Практика хатха-йоги: Ученик без «тела»

Для первооснователей хатха-йоги внимание к телу исходило из вдохновения на преображение тела, и любые пригодные для этого методы составляли хатха-йогу. Среди них асаны занимали некое место, но не случайно классическое объяснение термина «ха-тха» как уравновешивания двух полюсов энергии отсылает скорее к пранаяме. Современная история хатха-йоги полна парадоксов, большей частью вменяемых Шри Кришнамачарье, который начал усиленно разрабатывать асаны практически в полном отрыве от традиции хатха-йоги. «Йога-сутры» были для него программным текстом, что доподлинно известно из многих источников, а все остальные методы он прекрасно подгонял под цель аштанга-йоги — самадхи. Безусловно, он хорошо владел целым спектром методов, применимых в хатха-йоге, но цель у него была не хатха-йогическая (не полная трансформация тела). В итоге, его последователи считают практику асан необходимой для духовного освобождения (самадхи), тогда как идеал телесного преображения, заложенный у истоков хатха-йоги, осуществим иными методами и позволяет обходиться минимумом асан.

«Возрождение» нетленных натхов

Долгое время считалось, что традиция натхов «вымерла», тем не менее, приобщиться к ней вполне возможно. Здесь я опираюсь на мои частные наблюдения при посещении натховских храмов и плоды изучения англоязычной литературы по данной традиции, которой, впрочем, еще крайне мало. Отчасти это информация из книги Маханта Аведьянатха «Введение в натха-йогу», которую я отредактировала, а позже посетила и автора. В целом, философия натхов составляет основу практики хатха-йоги для обеспечения равновесия духовного и телесного начал. Сами натхи считают, что Горакхнатх создал хатха-йогу как особую традицию совершенства физического и духовного тел, способных находиться в полной гармонии. В пределе, физическое тело способно стать полностью одухотворенным. «Ха» и «тха» означают полное единство Атмана и Параматмы — личного и всеобщего духа, равно как и Пракрити-пинды и Пара-пинды — человеческого и космического тел Шивы. Одновременно на духовном и телесном уровне бог и человек должны находиться в полном равновесии (самарасья), которое натх обретает в своем физическом теле. Натхи признают тело, как и мир, проявлением Шакти, а по сути — самим Шивой.

Посвящение у натхов традиционно проходит три главных стадии. Первая — это джигьясу, мираская ступень принятия в ученики. Им передаются гуру-мантра, четки, ритуальная одежда, духовное имя. Джигьясу находится во «внешнем круге», он может получать от гуру практики йоги и наставления в разных методах ритуальных поклонений божествам. Он почитает Горакхнатха как первого гуру и аватара Шивы и девять известных натхов в традиции. Вторая ступень посвящения — это аугхара, доступная тем, кто утвердился в практике йоги и преданности традиции, хорошо знает учение натхов и отличия практики от других школ. Аугхаров много среди агхори и пиров (мусульманских йогов). Чаще всего аугхары — это аскеты или тантрические садху. Они могут странствовать, общаясь с учителями разных духовных школ. При посвящении передается ритуальный свисток нади и соответствующие практики, которые сильно отличаются от всех практик в других религиозных орденах. Третья и наивысшая ступень посвящения у натхов — это даршани, или авадхуты. При посвящении им передаются кундалы (даршаны, павитри), которые вдеваются в отверстия, прорезанные в ушном хряще. В Индии они почитаются как гуру теми натхами, которые имеют посвящения на уровне аугхара и джигьясу. Сам процесс получения этого посвящения может происходить долго.

Отмечу свое положение в этой иерархии и причины, по которым именно оно оказалось для меня наиболее приемлемым. Имея начальные посвящения в тибетском буддизме ваджраяны и крийя-йоге, принятые одновременно с джигьясу, год спустя я приняла адвайтическую карма-санньясу, которая не требовала отрекаться от ранних передач, а сводила их воедино. К тому же ранняя линия Горакшанатха была связана с традицией дашанами, и их практики имеют особое сходство в среде нага-баба. Эта ветвь дашанами (встречи с представителями которой были описаны мною выше) восходит не столько к Ади Шанкарачарье, сколько к Авадхуте Даттатрейе. Не случайно его текст «Авадхут-гита» практически буквально повторяет то, что написанно в «Сиддха-сиддханта-паддхати» о натха-авадхуте. Наконец, мой карма-санньяса-гуру Свами Самарпанананда в традиции дашанами санньясы не только не имеет ничего против других передач, но, как сразу выяснилось, начал издавать в Европе собственные комментарии к натховским текстам, к которым сам относится с огромным пиететом. Что же касается всех остальных посвящений, то они тоже имеют особые связи, поэтому видимость противоречия с натховской традицией создается лишь внешне, к чему мы вернемся ниже.

Непосредственный опыт общения с натхами я получила сначала в Непале в марте 2007 года. На территории Пашупатинатх-мандира в Катманду располагается Горакхнатх-ашрам. Примечательно, что в этом храме верующие исконно отождествляют Шиву и Будду, что выступает одним из ярких моментов снятия противоречий между посвящениями в натха-сампрадае и ваджраяне. Кроме того, ими отождествляются Матсьендранатх и Авалокитешвара, и в обрядах можно провести дальнейшие параллели. Во время моего появления натхи были заняты одновременно приготовлением пищи на всех в большом котле и чтением «Горакша маха-пураны», то есть жития основателя традиции Горакшанатха. От предложенной трубки я вежливо отказалась, но приняла радушное предложение выпить чаю и побеседовать. Однако, поскольку почти никто не говорил по-английски, а мой хинди годился лишь для книжных переводов, наше общение сводилось к повторению мантры и имен «общих знакомых». Среди них было и несколько мирян с посвящением в грихастху, которые восприняли меня как «свою». К сожалению, вечерняя пуджа заканчивалась позже начала комендантского часа в Катманду, поэтому добраться после нее в отель не представлялось возможным и от участия в ритуале пришлось воздержаться, хотя со стороны самих натхов возражений не было.

Сразу же после принятия адвайтической карма-санньясы в мае 2007 года я побывала единственный раз в древнем прославленном Горакхнатх-мандире в Горакхпуре. Этот храм, стоящий на месте погребения множества гуру натхов, веками и поныне остается важнейшим натховским храмом. Он также служит резиденцией нынешнего высшего держателя и патриарха в традиции натхов главного маханта Шри Аведьянатха, даршан которого я получила дважды — индивидуально и сместе с группой русских кундалини-йогов. Общая встреча, когда он произнес целую речь и отвечал на вопросы, заняла около двух часов и была запечатлена на фото и видео. Кроме того, я была представлена маханту Митхлетшнатху и совершила положенный ритуал почитания гуру. Вечерняя пуджа произвела на меня сильное впечатление мощным энергетическим эффектом, можно сказать, сместив восприятие собственного тела на вибрационный уровень. В первый же вечер натх-звонарь провел нас на колокольню под самым куполом, где вибрации достигали необыкновенной силы. Проникновение в натховскую традицию способно изрядно изменить представления о хатха-йоге, как она есть на самом деле — по изначальному замыслу основателей, ибо непосредственный мистический опыт приводит ученика к полной свободе от обусловленности любыми техниками.

Всеобщность самого тела делает его «открытым» всякому опыту, создатель же современной хатха-йоги Шри Кришнамачарья сделал слишком широкий шаг назад, так что традиция натхов выпала как среднее звено между двумя малыми посылками — асаны и самадхи. Поясним это лаконичное утверждение. Ставя своей целью полное телесное преображение, натхи разрабатывали различные техники, составившие хатха-йогу, в частности, асаны. В этом процессе появилась «Хатха-йога-прадипика», ставшая своего рода библией хатха-йоги, где делается немало реверансов в сторону древнейших «Йога-сутр» в смысле единства целей практики в самадхи. Однако натховская конкретизация цели в телесности расширяла смысл самадхи, чему соответствовала техническая разработка асан. Речь шла уже не просто о просветлении, а о телесном преображении. Шри Кришнамачарья сделал основой своего учения сами «Йога-сутры», опираясь в технологии построения отдельной практики асан непосредственно на текст, где для самадхи достаточно одной асаны. Просто он начал трактовать «удобную и устойчивую» асану как «каждую» асану. Так многообразие асан стало средством достижения самадхи в духовном смысле, без преображения тела, и отчасти поэтому натхи разделили участь иных истоков хатха-йоги, до нынешнего времени пребывая в забвении.

Фото 11. Горакхнатх-мандир (Горакхпур, Индия)

Фото 12. Даршан Маханта Аведьянатха (май 2007)

Фото 13. Встреча с Махантом Митхлешнатхом (май 2007)

Фото 14. Ашрам Горакхнатха (Катманду, Непал)

Фото 15. Непальский натх в традиционном облачении

Кайя-садхана тамильских сиддхов

Кайя-садхана означает телесно-ориентированную практику. Хотя современные практикующие уже не путают йогу с гимнастикой и патологической фиксации на здоровье тела, почти никто из них не представляет себе хатха-йогу без асан, прочно отождествляя их. Доныне расширение спектра положений тела во всех доступных конфигурациях представляется основным методом проработки тела для трансформации. Однако вопрос о степени необходимости асан в хатха-йоге решается в зависимости от того, что преобладает в самом определении: методология или целеполагание. Дело не в «бесполезности» асан или неадекватности их выполнения и даже не в исключении асан из хатха-йоги, а в растождествлении одного из методов и цели всей системы. Хатха-йога по определению отличается от йоги тем, что в ней присутствует нацеленность на то, чтобы не ограничиться духовным освобождением (самадхи), а добиться телесного просветления вплоть до полного перевода материи в энергию. Лишь поверхностная рефлексия исходит из видимости, где асаны (как работа с физическим телом) суть хатха-йога. Возможно, но не обязательно, — что и демонстрирует второй исток хатха-йоги в традиции тамильских сиддхов.

Шри Кришнамачарье удалось проигнорировать оба истока хатха-йоги — не только натхов на севере, но и сиддхов на юге, — хотя он славится синтезом северного и южного индийских учений. Как выходец из Южной Индии, он был потомком великого альвара Натхамуни (имя не означает принадлежности к натхам). К тому же это течение вайшванизма развивалось в рамках вишиштадвайты Рамануджи и противостояло адвайте. Но в тамильской традиции шиваиты- сиддхи составляли оппозицию всем другим учениям, включая альваров, именно по качеству отношения к телу. Как известно, пранаяма и прочие техники хатха-йоги складывались на пути интериоризации ритуала, или введения духовных отношений внутрь тела. В отличие от альваров, сиддхи никогда не совершали храмовых богослужений, считая тело единственной обителью духа. Напротив, для Шри Кришнамачарьи ритуальная практика в наследии альваров до конца дней оставалась важной частью духовной реализации. Но он никогда не передавал вайшнавские посвящения своим ученикам в области асан, поэтому те сами становились просто учителями асан как таковых.

В самой Индии последним реализованным тамильским сиддхом считается святой Рамалингам, но он подвизался еще в XIX веке и просто «превратился в свет», не оставив преемников, кроме поваров на кухне, где до сих пор ежедневно готовят еду для раздачи всем голодным — что и составляло основную «телесно-ориентированную» практику самого просветленного. Можно найти сиддхов среди тамильских лекарей, но они изъясняются только на тамильском, если вообще выказывают склонность изъясняться. Большинство этих адептов сейчас известны в своей местности как врачи сиддха — медицины, марма — целители или же травники и т. п. Так, у одного аюрведиста на территории клиники построен целый храм 18 сиддхов, где он с местными брахманами проводит пуджи. Известным адептом шайва-сиддханта, признанным индийскими авторитетами, был американец Шивая Субрамуниясвами, автор книг «Танец с Шивой» и «Слияние с Шивой». Именно эта школа представляет на Западе тамильский шиваизм и своим важнейшим текстом считает «Тирумандирам». По-видимому, они имеют прямое отношение к линии тамильских сиддхов. Гуру самого Субрамуниясвами был тамильским святым, жил на Шри Ланке как аскет, демонстрировал сиддхи. Но на внешнем уровне у них преобладает обрядовый шиваизм, а в практику кундалини-йоги инициируют только принявших монашеские обеты.