Практикантка доктора Соболева

— СерИваныч, здравствуйте! — заведующему она крикнула, как только увидела его в дверях, не дожидаясь, пока подойдет.

— Здравствуй, Кать, — Соболев первым делом окинул кипу историй перед ней страдальческим взглядом и взял со стола пару отложенных.

— Та-а-ак, — нахмурился Сергей, листая, а потом перевел рассеянный взор на старшую медсестру, — Как обстановочка?

— Штатная, — пожала покатыми плечами Катерина, подперла подбородок кулачком и тише добавила, — Четыре сами, одну кесарнули и…

Вздохнула.

— Один вакуум…

Сергей мигом нахмурился, вскинув на неё сверкнувшие глаза.

— Кто принимал?

— Бузакина.

— Ох, уж мне эта Бузакина, — цокнул языком заведующий, — Что, кесарить нынче не в моде? Или шить лень?

— Не успели, стремительные, — опять вздохнула Катя.

— Не успели…Это кончить можно не успеть, или в кино… — пробормотал Сергей себе под нос, а потом громче, — Апгар?

— 7/8.

Сергей опять цокнул, но уже спокойней.

— Отдали уже ребенка, в шестой палате на послеродовом, — тут же добавила Катерина, усмиряя заведующего окончательно. Люба стояла рядом и только наблюдала за их занимательной беседой.

— Ладно, — Сергей почесал переносицу, — Историю сюда, Бузакину ко мне, ясно?

— Ясно, СерИваныч, — бодро отчеканила Катерина.

— Так, и… — Сергей повернулся к Любе, будто только сейчас вспомнив о её существовании, — Истории с невписанными анализами Любовь Павловне отдайте пожалуйста, Катерина.

Люба вспыхнула, но промолчала, закусив губу. Это второй день подряд только писать? Нашел себе…секретаршу…

— И когда у нас "смотрины" перед выходными? — Соболев снова перевел взгляд на медсестру.

— В двенадцать вроде бы планировали, СерИваныч.

— Хорошо, — задумчиво протянул Сергей и вновь вперил изучающий взгляд в притихшую Любу, — И истории тех, кого приведут, тоже на дородовом соберите, Любовь Павловна. Подготовьте. Хорошо? Будете мне ассистировать. Решать кого-куда-когда…

Люба вспыхнула опять, но уже от удовольствия. Всё-таки не только писать. А вот уже и решать! Любовь, конечно, больших надежд не питала, что вот прямо решать ей дадут, но всё же. Сергей Иванович скользнул взглядом по часам и, больше ничего не добавляя, отправился в свой кабинет, оставляя Любу наедине с Катериной. Та уже собирала Вознесенской кипу анализов и историй для обработки и наведения порядка.

— Вы вместе что ли приехали? — как бы невзначай поинтересовалась старшая медсестра, передавая Любе папки с бумагами.

Люба только слабо улыбнулась. Говорить, что они соседи, почему-то не хотелось. Не сейчас. Она ещё не разобралась кто тут друг, кто враг, а кто так, и интуитивно держала дистанцию. Да и в Соболеве не разобралась тем более…

— А дородовое на каком этаже? — аккуратно перевела тему, не желая обсуждать начальство.

— Так на этом же, от лифта слева. И на четвертом ещё, — подсказала Катерина.

— Спасибо, — кивнула Люба, прижимая полученные истории к груди, и уж было собралась уходить, но игривый вопрос Катерины на пару с её лукавым взглядом поверх огромной чашки, остановили.

— Ну и как тебе наш СерИваныч, Люб? — доверительным тоном поинтересовалась медсестра, — Ты-то ему глянулась, сразу видно…

Вознесенская застыла, лихорадочно раздумывая, как бы правильней ответить.

— Хорошо пока, — ответила настолько размыто, насколько это вообще было возможно.

— Ну, если хорошо, то уединяться лучше в кабинет УЗД на пятый ходить, там кушетка хорошая, — фыркнула насмешливо Катерина и отпила из своей огромной чашки.

— Я как-то не планировала, — холодно бросила на это Любовь Павловна.

— Ну-ну… — протянула Катерина, и потом тише, будто самой себе, — Тут половина отделения тоже не планировало…

— И вы, Кать? — Люба начала откровенно раздражаться. Левая бровь презрительно взлетела вверх, — Собственным опытом делитесь?

— И я, — ошарашила её Катерина своей откровенностью, а потом звонко рассмеялась, — В смысле и я в том кабинете была. Только с Акопяном, неонатологом, муж он мой, Люба! А вы то…

Катерина так захохотала, что чуть кофе не пролила.

— Вы бы лицо своё видели, Люб! Ахахах…Подумали уж тут!

Люба не удержалась и тоже начала смеяться. И от неожиданности, и от непонятно откуда взявшегося с головой накрывшего её облегчения. Почему-то тот факт, что у Соболева со старшей медсестрой ничего не было, был до чёртиков приятен. Хотя, какое ей дело, да?

— Пошла я на дородовое, — уже гораздо миролюбивей сообщила Люба. Катерина ей теперь очень даже нравилась, — Пирожки только в ординаторскую закину.

— Ммм, пирожки? — Катя привстала с места, с любопытством взирая на пакет в руках Вознесенской.

— Да, там на всех, хотите? — Люба даже немного смутилась от такой откровенной заинтересованности.

— Конечно! Так нам, оказывается, повезло с вами, Любовь Павловна, да? — и Катя задорно подмигнула новому ординатору.

* * *

Время тянулось медленно. Истории Люба писала как раз до обеда, оккупировав дальний обшарпанный стол в ординаторской и два раза отвлекаясь на кофе с пирожками. Сначала с забежавшей перед уходом домой Катериной, а потом с Виолой Петровной, акушеркой, и рыженькой Тоней, которую Соболев под своё шефство не взял, но на отделении оставил. Третью, Нину, отправили на дородовое на четвертом этаже. Тоня была полна впечатлений. В отличие от Любы, зарывшейся в бумажках, её отправили набираться опыта в большой родзал на пять рожениц. Вознесенская, слушая захлебывающуся рассказами Тоню, улыбалась ей и по-тихому завидовала. Вот где настоящая работа и обучение, а не в историях этих бесконечных, где каждый раз по полчаса только чужой почерк разбираешь.

Сергей появился на пороге ординаторской в три минуты первого. Окинул присутсвующих сосредоточенным отстраненным взглядом и остановился на поднявшей от бумаг голову Вознесенской, сидящей в дальнем углу.

— Любовь Павловна, истории с дородовых готовы?

— Да, Сергей Иванович… — Люба даже растерялась слегка. Так требовательно звучал низкий голос заведующего. Почувствовала себя ученицей, которую вызывают к доске.

— Хорошо, пойдёмте, — кивнул Сергей, и, не дожидаясь, пока она встанет, исчез из дверного проёма.