Позывной ’Грэй’

Подул лёгкий ветерок, унося с собою смрадный запах, и дышать стало легче.

— У меня даже нет цветов, — грустно выдавила я из себя, как будто Грэй сейчас, как фокусник, достанет из-за спины гвоздики.

Тем не менее он меня удивил. Мужчина отошёл к забору и нарвал пучок одуванчиков. Это было неожиданно и трогательно.

— Вот держи, Аня, — с улыбкой протянул он мне жёлтый букетик.

Я взяла их. А как не взять?

Не знаю, что и сказать. Этот Грэй-Серёжа преисполнен противоречий. Что он за человек такой? Добрый парень, одуванчики, конфеты, никак не вязались с образом жестокого полковника Грэя, и это вызывало сумбур в моей голове.

Я возложила цветы рядом с крестиком Берты, и мы ушли с импровизированного кладбища.

— Прогуляемся, Аня? Погода хорошая, — предложил мужчина.

Это было лучше, чем сидеть в четырёх стенах в духоте, поэтому я согласилась, не раздумывая.

— Как умер твой друг? Это же было не так давно?

— По глупости. Накрыл собой гранату.

— Это так... Благородно!

— Он поступил неосмотрительно. Это стоило ему жизни. Дураков смерть находит гораздо быстрее.

— А ты, значит, всегда осторожен и умён, раз до сих пор жив? — съехидничала я.

— Совершенно верно!

Надо было сообщить родственникам Берты о её гибели, уведомить их о точном месте захоронения, но я, к своему ужасу, ничего не знала о семье подруги. Она избегала этой темы, а я не расспрашивала. А надо было. Теперь она будет считаться пропавшей без вести. Вести есть. Кому передать и как?

— Я до сих пор не могу поверить в то, что Берта мертва. Ты скучаешь по своему другу? Дима, кажется?

— Конечно, скучаю. Именно поэтому я похоронил его на базе. Я тоскую не о нём, Аня, о несбывшихся мечтах, о своих ощущениях рядом с этим человеком, о том, что мы могли бы пройти вместе столько дорог, но теперь я иду один. Осознание беспомощности и хрупкости этого мира давит на моё сердце, и жизнь кажется слишком уж несправедливой. Мы плачем не по умершим, а по самим себе. Нам жалко себя, понимаешь?

— Да.

Полковник был умён и не лишён сердца? Не похоже, что он врёт. Хотя я уже видела один из его спектаклей. Сыгран он был мастерски! Если бы у меня был в наличии "Оскар", я бы вручила его незамедлительно. То, как ловко Грэй меня "допросил", лишь подтверждало наличие у него ума, а меня его полное отсутствие. И философия его была мне очень близка.

Всё-таки он умён и рассудителен. Так и запишем!

Пока мы неспешно вышагивали по узким дорожкам между зданиями, люди, попадавшиеся нам навстречу отдавали полковнику честь, приветствуя его, а на меня смотрели с нескрываемым любопытством. Как будто у меня рога растут или три ноги. Меня это невероятно раздражало, но я не могла приказать людям не смотреть на меня.

Обитателей базы было довольно много. И военных, и гражданских. Тут были даже женщины!

Кто-то развешивал на улице бельё, кто-то чистил оружие или просто гулял, играя с собакой. Здесь кипела жизнь, и она была спокойной и размеренной. Должно быть, Грэй приложил много усилий, чтобы не допускать хаоса и пресекать беспредел, который я видела в лагере кижан? Это давало ему ещё один плюс.

Моё внимание привлёк странный мужчина, подметавший улицу. Одет он был, как и остальные мужчины, в кижанскую форму, а вот его кожа была неестественно сморщена, как у старика, но так сильно, что смотреть неприятно.

— Что с этим дедушкой? Он болен? — тихонько спросила я у полковника, косясь на мужчину.

— Дедушка? — рассмеялся Грэй. — Вано мой ровесник!

— Что с ним тогда?

— Он ликвидатор, Аня. Служил срочку, когда рванул реактор в Стальном. Вано был одним из первых добровольцев при строительстве саркофага. Его сослуживцы умерли. Ему тоже недолго осталось. Но он здесь, как видишь. Здоровье он уже отдал, а теперь и последние дни жизни хочет отдать своей родине.

Куда ни плюнь, у них одни герои? Патриот на патриоте! Аж зубы сводит!

— Как думаешь, в Стальном всё ещё опасно?

— Там живут люди. Немного, но живут. Кто-то вернулся, а кто-то и вовсе не уезжал. Трудно сказать, я не интересовался этим вопросом. Ты хотела бы навестить Стальной?

— Уже не получится... — грустно выдавила я и потрогала через одежду ключ-талисман от дома родителей.

Вдруг из-за угла вырулила Даша с огромным мусорным пакетом в руках. Сегодня сама убирается, мразь? Неужели?

— Здравия желаю, товарищ полковник! — недовольно буркнула она, поравнявшись с нами.

— Здравствуй, Даша! — ответил ей Грэй, и мы пошли дальше.

— У вас все пленные туалеты моют, или я особенная?

— Ты особенная тем, что пленная, Аня. Я же уже говорил, что пленных не беру?

— Почему?

— Солдаты альянса недостойны такой милости.

— Но ведь берлессы берут?

— Берут, чтобы обменивать на своих или ради информации. А я кижанин! Можно сказать, такова моя месть. Я знаю, что делают с нашими пленными северяне. Там выкупать потом некого.

— И что же? Все эти пытки — фейк от берлессов! Даже слушать не хочу!