Позволь мне верить в чудеса
Шрифт:
Дальше был уже рассказ о том, насколько сложно учиться, сильно ли теория отличается от практики, нравится ли практика…
И пусть Аня понимала, что ее рассказ довольно примитивен — ничего нового, но Корней то ли действительно слушал внимательно, то ли умело делал вид.
Сидеть напротив Высоцкого за столом, не бояться смотреть на него и получать в ответ спокойные задумчивые взгляды, кивки головой, поллуулыбки было так волшебно, что Аня очень боялась момента, когда он встанет, чтобы удалиться. Но это неизбежность — тоже понимала.
Поэтому, когда Корней, глянув на часы,
Уснула быстро, но открыла глаза не под трель будильника, как бывало обычно, а будто без причины. Хотя…
Жмуря по очереди то один, то другой глаз, Аня потянулась к телефону, разблокировала экран — чуть больше часа ночи… Повернулась с бока, на котором спала, обняв одну из подушек, на спину, посмотрела уже в потолок…
Прислушалась…
Видимо, ее локаторы по-прежнему были настроены на Высоцкого и его передвижение по квартире, потому что… Он явно был на кухне. Либо он, либо воры.
Только последние вряд ли включали бы воду… Да и свет тоже…
И лучшее, что можно сейчас сделать, это просто заснуть. Или представить его — там, на кухне, и заснуть с этими мыслями. Но Аня зачем-то продолжила лежать на спине, глядя в потолок, который становился все более «видимым» вместе с тем, как зрение привыкало к темноте. Девушка закусила губы, потянулась к ним рукой…
Зажмурилась на секунду, отгоняя плохие мысли… Потом снова распахнула глаза, потому что… А вдруг, мысли совсем даже не плохие?
Села в кровати, посмотрела на еле заметную полоску тусклого света под дверью… Поняла, что на то, чтобы решиться… Или нет… У нее какие-то секунды…
Посмотрела на подушку… Снова под дверь…
Услышала, что Высоцкий открывает посудомоечную… А значит, секунд еще меньше.
Не давая себе времени одуматься… Или испугаться…
Аня соскочила с кровати, поправила сбившиеся немного на бок пижамные шорты, майку… Прокралась к двери, нажала на ручку… И босыми ногами по деревянному полу из комнаты в коридор…
Потому что… Если хочешь чего-то, Аня Ланцова, делай, а не жди, пока сделают за тебя…
Корней долго не мог заснуть. Сбитый за выходные график давал о себе знать. Надеялся, что спокойный вечер в компании Ани поможет понизить уровень адреналина в крови, но получилось как-то иначе. К мыслям о работе добавились еще и другие. Слушал, смотрел, подмечал… И что-то новое в ней, и что-то непонятное в себе. Не пытался ни приблизиться, ни сделать что-то такое, что изменило бы настроение вечера. Просто потому, что рано. И ей. И ему.
Благо, она хотя бы не стала вредничать, когда он предложил расходиться во избежание. Благо, затихла где-то там — в соседней спальне — быстро. А он… Все равно крутился. В итоге не выдержал, вышел на кухню, чтобы выпить воды. Может, включить ноутбук и заняться делом, раз со сном не сложилось, но и с этим тоже… Не сложилось.
Точно знал, что ночами по квартире Аня не бродит — всегда спал чутко. А сегодня…
Он стоял в кухне, раздумывая о том, выключать подсветку или оставить так и сходить-таки за ноутом, когда боковым зрением увидел, как практически на щелочку открывается
дверь, оттуда показывается сначала одна голая длинная нога, потом вторая… Ноги разворачиваются, являя миру попу в коротких, немного детских, шортах, и гриву — до той самой попы…— Почему встала? — только закрыв дверь, Аня разворачивается, произносит ни разу не правдоподобное «ой», которое явно должно было значить, что она и не подозревала, какая встреча ждет за дверью… Застывает и смотрит на него так же, как он смотрит на нее — окидывая взглядом от макушки и до пят.
Только он, в отличие от девчонки, одет куда приличней — в футболке и хлопковых штанах.
— В-воды п-попить…
Аня ответила, начиная свой босоногий путь в сторону кухонного кафеля. Благо, теплого. Иначе получила бы по заднице. Хотя… Еще получит. Схемщица.
Мужчина не двинулся с места, следя за тем, как Аня подходит, явно каждым шагом преодолевая. И чем ближе становится — тем очевидней, что нервничает, беспокойные руки мнут ткань шорт на бедрах, а взгляд бегает, отказываясь фокусироваться на лице Корнея. Будто не видит, что он-то весь путь смотрит на нее. Более чем пристально.
— Ну пей…
Корней произнес, когда Аня остановилась в шаге, сглотнула, все же рискнула вскинуть взгляд…
И увязнуть на несколько секунд, чтобы потом потянуться к той полке, которая находится четко перед Корнеем.
Не прося его подвинуться, не прося подать… Тянулась сама. Тянулась так, чтобы обязательно привстать на носочки и прижаться тазобедренной косточкой к его руке, лежавшей на краю столешницы…
Чтобы майка чуть задралась, позволяя мужчине увидеть голый плоский живот…
Чтобы дальше взгляд Корнея непременно соскользнул с живота влево, туда, где шорты еле прикрывают специально выпяченную пятую точку…
Это все было безумно «толсто». За все это действительно стоило бы отходить по заднице, но Корней почему-то не пресек.
Не вытащил руку, не усмехнулся даже, не фыркнул.
Просто следил, как Аня достает наконец-то стакан, ставит на стол, снова смотрит на него…
И снова не просит подвинуться в сторону от раковины, чтобы она могла включить питьевой краник, а тянется через него, теперь прижимаясь все к той же руке уже голой кожей живота. Нежного и горячего, тут же покрывшегося мурашками…
Наверное, не хотела бы, чтобы Корнея видел, что руки трясутся, но с этим пока справляться не умела.
— Вы не хотите? — наверное, надеялась, что пары «нечаянных» касаний будет достаточно, чтобы он сделал в ответ хоть что-то… Но Корнею почему-то хотелось досмотреть представление до конца. Куда спешить-то?
Поэтому он оставался внешне спокойным, когда Аня наклонялась еще больше, чтобы закрутить краник, когда отрывалась от столешницы и его руки соответственно, когда поворачивалась, прижимаясь к столешнице… И руке соответственно… Уже мягким местом… Спросила, глядя, как всегда, прямо и честно… Наивно и искренне…
Так, что Корнею стало очевидно — есть в ней кокетство. Все в ней есть.
— Я уже попил. Спасибо.
Даже больше, чем требуется, кажется… Все дело в смелости. Сегодня она проснулась вместе с хозяйкой.