Позволь нам случиться

— Что я?

— Ты как-то замешан в этой истории.

— Я совершенно ни при чем! Я не вру. Мне нужно ненадолго исчезнуть из виду Стаса. Не хочу, чтобы он нашел меня. Я его боюсь.

По горячности парня я понял, что он действительно боится. Вот только вселить страх в человека можно по совершенно разным поводам. Например, как говорит помощник, он боится быть обнаруженным, а может, он боится проколоться и не выполнить миссию.

— А стоит бояться меня, — пробормотал конец своих мыслей и увидел, как вздрогнул Николай. — Ты должен понимать, что от твоих ответов зависит мое доверие и должность. И все твои ответы я проверю, учти.

Он кивнул. Напряженно, но кивнул, согласился.

— Хорошо. Как давно Разумовский знаком с Кельмером?

— Не знаю…

— Если таких ответов будет подавляющее большинство, ты вылетишь за порог сегодня же!

— Ладно-ладно… понял. Кельмер… Не помню его у нас дома.

Николай отвернулся от меня, слепо глядя в окно, а меня резануло словосочетание «у нас дома». Разумовский же женат, не мог он любовника держать дома. Или он жил на два дома, а потом что? Выставил Николая? Или тот сам сбежал, оставшись без крыши над головой? Или это разводняк, рассчитанный на меня.

— …Точно не приходил. И Стас никогда не упоминал его в разговоре. Вас упоминал, а Кельмера ни разу.

Я встрепенулся:

— Упоминал меня? Что он сказал?

— Дословно не помню, только то, что надо встретиться с вами на одном из приемов. Я только понял, что не получается у Стаса поговорить, раз он нацелился выловить вас на приеме.

Кивнул, подтверждая его предположения. Я отказывал Разумовскому, а он все же столкнулся со мной на каком-то вечере.

— А как ты познакомился с Кельмерами?

— Тоже на приеме. Другом, может, новогоднем или рождественском…

— Вспомни точнее. Как и где.

Николай снова отвернулся к окну, сцепляя руки и кусая нижнюю губу. И я подвис на этом странном, не мужском движении зубов по пухлой губе. Я непроизвольно облизал пересохшие губы, не в силах оторвать взгляд от слишком эротичной картинки.

Идеальные зубы, впивающиеся в мягкие губы, покусывающие, натягивающие и отпускающие. И тут же высовывается язык, проводит по поверхности, увлажняя её, а у меня трещит ширинка от пронесшейся перед глазами картинки, как можно разыграть этот язычок вместе с соблазнительными губками…

— Твою мать, — выдавил я, шире расставляя ноги под столом и неловко сползая по спинке кресла, чтобы шов не так болезненно давил на стояк.

— Я не могу вспомнить, — тут же повернулся ко мне помощник, сведя брови домиком. Ну вот нахрена, спрашивается, усугублять и без того несгибаемую проблему?

Решил копнуть глубже. То, что Разумовский связан с Кельмером, теперь очевидно. Хотелось бы узнать про состояние и корни самого Разумовского.

— Давай поговорим о Разумовском?

— О Стасе?

Мне не показалось, что он вздрогнул.

— Да, о нем. Опиши мне его состояние, чем зарабатывает, на что тратит, с кем ведет бизнес, с кем конфликтует…

— Я не… зн-наю, — испуганный взгляд направлен на меня, помощник знал мой ответ на его недомолвки, а повторять и тем более запугивать я не собирался.

Мы помолчали, пока я пытался перебороть раздражение внутри.

— Или ты вспомнишь всё до мелочи и расскажешь, или идешь наверх, пакуешь чемодан и выметаешься отсюда.

Больше Николай не поднимал на меня глаз, вываливая воспоминания и коротко отвечая на встречные вопросы.

— Стас состоятельный, он не ограничивает себя в тратах. Двухэтажная квартира на двести пятьдесят квадратов в элитном доме с частной охраной периметра и индивидуальной электронной сигнализацией.

— Я знаю, где он живет. На что он живет, это ты можешь мне рассказать?

— Я не… Ох. Он просто оставлял мне карточки, на которых никогда не кончались деньги, хотя мне и расходовать особо было не на что… и негде.

— Вспомни его разговоры о делах, бизнесе? Переговоры с партнерами?

— А, да… Помню, Стас несколько раз упоминал про стройку…

— Строительные объекты? Частные или коммерческие?

— Не уточнял. Был интерес к сети ювелирных магазинов.

— Вот это теплее, — пробормотал я, помня, что старший Кельмер, Игорь, как раз засел в секторе ювелирки.

— Но интерес быстро пропал. Странно…

— Что?

— Мне проще назвать, чем Стас не интересовался никогда, но не вспомню, что его действительно волновало.

— Хорошо, давай отсечем лишнее. Парфюмерия, косметика?

— Нет.

— Натуральное хозяйство, сельское?

— Точно нет!

— Скупка недвижимости, биржи?

— Эээ… Что-то было. Не основное, скорее вскользь в разговоре что-то мелькало.

Я кивнул.

— Медицина, центры омоложения, отдыха?

— Неа.

— Туризм?

— Нет.

— Валюта?

— В смысле?

— Он проворачивал какие-нибудь операции с валютой?

— Вряд ли. Он очень осторожен, чтобы лезть в такие дела.

— Скорее труслив, — фыркнул я.

Помощник напрягся и внимательно следил за моей реакцией.

— Ты не особо мне помог. Что я имею? Есть Разумовский, который не представляет интереса, как бизнес-единица, но чем-то он зацепил Кельмера-младшего. Чем?

Николай нерешительно пожал плечами, не расслабляясь ни на секунду за время нашего разговора.

— Ладно, можешь идти.

— На улицу? — переспросил он.

— Зачем? А! Нет, пока ты остаешься. Но если ты что-то скрываешь, то тебе лучше собраться и свалить. Я рано или поздно докопаюсь до правды, Коля.

Он заметно побледнел, но не задержался, живо покинув мой кабинет. А уже через полчаса осторожно постучался и напомнил о конкурсе, где я смогу выбрать себе любовницу.

— Очень рассчитываю, что не потрачу время впустую, — буркнул я, собираясь к выходу.

Чует моя интуиция, что сегодня не один буду делать выбор.

* * *

И интуиция не подвела.

Я сидел за судейским столом со знакомыми мажорами, с которыми, так или иначе, сталкивался в бизнесе. Неужели у всех резко обмелело на личном фронте, что ломанулись судить красавиц на конкурсе?

— Николай, — позвал я, и вынужден был оглянуться, когда пауза затянулась. Парень, сжавшись, пытался затеряться в тени. Чертов придурок. — Подойди ко мне и стой рядом, — рявкнул я, беспредельно злясь, что вынужден тратить время на подбор любовницы.