Пращуры русичей

– Наш отец Годлав был князем Руяна, но жил в Велиграде, так как на священном острове всем заправляют жрецы.

Сивар снова сделал несколько больших глотков из лежащей поблизости фляги.

– Годлав имел сильную дружину, около трёхсот воинов, и больше половины из них были русы. Говорить о том, что это были лучшие бойцы, это всё равно, что говорить о том, что утро приходит на смену ночи. Лучшие мечи, лучшее оружие, лучшие корабли на всём побережье Балтии и Скандинавии имели те воины варяги. Но по приказу короля франков, в то время союзника, большая часть воинов нашего отца отправились в поход, усмирять воинственных саксов. Саксы и присоединившиеся к ним лютичи бились отчаянно, не жалея ни себя ни своих врагов.

– Это те самые, что давеча напали на нас, что с волчьими головами? – не удержавшись, вставил словечко Смага.

– Ну не те самые, конечно, а их сородичи, ведь то, о чем я рассказываю, произошло много лет тому назад.

Произнеся эти слова, Синеус взял несколько веток и бросил в костёр. Все, кто сидел вокруг рассказчика, так заслушались его речей, что не заметили, что пламя уже начало угасать.

– В это самое время, когда лучшие воины бодричей и русов сражались с саксами и лютичами, Готфрид напал на Велиград. Наш отец пал в бою, но перед смертью сумел позаботится о жене и детях. Дочь вашего князя и моя мать была настоящей красавицей. Да и к нам, своим детям Годлав испытывал настоящие отцовские чувства, несмотря на то, что князя считали суровым и жестоким. Двоих лучших дружинников приставил Годлав к матери и к нам её сыновьям. Рюрику тогда было около четырёх, мне чуть больше года, а Трувор ещё и не родился.

– А как же ты всё это помнишь, если был таким маленьким? – вновь встрял в рассказ неугомонный сын Гончака.

Все дружно рассмеялись, улыбнулся и сам рассказчик.

– Да нет, конечно же, не помню, и рассказываю всё это вам со слов других людей. Но вот мой брат Рюрик, не забыл ничего. Он хорошо запомнил тот день, когда даны начали штурм Велиграда. Он помнит отца, хотя и был ещё мальцом. Но, об этом позже, а пока, воины Годлава вывели нас с матерью через потайной лаз из города. Потом нас везли на какой-то повозке, потом на лодке, на корабле так мы и оказались на Руяне. Это красивый и поистине удивительный остров, там отстроены огромные храмы, там возвышается и памятник самому Святовиту. Наконец мы добрались до Арконы. Жрецы приняли нас, и заботились о нас, так, как могли. Мы получали всё самое лучшее: пищу, одежду, обучение. Но самое ценное, и самое главное, что мы приобрели на священном острове, это умение сражаться. Ни для кого не секрет, что именно на Руяне, среди варягов-русов живут лучшие воины и мореходы. Родив Трувора, нашего младшего брата мать прожила всего пару лет. Хоть она была и из княжьего рода, она не получила настоящей тризны, и была погребена без должных почестей.

Сивар вдруг умолк, и несколько мгновений сидел неподвижно. Очевидно, воспоминания растревожили и его душу.

– Даже такому бывалому вояке, не просто рассказывать о смерти матери, – подумал Гончак, и ткнул прутиком в остывающие угли костра.

– Когда Рюрику исполнилось восемнадцать, мы отправились в земли бодричей, но никто там не признал наших прав на княжество, – продолжил свой рассказ Синеус. – Прошли годы, сменились князья и вожди, и мы остались не у дел. Рюрик отправил нас на Руян, собирать дружину, а сам отправился к франкам, но помощи от них так и не дождался, их королю было не до нас. Тогда Рюрик вернулся на Руян, где мы уже ждали его с тремя десятками отчаянных воинов, готовых на всё. Тогда мы совершили свой первый набег. Как я уже говорил, наш старший брат помнил всё, поэтому мы первым делом, конечно же, напали на торговое датское судно. Богатая добыча вдохновила нас, потом было второе, судно, третье, наша дружина разрослась до нескольких сотен. Мы начали грабить побережье, мстя за гибель отца, и для того, что бы взять добычу. Потом мы двинулись на запад, и в союзе с нурманскими и свейскими викингами разрушили несколько европейских городов.

Сивар снова умолк, он долго рассматривал звёзды. Окружавшую тишину не посмел нарушить никто, даже неугомонный Смага на этот раз молчал и думал о своём.

– Мы отвоевали у данов клочок земли в Ютландии 42 и построили там укрепления. Завтра все мы отправимся именно туда. Пусть Рюрик решит, принимать нам предложение ваше, или нет.

Этими словами Сивар закончил свой рассказ. До утра оставалось всего несколько часов.

42

Ютландия – полуостров разделяющий Северное и Балтийское моря.

6

Боги, их воля или просто везение, что же сделало так, что простая случайность помогла Гончаку встретить тех, кого он так долго искал. Пожалуй – нет. Только упорство, умение идти к цели, к тому заветному, о котором мечтаешь, которого ждёшь. Но в тот момент старый охотник ещё не знал, сколько ещё испытаний ему придётся ему пережить. Земли в Ютландии, которые внуки Гостомысла отвоевали у датчан, словно дышали войной. Опасность, которая подстерегала здесь человека на каждом шагу, таилась за каждым камнем, кустиком или деревом. Укрепления, которые Рюрик и братья построили на этой земле, люди, которые их охраняли, были готовы в любую минуту ощетиниться, сжаться в кулак и принять бой.

Они готовятся к войне и живут войной, рассуждал Гончак, глядя в глаза защитникам небольшой крепости, наспех возведённой русами на захваченных землях. В самом центре городка возвышался огромный дом, срубленный из толстых осиновых брёвен. У входа стояла парочка крепких усатых воинов вооружённых длинными копьями и щитами. Увидев Гончака и его людей, охранники напряглись, но, заметив, что незнакомцев сопровождает Сивар, оба копьеносца расступились, закивали княжичу.

– Ну, здравствуй, братец, давненько не виделись, – пробасил, появившийся на пороге жилища рус. – Проходи в дом, потрапездничай. Эй, Ружица, – обращаясь к девке-челядьнице, которая выскочила из дома вслед за хозяином, второпях поправляя растрёпанные волосы. – Сообрази на стол, по-скорому. Брат из похода вернулся, да с гостями.

Княжичи обнялись, проследовали в дом. Гончак и четверо его людей зашли следом. Сидя за столом, хозяева и гости набивали животы. Расторопные слуги подносили блюда с едой, разливали напитки.

– Ты, смотрю, всё с бабами тешишься.

Синеус с улыбкой поглядывал на суетившуюся вокруг стола девку, ту самую, которую младший брат при встрече назвал Ружицей.

– А чего в этом плохого?

Молодой рус попытался схватить красивую прислужницу, но вёрткая девка, взвизгнула, и, отмахнувшись, выскочила из комнаты.

– У нас сейчас самое время для любовных утех, – увидав недоумение налице брата, Трувор рассмеялся. – Так ты ещё не знаешь? Братец-то наш старший, женихи записался, знатную невесту сосватал, дочь нурманского конунга.

– Рюрик не в Ютландии? – вмешался Гончак.

– Гостит у будущего тестя.

– А как же даны? – поинтересовался Синеус.

– Не волнуйся. Ты же его знаешь, – отхлебнув из кубка, произнёс Трувор. – Думаю, он там не загоститься. Думаю, скоро мы увидим его, да не только с молодой женой. Сотня нурманских воинов конунга Рауда – станет приданым невесты.

– Будем ждать, надеюсь, успеет.

Гончак встал, вслед за ним поднялись новгородцы.

– Благодарю, княжичи, за приём, – произнёс Гончак. – Но, пора нам. Так как дело наше не ждёт.

– Ты чего, посол, покинуть нас решил? – с удивлением произнёс старший из братьев.

– Поплывём Рюрика искать. Нет у нас времени его тут дожидаться.

– А не боишься в северных водах голову потерять?

– Чему бывать, того не миновать. Нельзя нам на месте сидеть. Нет у нас времени, – сказал Гончак, поклонился и покинул гостеприимных русов.

Глава вторая. Свадьба

1

Крики и смех раздавались отовсюду, заглушая хвалебные речи и здравицы, которые пирующие произносили, прославляя хозяина, его непобедимый хирд и славных асов-богов. Нередко пирующие произносили хвалебные речи в адрес невесты, а так же её сурового жениха, с мрачным видом восседавшего за главным столом. Трели-прислужники едва-едва успевали подносить гостям подносы с жареным и варёным мясом, разливать в кубки медовуху и пенящийся, манящий своим крепким ароматом густой зеленоватый эль. Поджарые псы, нашедшие себе приют под столами, набивали животы объедками, которые гости щедро сваливали прямо под ноги. Хмурый жених и совсем юная рыжеволосая дева почти не прикасались к пище.