Прапорщик. Назад в СССР. Книга 7

— Я все хотел спросить, а куда ходили ваши бойцы вместе с Шевцовым, прежде чем наткнулись на нас?

— Не знаю! — всё также громко ответил старлей. Было довольно странно, но я понял, что тот говорит правду. Стрельба потихоньку затихала. — Просто забрал двоих бойцов, мол, для того, чтобы оценить обстановку наверху. За последние двадцать часов, он уходил так уже трижды. Черт его знает зачем… Словно кого-то ждал! И возвращался обратно. Можешь у Сыча спросить или у Бобра! Шевцов меня в свои планы не посвящал!

Я ничего не ответил, а Горелов продолжил.

— Комбат — мужик опытный, конечно, со своими тараканами в башке и на редкость паршивым характером, но такой подставы, я от него совершенно не ожидал… Духам продался! И за что продался? За японский патифон?! Тварь поганая!

— А ну стоять! Куда?! — громко заорал я, внезапно заметив, что как-то умудрившийся освободиться от веревок Али Хадид, бегом бросился вверх по тропе. — Сука!

Стрелять по нему не хотелось — он нам целый и невредимый нужен, иначе толку от его дырявой шкуры в штабе будет совсем немного… Если уйдет, считай, все было зря!

Ну да, безусловно, его смерть внесёт некоторые коррективы в планы оппозиции, но в целом ничего сильно это не изменит. Пройдет совсем немного времени и на место этого генерала, встанет кто-нибудь другой… Это нормально! Но мля, какого черта?

Я сорвался с места и пригнувшись, бегом бросился за ним — далеко ему не уйти! Уж я постараюсь, чтобы эта рыба вернулась в свой садок!

Вокруг меня засвистели пули, защелкали по камням. Пришлось нырнуть за первую попавшуюся скалу — хоть расстояние между одной и другой стороной ущелья составляло метров сорок — пятьдесят, я был как на ладони. Благо меня прикрывали бойцы старшего лейтенанта Горелова.

Очевидно, что отпускать Али Хадида было никак нельзя, поэтому едва стрельба затихла, я снова бросился вперёд, двигаясь своеобразным зигзагом. Благо, бежать было недалеко. Снова нырнул за выступающий камень, потерял равновесие и полетел на землю. Вскочив на ноги, я едва успел заслониться — в меня полетел большой камень, отчего я едва не выронил автомат.

Почти сразу на меня навалилось чье-то тяжёлое тело, мгновенно перекрыв весь обзор. Чья-то рука вцепилась в автомат, но я ее скинул.

Вокруг летела пыль, перед глазами мелькали какие-то тряпки, сильно воняло потом… Сбежавший лидер моджахедов и не думал убегать, коварно спрятавшись на входе в тропу, он выжидал время и напал, воспользовавшись первым же удачным моментом. А в качестве оружия использовал самый обычный камень.

Навалившийся на меня сверху Хадид рычал, словно дикий зверь, брызгал слюной и в какой-то момент даже попытался нанести удар острым камнем — тот лишь скользнул по моему черепу, слегка распоров кожу. Боли я не почувствовал, но и без того было очень некомфортно.

Отпустив ставший бесполезным автомат, я ловко перехватил руку противника, рывком отвел ее в сторону. Кулак афганца костяшками пальцев зацепил скальный выступ, содрав с них кожу. Али вскрикнул, выронил камень, а затем вцепился в меня обеими руками, словно голодный питбуль в грелку, пытаясь добраться грязными пальцами до моего горла.

Я прекрасно понимал, на что он способен, однако, лежа на спине в неестественной позе, был сильно стеснен в движениях. Бородатый дух передумал лезть к горлу, протянул руки к глазам.

Взревев от злости и ярости, я резко ударил его лбом в лицо — что-то хрустнуло. На меня брызнула теплая кровь, но моджахед словно и не почувствовал боли — его искаженное яростью бородатое лицо, вылезшие из орбит налитые кровью глаза пылали лютой ненавистью. Зарычав ещё сильнее, он усилил давление и честно говоря, я невольно поразился тому, сколько сил скрывалось внутри худощавого душмана. Так бывает.

Я такое видел лишь дважды — во время своих командировок по горячим точкам Ливии и Сирии. В обоих случаях у меня завязалась рукопашная с местными головорезами — у тех были такие же злобные маски вместо лиц и неистовое желание убивать. Это живое воплощение фразы — или ты, или тебя! Я тогда завалил обоих и вышел победителем, правда, чуть сам не остался без глаза, да еще и получив пару легких ножевых ранений.

Тем не менее, понимая сложность ситуации, воспользовавшись секундной заминкой, я решительно подтянул к себе левую ногу, согнул колене, затем пропихнул ее между ним и с силой толкнул — душман отлетел в сторону.

На меня тоже нахлынула ярость, вот только я себя полностью контролировал и убивать генерала не собирался. Хотя, в такой ситуации, мозг обычно отключается и работает только на простых инстинктах. Ловко откатившись в сторону, я оказался на ногах и готов к бою. Али Хадид тоже — надо же, ранее я ему кисть вывихнул и палец сломал, а оно как ни в чем не бывало.

Стрельба тем временем почти утихла — я почти не воспринимал того, что творилось в самом ущелье, так как был сосредоточен на первостепенной проблемой.

— Шурави, собака! — злобно процедил Хадид, вытирая окровавленное лицо тыльной стороной ладони. Выглядел он при этом жутко. — Убью!

Я заметил, как он бросил быстрый взгляд на лежащий неподалеку мой автомат. Не успеет он его взять, я не дам ему этого сделать!

— Попробуй! Много кто пытался! — ответил я, глядя ему в глаза. На мгновение, там промелькнул страх, который, впрочем, быстро исчез.

Было очевидно, что Али Хадид просто так не сдастся — пойдёт до конца. Ведь он понимал, что раз помимо меня и Шута здесь находится ещё одна группа охотников за караванами, вследствие этого, его шансы попасть в штаб советского командования в Кундузе были крайне высоки. Он также понимал, что если это произойдёт, его, так или иначе заставят говорить. Есть способы. Ведь как ни крути, а он кладезь секретной информации относительно планов оппозиции и тех, кто отдавал команды свыше. Он может рассказать и об американцах и о оружии.

Моджахед сделал обманку, затем бросился к автомату и даже успел схватиться за ремень. Кажется, даже дёрнул его на себя, когда внезапно в воздухе что-то просвистело. Брошенный мной нож, попал точно туда, куда я и целился — в левое плечо.

Раненый душман вскрикнул, потерял равновесие и рухнул на землю. А я, подскочив к противнику, со всего маху двинул его ботинком точно в бородатую морду — это гарантированно лишило его чувств.

Облегчённо выдохнув, я шагнул ближе и пихнул его ногой — готов, можно даже не сомневаться. Но когда я вскинул голову и посмотрел в ту сторону, где ещё должен был оставаться наш брошенный ГАЗ-69, то замер в ступоре… Там, на горизонте были душманы. Много. Очень много, не менее сотни человек. И двигались они широким фронтом прямо сюда, причем достаточно быстро. Я различил несколько конных всадников, и даже пару машин… У нас в запасе было не более десяти минут — уж они-то точно смогут перебить нас и освободить своего генерала.