Позволь нам случиться

* * *

Утро началось с отличного минета, пока в один короткий миг я не подумал, что точно также мой член мог оттягивать щеку Николая. Какое счастье, что никто не может заглянуть в мои свихнувшиеся мысли.

Я быстро кончил в гостеприимный рот и за тридцать минут договорился с Лель об условиях «сотрудничества».

— Лимит карты — триста тысяч.

— Сколько? — девчонка капризно скривила губы, что захотелось протянуть руку и смазать эту моську. — Сделай безлимит! За триста я не работаю.

Да, для нее это работа. Она просто доставляет мне удовольствие, исполняет прихоти, а я плачу.

— Пятьсот. Обойдешься.

— Мы не договоримся, — продолжала показывать характер девчонка.

— Тебе за пару трахов в неделю пятьсот тысяч баксов мало? — удивился я, прикидывая, не проще ли заменить эту кривляку на другую. Теперь то я почти уверен, что меня ведёт на субтильную фигуру.

— О! В баксах? Не, нормалёк. Ты же мой лапусик.

— И сразу запоминай стоп-лист — никаких дебильных пусиков и папиков. Алексей. И только.

— Как скажешь, Алексей. Жить буду у тебя?

— Приезжать будешь ко мне, когда вызову. Причем очень быстро, без капризов и отговорок.

— Да не вопрос. Ты вообще беспроблемный, да Лёш?

— Алексей. Будешь забываться — снижу лимит.

— Ой, прости. Если на сегодня все — я поеду.

— Карточку возьмешь у Николая и оставишь ему все необходимые координаты.

— Ага, отличный паренек. Такой свойский. Гей что ли?

Меня передернуло. Черт, да от помощника разит его ориентацией. Не придется ли еще мне доказывать, что я совсем не по мальчикам? Или скрывать Колю, как Разумовский? Черт… Разумовский.

Почему Сбруев так долго собирает информацию?

* * *

До обеда я пролежал в постели, отслеживая динамику на фондовых рынках и отмечая в блокноте странное поведение акций по месторождениям драгоценных камней. Интересно, это игра Игоря Кельмера на повышение собственных ценных бумаг?

Я сделал заметки и отложил планшет. Обед. Сейчас я увижу Колю и спланирую остаток дня. И только теперь понял, как жду эту встречу.

— Чем занимался до обеда? — спросил я и поморщился от слишком сурового тона, выбранного для ничего не значащего в принципе вопроса.

Николай коротко бросил на меня взгляд, открыл свой смартфон и зачитал:

— Выдал кредитную карту вашей любовнице, изменил в банке размер лимита, — тут я заметил, что Коля усмехнулся. Удивлен, что я не скуплюсь на собственные прихоти? — Потом обзвонил все телеканалы и разослал претензию на опубликование кадров с вами. Так же отправил в прачечную все бельё и шторы с верхних гостевых комнат.

— Отлично поработал, — усмехнулся я, заправляя в рот рулет с козьим сыром и грецким орехом.

— Это еще не всё, — смутился помощник, окончательно отодвигая тарелку и углубляясь в смартфон с записями. — Пришли три приглашения. Два на публичные общественные выступления, одно на вечерний прием в кругу…

— Зачитай.

Николай, забыв про обед, перечислял фамилии приглашенных на вечерний прием, а я кивал, поглощая горячий бульон и жмурясь от удовольствия.

— Кельмер Евгений, Стро…

— Остановись. Мы идем на прием. Когда?

— Завтра вечером.

— Я иду с любовницей, ты с нами, но на приеме не приближайся ко мне.

— А что я там буду делать?

Что это — его голос дрожит?

— Будешь пастись возле Кельмера, слушать и запоминать.

— А…

— Ты идеально незаметный, к тому же отлично ориентируешься на приемах, как я понял. Это будет полезно.

— Как скажете.

Теперь я приступил к стейку, а Николай вернулся к остывшему бульону.

— Тебе нужно пересмотреть приоритеты, — заметил я, невольно замечая, как неприятно помощнику есть холодный суп. — Хотя я тебе об этом говорю с самого приема на работу.

— Как скажете.

— Ну конечно.

Вернулось обычное раздражение, никак не привязанное к моему сексуальному неудовлетворению. Значит, меня бесит собственный помощник? Чем? Я должен разобраться, прежде чем еще глубже вовлекать его в свои дела и в свою жизнь.

Но Николай словно напрашивался на взрыв:

— Алексей, вы, наверное, не заметили, но я не игнорирую утренние пробежки.

— Естественно. Мой дом нашпигован электроникой. Когда ты идешь в ванную, выходишь из комнаты, пересекаешь кухню, заходишь в тренажерный… Все фиксируется до секунды по открытым дверям отпечатком пальца в твой хронометраж.

Брякнула ложка о край тарелки, и я отвлекся от стейка.

— Д-да… Но на двери ванной нет электронного замка. Как?

— Включение света и вытяжки.

— А-аа…

Снова повисло молчание. Ведь он не договорил то, что хотел. Неужели не решится?

Вот. Вот оно! Черт!

Его нерешительность. Её не спутать с покорностью. Именно нерешительность, словно парень сидит в клетке, хочет вылететь, но никак не решится открыть дверцу и покончить с заточением.

В покорности есть принятие, а в Николае чувствуется противодействие, но вот решимости не хватает. Это бесит.

— Ты не договорил.

— Что?..

— Ты так и не сказал, к чему вообще начал этот разговор.

— Ах, да. Я хотел попросить отсрочку от физических нагрузок. Дня на три. Пожалуйста?

— Зачем еще?

Он покраснел. Ну же, решайся и договаривай и не раздражай меня!

— Лодыжку потянул.

— Вызови врача. Сделают снимок, наложат повязку.

— Не ст'oит, я правда, за три дня буду чувствовать себя лучше.

Я сжал челюсти. Ну что за странная упрямость себе во вред?

— Если через три дня ты не вернешься к тренировкам и в полную силу не займешься обязанностями — вычту половину месячного жалования.

— Пф!

— Что?!

— Чихнула, простите… Хотел сказать, спасибо! Я ни за что не брошу обязанности, только пропущу физические нагрузки дня на три.

Я кивнул, чем-то очень смущенный. Чем-то странным в его словах. Но это очевидное ускользало от внимания. Я принял чашку кофе и перешел к составлению планов до конца дня и на завтра до самого приема.