Прародина Русов

Тохарский язык отделился от других индоевропейских диалектов очень рано, примерно тогда же, когда и анатолийские языки (хеттский, лувийский). Не факт, что тохары имеют прямое отношение к кутиям. Также не обязательно кутии имеют прямое отношение к индоевропейскому населению Северо-Восточного Ирана IV–III тыс. до н. э. Однако в совокупности приведенные археологические факты и гипотезы полностью заполняют географический пробел между степями Евразии, где широко распространились среднестоговские племена, и городами Шумера.

Характерно, что «неопределенно-индоевропейская» культура Северо-Восточного Ирана IV–III тыс. до н. э. прекратила свое существование в начале II (или в конце III) тыс. до н. э. Свое истолкование исторического процесса во II тыс. до н. э. дал В. И. Сарианиди: «Налицо широкое проникновение, возможно, неоднократное, когда через Северо-Восточный Иран в Южный Туркменистан (в том числе Маргиану) и Бактрию приходили большие группы населения. Менее четко прослеживается, но столь же очевидно, что эта иранская волна достигла бассейна Инда, куда она могла попасть как северным (бактрийским), так и южным путем через территорию Белуджистана и Макрана. …Сменившая Хараппскую джукарская культура оставлена пришельцами с запада. …Генетическая линия развития бактрийско-маргианского комплекса от эпохи бронзы до античности позволяет предполагать непрерывную лингвистическую преемственность и связывать ее с восточноиранским языком. …Археологически ничто не указывает на связь андроновских племен с арийским расселением» [170, с. 188–189].

В то же время другой солидный археолог утверждает прямо противоположное: «В середине и второй половине II тыс. до н. э. вся северная часть и центральная полоса Средней Азии были заняты племенами степного происхождения — пришлыми из Приуралья срубно-андроновскими племенами. …Помимо этого стоянки культуры степной бронзы обнаружены и на юге Средней Азии, на территории, занятой по преимуществу земледельческим населением. …Речь идет об огромной историко-культурной области на юге Средней Азии, на территории будущих Парфиены, Маргианы и Бактрии. Здесь в середине и второй половине II тыс. до н. э. жили близкородственные племена, расселившиеся из западных очагов этой культуры на восток в начале II тыс. до н. э. …[Для них были характерны] примат земледелия (при наличии скотоводства), высокоразвитая металлургия, крашеная и расписная керамика.

…Если исходить из предпосылки, что срубные и западноандроновские племена были протоиндоиранскими (эта гипотеза подтверждается большим числом археологических фактов, а ретроспективно — и лингвистически), то именно с передвижением этих племен следует связывать арианизацию населения Средней Азии — как оседло-земледельческого, так и степного. Однако представляется весьма вероятным, что этот процесс начался задолго до этого [передвижения] в результате проникновения отдельных небольших групп арийского по языку населения с территории Южной России в Среднюю Азию. Растворившись среди местного населения и приняв его культуру, они, в свою очередь, передали не только свой язык, который в силу экстралингвистических факторов получил широкое распространение, но и определенные черты идеологии, в частности погребального обряда» [171, с. 154–156, 160].

Позволим себе высказать гипотезу, что прямыми потомками этой «первой арийской волны» конца III тыс. до н. э. являются дардские и нуристанские народы. Характерно, что по ряду важнейших культурных традиций они резко отличаются как от индоарийцев, так и от иранцев. Так, например, и у индийцев, и у иранцев главным священным животным, самым «чистым» является корова, многие религиозные ритуалы были связаны именно с ней. А вот у дардских народов корова не только не почитается, но и часто считается ритуально «нечистым» животным. Самым же «чистым» считают… козла! [159, с. 35, 264, 443–444]. Вероятно, это отражение давнего противостояния между предками дардско-нуристанских народов и собственно индоиранцами.

Для нашей темы здесь основное значение играет признание того факта, что самое раннее проникновение индоевропейцев в Иран археологически зафиксировано еще в IV тыс. до н. э. При этом вполне правдоподобным выглядит предположение, что эти первые индоевропейцы проникли через Иран и в Месопотамию. Там они завоевали ряд городов Шумера и впоследствии растворились среди шумерского населения, передав ему некоторые важные элементы своей культуры.

7. ПРОБЛЕМА ДРЕВНЕЙШЕЙ ПИСЬМЕННОСТИ ИНДОЕВРОПЕЙЦЕВ

7.1. О «дешифровке» А. Г. Кифишина

Честно говоря, данный раздел можно вообще не читать, перейдя сразу к пункту 7.2. Однако в связи с имевшим место в Украине серьезным политическим резонансом все-таки имеет смысл уделить внимание книге А. Г. Кифишина «Древнее святилище Каменная Могила: Опыт дешифровки протошумерского архива XII–III тысячелетий до н. э.». Это нужно хотя бы для того, чтобы нас не ставили на одну доску. Например, в предыдущей главе шла речь об исторических связях между шумерами и Древней Украиной. «Вот и А. Г. Кифишин утверждает то же самое», — может сказать кто-нибудь. Отсюда и происходит печальная необходимость поговорить об А. Г. Кифишине.

Лучше всего сразу войти в глубь творческого «метода» этого автора: «Наиболее длинные гроты [в Арси-сюр-Кюр, в Бургундии] — это Грот Лошади, в котором находится галерея гравированных рисунков XXXV тыс. до н. э. На панно Грота Лошади я и обратил внимание летом 1997 г. В июне, добившись с большим трудом присылки в 3-й зал Российской Государственной библиотеки корпуса А. Леруа-Гурана (из-за громоздкости его туда сейчас не присылают), я вдруг прочитал на с. 298 под № 3 (табл. 141) tar-gal "великий судья" — титул бога Ишкура из панно № 10 Каменной Могилы. И естественно, догадался, что черточки изображения справа от него, № 2, — это протознак ŠE (конечно, еще не "зерно", но уже его прототип), а слева от tar-gal — протознак TIR. Получалось: tar-gal ŠE.TIR "великий судья (богини) Ашнан". И мне ничего не оставалось, как предположить, что знак под № 4 (слева от TIR) представляет собой идеограмму IM, бога Ишкура. В таком случае где же находилась всегда ему сопутствующая синтагма mu-gi "Праведные годы"? Сначала она угадывалась в виде волнистой линии […] В результате всю синтагму внизу (справа) панно пещеры Арси-сюр-Кюр я читал так: "Ишкур — великий судья (богини) Ашнан // 600 (лет) (в) Праведные годы (вместе с) Коровой Сина (там находился)". Оставалась непрочитанной имагограмма под № 5 слева, в тупике пещеры, в которой знакомым для меня был только знак kud "судить". И несмотря на «мамонтовидное» изображение имагограммы № 5, я все же нашел в себе смелость отсечь от нее «хобот» и прочитать его как знак balag "лира". «Мамонты» трубят своими «хоботами», и сравнение этого изображения со знаком balag я нашел правомерным. Теперь у меня «бесхоботный» «мамонт» стал удивительно похож на медведя (az)» [111, с. 540–541]. И т. д.

Итак, А. Г. Кифишин нашел в себе смелость интерпретировать наскальные рисунки XXXV тысячелетия до н. э. как текст на шумерском языке. Признаться, у меня нет желания объяснять, почему мнение о том, что тридцать семь тысяч лет назад люди где-либо говорили по-шумерски, есть чушь и бред.

При этом наш бравый дешифровщик регулярно находит в себе смелость еще и «отсекать хобот» у мамонтов, чтобы они «стали удивительно похожими на медведей» и т. д.

Вообще запредельность «логики» А. Г. Кифишина потрясает. Большую часть его книги составляют якобы «расшифровки протошумерских текстов» из Каменной Могилы. Серьезно анализировать эти «расшифровки» невозможно. Для примера: на стр. 64 его книги приведено два рисунка (из панно № 7 и панно № 5), которые А. Г. Кифишин считает одним и тем же знаком ug "лев" [111, с. 64, 82]. После этого не впечатляет даже отрезание у мамонта чего угодно.

Но будем великодушны. С. Н. Паркинсон пишет: «Скажите рабочему или школьному учителю, что Земля плоская, и он скорее всего ответит: "Ерунда!" Скажите то же ученому, и он спросит: "Откуда Вам это известно?" Его заинтересует возможный ход рассуждений… Ученым свойственно множество недостатков, но они хранят свое основное кредо: "Лозунг, провозглашенный тысячу раз десятью тысячами, не является в большей степени истиной, чем противоположное убеждение, высказанное шепотом одним человеком". Это первый шаг к подлинной учености, и мы не достигнем никакого прогресса, пока этот шаг не будет сделан» [112, с. 296]. Сделаем собственный шаг к подлинной учености и попробуем понять ход рассуждений А. Г. Кифишина.

Сам А. Г. Кифишин назвал целую главу своей книги «Поиски методики чтения пиктографической письменности». Там он так поясняет эту свою методику: «Переменные знаки, отражающие грамматические показатели, в архаических письменностях часто выражены очень слабо и могут практически не улавливаться. […] Тогда возникает вопрос: идти ли в дешифровке по проторенной стезе — анализа переменных знаков с большей грамматической нагрузкой (как в письменности II–I тыс. до н. э.), или же по новому пути обнаружения знаков, обладающих семантической нагрузкой? Второй путь предполагает наличие способа «узнавания» знаков-картинок (символов) в соответствии с тенденцией их упрощения в идеограммы. Например, идеограммы-картинки превращаются в клинописные классические идеограммы (шумерограммы), а затем (во II тыс. до н. э.) — в силлабемы (слогограммы). Если исходить из изоглоссы развития знака от силлабемы к шумерограмме, а затем к раннешумерской пиктограмме-картинке и далее в глубь веков, то при известной доле воображения можно предвидеть «картинку» протошумерской пиктограммы, еще не обнаруженной исследователями. Я остановился на втором — на определении знака по протообразу, выявлении его смысловой нагрузки и лишь затем — прочтении его фонетического образа» [111, с. 39, 33].