Прапорщик. Назад в СССР. Книга 6

Пока был на срочной службе, тренировал тело. Понимал — в дальнейшем пригодится. Слабое тело со слабыми мышцами, сильного удара не нанесут. А когда мы попали в учебный центр ГРУ, там нас буквально заставляли жить на турниках, рукоходах прочих снарядах. Лазание по канату обязательно, будто готовили для соревнований с мартышками.

В общем, я приступил к упраженению.

С легкостью выполнив двадцать повторений, я притормозил. Поменял хват, так как ладони вспотели. Продолжил. Сделал еще пять. Остановился, продышался, выполнил еще пять повторений. Последние четыре раза дались мне уже тяжело. Пересилив себя и добив общее количество до тридцати восьми раз, я спрыгнул со снаряда.

— Старший сержант Громов упражнение закончил! — восстанавливая дыхание, доложил я. — Ваша очередь, товарищ капитан!

Вытер тыльной стороной ладони вспотевший лоб, посмотрел на Мишкина.

А там все было на лице написано. Столько он не вывезет, хотя результат в тридцать восемь раз, это не прям что-то выдающееся. Обычный курсант делает двадцать, это нормально. Вид у капитана был максимально обескураженный и даже раздраженный. Удар по самолюбию и гордости нанесен серьезный. Гневно сверкнув глазами, он махнул на меня рукой, схватил свой китель и скрылся из глаз.

— А как же забрать свои слова назад? — произнес я ему вдогонку, но ответа не дождался. Где-то в конце коридора хлопнула дверь.

Вообще-то, никакого морального удовлетворения я с этого не получил. Подумаешь…

Позади раздался невнятный шум. Обернувшись, я увидел сопровождающего меня курсанта. Тот смотрел на меня с удивлением и явным уважением.

— Круто! Это где такому учат?

— Здесь! — я показал на свою голову. — Главное, упорство и желание. Захочешь, тоже научишься.

Я вернулся в учебный класс.

Буквально через несколько минут, в кабинет заглянул седовласый человек в гражданском костюме, с галстуком и туфлях. На вид, лет так под шестьдесят. Скорее всего, военный пенсионер.

— Это ты, что ли, экзамены сдавать пришел? — спросил он.

— Можно и так сказать.

— Чем это ты так Мишкина расстроил?

— Не знаю. Он сам расстроился, я даже сделать ничего не успел.

— Понятно, ладно. А ты откуда такой взялся?

— Имеете в виду город?

Я вновь кратко рассказал, откуда я прибыл и для какой цели.

— Тю! — удивился тот, затем махнул рукой. — Так если ты с Афганистана, да еще и награжденный, тебе можно вообще ничего не сдавать! У вас же особые условия на поступление!

— Мне начальник училища так сказал.

— А, ну ясно. Значит, так… Поступим мы с тобой следующим способом! Я тебе сейчас бланки принесу. По физике, математике и русскому языку. Там сочинение напишешь, пять тем на выбор. Физика — ответы на вопросы и задача. Ну, там все увидишь. Времени у тебя два часа, никто сюда заходить не будет. Как закончишь, я в соседнем кабинете, как дежурный преподаватель. Ко мне вопросы есть?

— Как к вам обращаться?

— Леонид Петрович. Еще вопросы?

— Экстернатов тут много?

— Нет. Единицы. Не теряй времени, приступай. А то мне домой скоро собираться нужно будет.

Затем он вышел из помещения, закрыл дверь.

А я принялся писать. Начал с самого легкого, с сочинения…

* * *

Не сразу агент ЦРУ, а по совместительству еще и военный советник, американец Джон Вильямс сообразил, что использование «Стингеров» душманами ни к чему не приведет. Все потому, что необученные, полудикие душманы, правильно обращаться с таким оружием попросту не умеют. Дай обезьяне автомат, она все равно останется обезьяной, только с автоматом.

Конечно, опыт использования советских ПЗРК «Стрела» у некоторых моджахедов имелся, но был весьма скуден и ограничен. Да и устаревшая «Стрела» существенно отличалась от более совершенного американского аналога.

Солдаты США обязательно проходили пятинедельный курс обучения, прежде чем допускались к самостоятельному боевому использованию комплекса.

Несколько часов духи просто топтались вокруг контейнеров, вертели в руках пусковые установки, ракеты. Кричали друг на друга и спорили. Даже уронили одну.

Видя всю бесперспективность идеи, Джон Вильямс понял, что торопиться не нужно. Он вызвал к себе полевого командира Абдулматина и отменил поставленную ранее задачу. А когда тот поинтересовался, в чем причина такой резкой перемены, американец ответил:

— Уважаемый Абдулматин, еще раз напомню, что стоимость одного комплекта «Стингер», достигает семидесяти тысяч долларов. Один выстрел — в районе восьми тысяч. Я в течении двадцати минут наблюдал за тем, как ваши солдаты обращаются с этой оружием. Ваши люди, даже если подберутся очень близко к советской авиационной технике, вряд ли смогут правильно применить новый ПЗРК.

Абдулматин молчал, слушая американца.

— Высока вероятность, что вы только зря израсходуете ракеты. Еще больше вероятность, что вас обнаружат и уничтожат. А «Стингер» попадет в руки советских военных. Это позволит СССР надавить на Соединенные Штаты Америки, за то, что мы открыто оказываем вам поддержку. Это недопустимо. Здесь нужно действовать иначе, поскольку преимущество будет утеряно. Именно поэтому, я распоряжусь, чтобы наши инструктора, обучили несколько расчетов, которые смогут эффективно поражать советские вертолеты. Не стоит думать, что раз у вас есть такое оружие, вертолет будет висеть в воздухе и ждать, когда же его поразят!

— Я согласен. Сколько это займет времени?

— Думаю, десяти дней хватит. Еще несколько дней на подготовку и доставку. Вы же не полезете по горам с пусковыми установками? Караванами доставим оружие в полевые лагеря, а уже оттуда ими будет проще наносить удары там, где советская армия этого совершенно не ждет.

Абдулматин был осторожным лидером, он прекрасно понимал, к чему именно клонит американец. Совет был дельным, а они никуда не торопились. Хоть СССР и нарастил присутствие своих солдат в республике до ста тысяч человек, боевые действия по-прежнему были вялые.

— Хорошо, я согласен.

— Вот и отлично. Отберите группу наиболее подходящих бойцов. Их будут обучать в первую очередь…

* * *

Почти в пять вечера, я покинул стены военного училища.

Вообще, пятница — короткий день для преподавателей и других работников. По пути к КПП, я встретил несколько групп курсантов — часть шла с занятий, часть строилась на плацу. Тут и там были курсовые офицеры, встречались сержанты и прапорщики.

У заступающего на смену наряда скоро будет развод. Когда мы вернулись на контрольно-пропускной пункт, сопровождавший меня курсант облегченно выдохнул — ему еще смену сдавать, а наводить порядок на прилегающей и закрепленной территорией неполным составом наряда это еще тот геморрой.