Prada и предубеждение

Так и будет. Я пообещала ей. И исправив это, я попаду домой.

— Так в чём же дело?

Взгляд Эмили помутнел.

— Я говорю о… Ты и Трент… Ваши чувства взаимны?

— Я не уверена. Надеюсь на это, — она бросила взгляд в толпу и вздохнула.

— Согласно воле моего отца я принадлежу другому… более подходящая партия. Он сказал, что Трент находится ниже нас и отказывается отдать меня не джентльмену.

Я сглотнула и посмотрела на толпу, будто смогу найти там правильные слова, но так и осталась стоять молча. Как бы мне всё провернуть?

Вечер должен был быть весёлым, но теперь всё стало таким сложным. Помолвка Эмили внезапно перестала быть просто словами. Боль, что она испытывает… она настоящая. Я должна что-то сделать.

И самое главное — я не знаю, как танцевать! И как только начнется следующий танец, Эмили завальсирует с Трентом, а я так и останусь стоять одна. Настоящий кошмар, ставший явью.

Оказалось 1815 год не так уж и отличается от 21 столетия, потому что это именно то, что произошло бы со мной. Даже притворство Ребеккой ничем не помогло.

Почему я думала, что смогу измениться? Полет на тысячу миль в Европу не изменило мою судьбу. И путешествие во времени на двести лет назад, судя по всему, тоже.

Глава 17

Я кусала губы и всматривалась в толпу. А она была довольно разнообразной — мужчины и женщины, мальчики и девочки (хотя я не заметила никого младше 14 лет). Судя по нарядам некоторые из них очень богаты, а некоторые… не очень. Но, судя по всему, их это не волнует — они танцуют, смеются и улыбаются, как бы мне хотелось быть частью этого.

Почему же я не могу? Почему всегда так? Я так и дрожу от желания перестать быть самой собой, уйти и бросить старушку Кэйли.

Но понятия не имею как. Скорее всего, будет как обычно — споткнусь о свои же юбки, врежусь в кого-то. Я слишком боюсь оступиться.

Небольшая группа людей столпилась у края танцплощадки, и я прищурилась, чтобы разглядеть, что так привлекло их внимание. Потом они расступились, чтобы пропустить кого-то, и я поняла, что они стоят там ради Алекса. Стоят и смотрят, пока он пытается улизнуть от их внимания.

И все они молоденькие девушки. Он что, так называемая «крупная рыба»?

Скорее всего, они и не подозревают о том, какой он придурок. Обо всех секретах, которые он хранит. Если бы они знали то, что знаю я, они бы старались держаться как можно дальше.

Одна из них повисла на его руке и говорила что-то, а он отвел взгляд и уставился в пол. Она что, приглашает его на танец?

Они разговаривали около минуты, а я рассматривала его профиль. Его тёмные волосы, задумчивые глаза, полные губы и волевой подбородок, широкие плечи и этот нелепый шейный платок, который он обвязал вокруг своей шеи едва ли не тысячу раз. Алекс отошёл от девушки, напустив на себя напыщенный вид.

Я хихикнула. Ходит важно как кот, даже как павлин. Павлин, кстати, неплохая аналогия, учитывая какой он гордый и самодовольный.

Внезапно мелодия изменилась, толпа рассосалась, уступив место новым танцующим парам. Я не успела сказать и слова, как Эмили сунула мне свой бокал и растворилась среди них в поисках своего… бойфренда? Думаю, в этом веке они называются «возлюбленные».

Я стояла с краю и неожиданно испытала дежа вю. Почему так всегда, когда я оказываюсь на танцах? Не то чтобы я часто их посещала. У нас была вечеринка, когда я выпускалась из восьмого класса. Мы с Кэти пошли вдвоем как холостячки, но пробыли там только двадцать минут. Оказалось, что все с кем-то встречаются, а мы — парочка лузеров. Мы ушли домой, посмотрели парочку фильмов и притворились, будто это и есть времяпровождение, которое мы хотим.

Я бросила взгляд вокруг, замечая каждое движение, зная, что выгляжу как дура. В углу комнаты стояли стулья, частично исчезая под вельветовым занавесом, и я бросилась к ним. Присев, я расслабилась. Знаю, что люди все еще видят меня, но теперь я не выгляжу чересчур навязчивой, может никто и не обратит внимания.

Я теребила пальцы в перчатках и пыталась делать вид, что я не забитая тихоня.

Чтобы расслабиться, я сделала глубокий вдох. «Это 1818 год. Меня зовут Ребекка, я играю на пианино и могу рассказать байки про Америку».

Отсюда было хорошо видно, что происходит на сцене. Если я буду смотреть внимательно, то смогу запомнить, как они танцуют, и смогу придумать стратегию к следующему танцу. Судя по всему, женщина ведёт и решает, как будет происходить танец. Потом следующий за ней человек имитирует её шаги. Наверное, это миссис Поммерой. Или Леди Поммерой. Пофиг. Я изучала танец минут десять, пытаясь запомнить все их действия. Может у меня получится. Поворот тут, наклон здесь, а потом идти прямо. Я точно смогу такое. Если кто-то пригласит меня.

Это повторялось снова и снова. Уже пятнадцать минут, а танец все продолжался. Среди моря лиц я обнаружила Эмили, она улыбалась от уха до уха. Трент в ответ смотрел на неё так, будто она единственная во всем бальном зале.

Они определенно влюблены, даже если еще сами этого не поняли. Следующие пять минут я наблюдала за ними. Время от времени воск капал со свечей над их головами, но они ни разу не оторвали взгляды друг от друга. Только смеялись, и думаю, даже в случае пожара, они бы продолжили танцевать.

Эмили мой друг, но видеть её такой… настоящая мука. У меня такого не было. Ни в 21 веке, никогда. Даже Кэти завела себе парня спустя месяц как уехала. Но вот мне уже пятнадцать, а я никогда не целовалась. Почему? Что не так со мной? Я недостойна?

Я снова встала. Неловко, потому что корсет обхватывал чересчур туго. И буквально врезалась в девочку младше меня года на два. Её золотистые волосы цвета соломы были заплетены в несколько косичек, она выглядела раздражённой.

— Ой, мне жаль. Извини.

Я обернулась и оказалась напротив Алекса, позади него маячил какой-то парень. Я поняла, что очутилась между двух незнакомцев и человеком, с которым бы лучше никогда не знакомилась. Лучше бы я пряталась за занавесками.

— Вижу вы встретились с леди Эверсен, — сказал Алекс, указывая на блондинку в которую я врезалась, — леди Эверсен, это мисс Ребекка Вон, она гостит в Харксбери.

Я нахмурилась:

— Почему это она леди, а я — мисс?

У него дрогнули губы. Кажется, мой вопрос обезоружил его.