Прапорщик. Назад в СССР. Книга 7

А от осознания того, что конец вот он — у офицера откуда-то из глубин сознания полезло лютое, просто неистовое желание жить. Во чтобы то ни стало. И с полным набором конечностей, желательно.

Изловчившись, майор быстрым движением руки отпихнул от себя гранату в сторону, а сам успел заслониться телом ранее убитого им душмана. Даже одной рукой ухо успел прикрыть.

Громыхнуло. Сильно.

Сыпучий песок, тело мертвого врага и рельеф местности всё-таки поспособствовали тому, чтобы офицера не разорвало на части. Тем не менее, от взрывной волны Виктора вместе с телом душмана с силой толкнуло. По ушам больно ударило, да так, что он едва не оглох. В глазах заиграли тысячи крошечных разноцветных искр и огоньков. Все тело мгновенно налилось болью, какой-то смертельной тяжестью. Стало как-то странно, необычно. Ничего подобного он ранее не испытывал. Словно что-то сломалось. Что-то серьезное, важное. Все вокруг внезапно потемнело, а сознание будто бы выбило из головы, отчего чекист провалился в вязкую и темную яму небытия… Но он был жив!

Очнулся майор далеко не сразу. Постепенно, с трудом. Неизвестно, сколько прошло времени, но последствия явной контузии никуда не делись.

А ещё все вокруг тряслось, скрипело и громыхало. Тело жутко болело, пошевелиться было практически невозможно. Казалось, каждая косточка готова взорваться от боли, каждая мышца лопнуть от перенапряжения. Голова раскалывалась, тошнило. Майор ничего не видел — только кромешная темнота, потому что глаза были закрыты. А по лицу хлестали сильные порывы ветра, частицы песка.

Сквозь далёкий звон в ушах, он смутно различил шум работающего двигателя, глухой звук колес перемещающихся по твердой поверхности. Скрип и лязг металла, особенно на кочках.

Отсюда ясно одно, майор все ещё жив и его куда-то везут. Близкий взрыв гранаты не оказался фатальным, хотя и не прошел бесследно. Такие вещи всегда имеют плохие последствия в виде осколочных ранений, контузий и других проявлений, но по ощущениям казалось, что руки и ноги целы. Возможно, в теле есть осколки. Майор слышал истории про обманчивые фантомные боли у тех, кто вернулся с войны без… Впрочем, наверное, сейчас совсем не тот случай.

И к тому же, зачем душманам брать с собой раненого? Причем, судя по одежде и отсутствию документов, даже не ясно, солдат он или офицер. Да его куда легче просто пристрелить и бросить.

Виктор Викторович по-прежнему ничего не видел, вернее, видел только темноту, потому что всё ещё не мог открыть глаза. Уж не ослеп ли он?

Внезапно «включилось» обоняние — в нос ударил сильный запах солярки и дорожной пыли. Ещё он понял, что связан и весьма крепко.

А на кой-черт связывать раненого?

Офицер вспомнил, что на точке перегрузки оружия, вместе с группой душманов был американец — вероятно, его прихватили с собой по его указанию. Значит, майора приняли за разведчика и посчитали, что он может быть полезен… И верно — ведь из появления в том кишлаке действительно никто не ждал. Американский агент наверняка захочет узнать, что они там делали и что удалось узнать.

Это хорошо, хотя тут тоже возможны различные варианты, вплоть до вербовки. Но как же остальные? Где капитан Петровский? Где офицеры десантники и остальные члены экипажа из самолёта?

Во время начала заварушки, майор слышал, что где-то рядом была стрельба, вот только кто был ее инициатором и участвовали ли там его знакомые? Либо же Петровский не стал влезать в мясорубку и все духи стреляли только по КГБ-шнику?

Кикоть вдруг ощутил, что на лбу и правой щеке начала нарастать тупая и ноющая боль. Наверняка, осколком от взрыва гранаты зацепило.

КГБ-шник попытался разлепить глаза, но из этого ничего не получилось — веки словно слиплись, да и кожу лица тоже что-то стянуло. Вместе с этим Виктор Викторович почувствовал, что его лицо словно стянуло какой-то тонкой липкой пленкой. Вероятно, это подсохшая кровь из раны на лбу — не нужно быть гением, чтобы догадаться.

Ещё, помимо звона в ушах и мелких ран, майору сильно хотелось пить. В горле пересохло, на зубах скрипел песок, а язык с трудом ворочался во рту. Кое-как сглотнув, он попытался облизнуть свои потрескавшиеся губы, но ощутил только слабый привкус крови.

Самочувствие не очень, чего уж тут. И пока он приходил в себя, машина продолжала движение по бездорожью — судя по всему, она была не одна и двигалась достаточно быстро. А ещё майор понял, что лежит в кузове и он тут не один. Интуитивно ощущать человеческое присутствие рядом, майор умел, и жизнь показывала, что это чувство его обманывало редко.

Первая мысль — это душман пулеметчик, что мог находиться в кузове пикапа, управляя крупнокалиберным пулеметом. Это излюбленная тактика духов — использовать пулеметы со станка, прямо из кузова внедорожника. Будучи хорошо связанным, лишний раз лучше не трепыхаться, чтобы не привлекать к себе внимания. Мало ли, чем это может обернуться… Остановятся, вытащат наружу и пристрелят…

Правда, также существовала вероятность того, что рядом с майором сейчас лежит другой пленник, которого также прихватили с собой. А может, тела своих убитых собратьев. Сложно сказать.

Сколько прошло времени, Виктор Викторович не знал, да и сколько он провалялся без сознания тоже. Это могло быть и двадцать минут и два часа. А за это время пикап мог проехать солидное расстояние — где тот кишлак, можно только догадываться.

Глупо получилось — майор случайно спалился, потому что был слишком любопытным. Стечение обстоятельств. Случайность даже.

Конечно же, в голове у КГБ-шника уже вовсю шла аналитическая работа — как теперь выбраться из сложившейся ситуации? Однако вариантов и возможностей в такой ситуации оказалось очень мало.

Ему удалось разлепить слипшиеся глаза — кажется, даже ресницы пострадали. Вокруг действительно была темнота, а сверху яркие звёзды и тонкий месяц.

Однако где-то справа Виктор Викторович различил первые признаки приближающегося рассвета, а значит, уже утро. С того момента, как они обнаружили душманов в кишлаке, прошло не более трёх часов.

Пулемётчика, как и самого пулемёта, в кузове машины не оказалось. Вместо этого, чекист увидел силуэты двух человек в афганской одежде и с автоматами в руках. Они сидели на какой-то лавке, видимо прикрученной к борту кузова пикапа. Головы опущены, не говорят, не двигаются.

— Чёрт возьми! — одними губами пробормотал майор, догадавшись, что они спят. — Это шанс.

Ещё там были какие-то свёртки, пара старых, поцарапанных деревянных ящиков. Вероятно, с патронами. Ещё была канистра, какая-то веревка.

Освободиться, выхватить автомат и перестрелять всех — должно получиться.

А духи действительно дремали, видимо их укачало во время движения. Ну а что им ещё делать в кузове, к тому же ночью? Разведчик тоже не упускает возможности поспать, если на то выбилось хоть немного времени.