Грязный, покрытый подсохшей кровью и вонючим потом, с отросшими, спутанными волосами и бородой, разбитый немощью от постоянных побоев и болезней, он мог попросту испугать своим видом шестилетнего ребёнка, - и это угнетало его сильнее всего.

Он стал бояться того, что Велегор увидит его таким; но шли дни, а мальчик не появлялся. И тогда Януш стал бояться совсем другого – того, что больше никогда его не увидит. Ожидание стало самым страшным его наказанием. Пробуждённый надеждой, он ждал, ждал каждый день, каждый час, вслушивался в звуки тёмного коридора, пытался проникнуть мыслями сквозь толщу верхних уровней…

Велегор не приходил.

И когда однажды слова молитвы перестали приносить облегчение, и он забылся тяжёлым, беспокойным сном, прислонившись спиной к дальней стене камеры, лёгкий шорох у двери заставил его вздрогнуть.

Он вскинул голову и замер, поражённо разглядывая стоявшего перед ним ребёнка. Худой, маленький, с растрёпанными чёрными волосами, мальчик стоял в его камере, а за спиной его была по-прежнему наглухо закрытая дверь.

– Я подумал, что вряд ли сумею стащить ключ так, чтобы Этьен ничего не заподозрил, - деловито сообщил ему Велегор, и чёрные глаза весело сверкнули. – Пришлось выпытать у мудрого Трифона заклинание призыва бестелесного духа… это когда можешь проходить сквозь стены, только если они не очень толстые, - пояснил он, с любопытством разглядывая пленника. – Волосы у тебя красивые, - вдруг невпопад заметил мальчишка. – Белые. Я таких ни у кого не видел.

– Правда? – слабо спросил Януш, не зная, верить ли тому, что слышит. Единый проявлял к нему особую, незаслуженную им милость, раз его сын сумел увидеть красоту там, где её не было…

– Ага. Я вот всё думал о том, что ты мне тогда сказал… я вообще ничего не забываю! – не преминул похвалиться Велегор.
– Ты что-то говорил о свободе выбора. Я не очень понял, но, кажется, это значит, что я могу сюда приходить, если мне этого хочется. Я прав? Ну, конечно же, прав! – сам ответил на свой вопрос мальчишка.
– А мне хочется сюда приходить. Ты – единственный в Норе, кого я ни разу не видел! Интересно же… мне вообще тут скучно, - вздохнув, поделился Велегор. – Со мной только Этьен с Савиным играли, но потом Виверия им запретила… а ты умеешь играть в слова, пленник?

– Когда-то умел, - сглотнув, ответил Януш, стараясь, чтобы голос не звучал хрипло.

– А какие-нибудь интересные истории знаешь?

– Знаю, и много, - подтвердил лекарь, глядя на сына.

Велегор рассматривал отца знакомым взглядом – отражение его собственного – и в глазах его Януш не видел ни отвращения, ни испуга. Похоже, мальчик насмотрелся в Норе и не на такое…

– Я забыл спросить в прошлый раз, как тебя зовут, - вдруг вспомнил Велегор. – Ты знаешь моё имя, а я не знаю твоего. Как ты там говорил? Ну, в нашу первую встречу? Ах, да! Это же «неправильно»! – передразнил мальчишка, и в умных чёрных глазах заплясали весёлые огоньки.

– Януш, - шепнул лекарь, чувствуя, как его губы расплываются в счастливой улыбке. – Меня зовут Януш… сын.

Глава 7. Сын своего отца

Кто-то коснулся его плеча, несмело и осторожно, но Януш не нашёл в себе сил даже открыть глаз. Он не помнил, когда закончились пытки, и когда подручные Хетага притащили его обратно в камеру. Сколько он пролежал без движения на влажном полу, лекарь тоже не знал. Кажется, ему перебили колени; встать он не мог, двигаться тоже. Он мог только ждать, пока пройдёт первая животная боль, и он сумеет хоть немного прийти в себя.

– Паап…

Маленькие ладошки легли ему на плечи, и Януш попытался пошевелиться. Его тотчас накрыло волной острой боли, и он застонал сквозь сцепленные зубы, переворачиваясь на спину.

– Папа? Отец? Ты живой? – встревожено спросил тот же голос, и Януш наконец понял, что рядом с ним Велегор. Велегор, его сын, которому совершенно не нужно было видеть его таким. – Я же чувствую, ты жив! Кровь… твоя кровь пульсирует… огонь жизни… я чувствую, я знаю… душа… чистая материя… ведь ты живой! Не смей умирать, слышишь?! Я тебе не разрешаю! Не хочу! Я не хочу!

Януш не смог открыть глаз даже ради сына. Попытался поднять руку, и его ищущие, дрожащие пальцы тотчас перехватила маленькая, крепкая ладонь Велегора.

– Я не умею лечить, - зло выговорил мальчик, сжимая его руку, - они не учат меня этому! Я… не знаю… не знаю, что делать!

– Не бойся… всё… хорошо…

Эти слова, такие трудные и почти неслышные, окончательно лишили его сил. Януш ещё боролся с липким туманом, окутывающим помрачённое сознание, вслушивался в звонкий, отчаянно-злой голос Велегора, теребившего его за руку, но уже ничего не мог сделать.

Если ему суждено умереть здесь, в подземной тюрьме пленившей его ведьмы, значит, на то воля Единого. За прошедший год он сумел сделать то, ради чего отправился на Острова – он обрёл сына. Велегор с той самой встречи приходил часто, почти каждый день, и Януш с нетерпением ждал этих встреч. Продумывал каждое слово, которое нужно сказать сыну, вспоминал полузабытые детские игры, придумывал истории, которые так любил слушать Велегор…

Мальчику никогда не было с ним скучно. Несмотря на окружавших его колдунов, несмотря на все усилия воспитателей и учителей, Велегор по-прежнему оставался ребёнком. А ребёнку хотелось игр и приключений, новых знаний и сказок, переносивших его в неизведанные миры. А ещё сыну нужен был кто-то, кто бы его слушал. Просто слушал, не поучая, не исправляя, не запрещая…

И Януш стал таким слушателем. Так он узнал, что обряд поглощения – это тот момент, когда Велегор впитает в себя всю силу небесного камня, и этот ритуал требует человеческого жертвоприношения. Призываемый обрядом Клеветник на краткий миг обретёт власть над миром – всего лишь на миг, но этого хватит ему, чтобы наполнить, пропитать его своим злом. И он же дарует всем участвующим магическую силу, с которой даже энергия невидимой смерти не сравнится…

Когда должен состояться обряд, Велегор не знал, но Януш мог сделать выводы, исходя из возросшей в последнее время активности колдунов. Они спешили, проводя свои опыты, обучали новых адептов и расширяли свою армию в каком-то нервозном ожидании – и лекарь понимал, что времени у них осталось совсем немного.