Практикантка доктора Соболева

— Люб, я сейчас уеду уже, — как- то хрипло и совсем не по-начальственному произнес Соболев, — Я вас Виоле Петровне передам. С ней в родзал пойдёте. Хорошо?

Люба не успела ответить, так как в разговор вклинилась подошедшая к столу Ирина Евгеньевна.

— А на кафедре что забыли, дорогой мой СерИваныч? Я вот завтра в отпуск, а тут день Медика на носу! Думала, посидим, чаи погоняем со спиртиком после рабочего дня по-приятельски, — её пухлая ладонь опустилась Соболеву на плечо и прилично так потрепала.

Сергей только хмыкнул.

— Не могу я, Ирина Евгеньевна, лекции у меня. Кто-то же должен из неандертальцев хомосапиенсов лепить.

— Всё вам некогда, СерИваныч, голубчик. Всё работаете, — заведующая вторым дородовым грузно опустилась на соседний стул рядом и, подперев кулаком подбородок, устремила на Соболева материнский осуждающий взгляд, — Дома — то бываете? Котяра ваш противный сдох уже поди…

— Да что этой роже будет, — проворчал Сергей себе под нос, а потом коротко рассмеялся, — Представляете, Ирина Евгеньевна, он позавчера на соседский балкон перепрыгнул и зашугал там даму с мелкой тявкалкой. Два часа их в заложниках на диване держал. Не давал слезть!

— Да ну! — охнули Марья Петровна и Ирина Евгеньевна разом, и даже Люба встрепенулась и голову от историй подняла.

— Да-а-а, — протянул заведующий, качая головой, — И как, думаете, я обнаружил? Прихожу, значит, домой, а Шарикова нет. Я его искать. Смотрю, дверь на балкон открыта — он сам её лапой, я всё забываю другой замок поставить. Ну вот… Выхожу на балкон- нет. Внизу трупа вроде тоже. Зову. И слышу слева его мяуканье как из преисподней и крики соседки из распахнутого окна. Ну, Шарикова я, конечно, отозвал. Вернулся, чертяка, довольный и сытый. Корма той собачонки нажрался на сутки вперёд. А соседка потом пришла плакаться, что два часа в обнимку со своим горе-той-терьером из-за кота моего на диване просидела. Не давал шагу ступить — шипел и грозил царапаться.

Врачихи в голос захохотали. А Люба с интересом взглянула на Сергея.

— У вас кот- Шариков, Сергей Иванович?

— Да, Люб, Шариков и есть, — Соболев повернулся к ней, хитро улыбаясь.

— Почему Шариков? Странное для кота прозвище…И… — на щеках вспыхнул предательский румянец, но Люба не могла не продолжить, — И как вы гостей звать не боитесь с таким экземпляром?

В глазах Соболева в ответ что-то вспыхнуло, давая понять, что он прекрасно помнит, кто ещё вчера был его гостем, и Люба зарделась сильнее. Сердце гулко застучало, и едва заметная улыбка растянула губы. Боже, она что, кокетничает? Похоже, что да…

— Со мной моим гостям ничего не угрожает, — как-то медленно и низко произнес заведующий, смотря на её улыбающиеся губы. А потом резко поднял взгляд, и интимность в его голосе исчезла.

— А Шариков, потому что подобрал на улице молодого черного кота. Думал, сделаю из него добропорядочного члена общества. А он Клим Чугункин по сути своей отборный оказался, вот и вышел… — Сергей хмыкнул, — … Шариков. Хотя вначале Шуриком был.

— Наговариваете вы на замечательное животное, Сергей Иванович, — покачала головой Ирина Евгеньевна, — Хотя лучше бы бабу дома завели, а не кота, конечно.

— Кому лучше? — беспечно отмахнулся Сергей, отводя глаза от Любы и забирая со стола отсортированные истории тех, кому на стимуляцию и на кесарево, — Мне не лучше. На кота корма меньше уходит, а отдачи больше получаешь, чем от домашней бабы через пару совместных лет. Проверено. И "где был" только себе под нос рассказываешь при желании…

И встал.

— Так, дамы, я пошел. Счастливо оставаться, — карие глаза скользнули по Марье Петровне, Ирине Евгеньевне и остановились на Любе, цепкие и внимательные.

— Люб, вы на операциях ассистировали уже, нет? — поинтересовался Соболев.

— Так, только… Подать там, — рассеянно пожала плечами Любовь Павловна, сама обдумывая про себя позицию заведующего по поводу "домашних баб".

Мда…Бабочки упорхнули из живота, оставив лишь призрачное едва тлеющее трепыхание. Нет, ей к нему домой на полных правах пробираться так сразу и не хотелось. Но всё же. Всё же…

— Люб, — Сергей чуть повысил голос, что означало, что уже не в первый раз окликает. Она резко встрепенулась.

— Да.

— Завтра мне будете ассистировать тогда, говорю, — нахмурился Сергей, изучая её отстраненное лицо. Как будто понял, о чем задумалась его подчиненная.

— Да, хорошо…Ой, Сергей Иванович! Так я же завтра после суток выходная.

— Суток? — Сергей нахмурился сильнее, — Точно, сутки у вас же…А потом когда?

— В воскресенье выхожу, — ответила Любовь Павловна.

— На день Медика? Нет, так не пойдёт. Вам на день Медика дежурить нельзя… — пробормотал Соболев, почесал щетину на подбородке.

— Почему? — искренне удивилась Любовь Павловна.

Но заведующий, уже решив что-то для себя, вместо ответа хлопнул в ладоши.

— Ладно, я сейчас разберусь. Всё, дамы, я ушел. Люб, я вас чуть попозже сегодня выловлю. По поводу графика вашего и вообще, — заговорщически подмигнул, подхватил нужные папки и покинул кабинет.

* * *

Лучше бы Соболев этого не говорил. Люба теперь невольно вздрагивала от любого звука в ожидании, что вот сейчас он явится: будь то топот приближающихся шагов, эхо голосов в коридоре или хлопок открывающейся двери.

Нет, заведующий её конечно сильно осадил этими своими рассуждениями о "домашних бабах", но и заставил крепко задуматься на тему: а чего она, собственно, хочет? Думать пришлось прямо при роженицах, к которым Любу потащила за собой Виола Петровна, что было иногда проблематично и делало размышления достаточно хаотичными.

В принципе, Люба аргументы Сергея отлично понимала. У него один брак уже был и по всей видимости не очень-то удачный. Так что второй раз заведующему просто не хочется. А ей? Так ведь и ей тоже! Тысячу лет оно всё Любе не надо.

Да только обидно. Мечтаешь обычно, чтобы ты не хотела, а вот тебя…Мда… А тут…. Но с другой стороны…

Вот Зойка бы точно ей сказала, что это идеальный вариант. Два взрослых человека, нравящихся друг другу и не питающих ложных иллюзий. Впрочем, Зойка и за тиндер была. И Соболева на фото не узнала, а ещё клялась, что он на Ваське живет, и смеялась потом как угорелая, когда Люба, придя от заведующего вчера вечером, красная от стыда и пережитого приключения, её чихвостила. Так что Зойке веры нет, да…А Соболеву? Стоит ли вообще начинать, когда точно знаешь, что ничем это не кончится? Было бы ей лет двадцать, она бы наверно сказала, что нет. Но ей тридцать пять, у неё взрослый сын, недавно пережитый сложный развод и никакого желания снова пытаться создать семью, так что…