«Правь, Британия, морями»? Политические дискуссии в Англии по вопросам внешней и колониальной политики в XVIII веке

Английский историк П. Маршалл посвятил свои труды британскому завоеванию Индии. Они также могут быть отнесены к «ревизионистскому» направлению в изучении проблемы <44>. По мнению Маршалла, британское завоевание Индии совершалось без прямого участия английского правительства и даже самой Ост-Индской компании. Первые английские правители и генерал-губернаторы Индии вообще мало считались с решениями, принятыми парламентом или кабинетом министров в Лондоне. Из этого делается вывод, что «настоящее правительство Индии находилось в самой Индии». Маршалл отверг концепции тех исследователей (Хобсбоума. в частности), которые считали, что завоевание Индии предопределялось промышленным переворотом и способствовало ему, назвав их «невероятными». С аналогичных позиций подходит к рассмотрению колониальной политики Дж. Блэк: «Каково бы ни было желание правительств в европейских столицах, они не могли приостановить колониального соперничества. Купцы, поселенцы и колониальные губернаторы легко шли на риск конфликта для достижения своих целей. Конфликты были особенно острыми в Северной Америке, Вест-Индии и Индии, но они проявились также и в других районах, в частности, в Западной Африке, Южной Атлантике и Тихом океане» <45>.

Историография работ, посвященных внешней политике Великобритании в ХVIII веке и опубликованных в 60–90-е гг., обширна. Труды историков посвящены различным аспектам внешней политики Великобритании. Можно выделить некоторые наиболее характерные черты, присущие нынешнему этапу в изучении этой темы. Во-первых, в историографии возрос интерес к тому аспекту внешней политики Великобритании, который и является предметом настоящего исследования. Речь идет о внутриполитических факторах внешней политики, об ее обсуждении в парламенте и общественном мнении (Блэк, Дж. Джонс, М. Робертс и др.). Во-вторых, для современной историографии характерны острые дискуссии по таким вопросам, как роль короны, парламента и общественного мнения в формировании внешней политики. Обсуждается вопрос о том, как влияли на политику Англии коммерческие интересы определенных социальных групп. Историки по-разному оценивают внешнеполитический курс Великобритании после Парижского мира 1763 г. Была ли политика Англии политикой «блестящей изоляции», и в какой степени те, кто проводил ее, ответственны за поражение метрополии во время Американской революции?

Источники, привлеченные для изучения политической борьбы в Англии по вопросам внешней и колониальной политики, разнообразны. Их можно условно разделить на две основные группы: архивные источники и опубликованные документы. Для написания данного исследования удалось привлечь документы из Королевского архива в Виндзоре (Великобритания), Российского государственного Архива древних актов (РГАДА) и в большей степени Архива внешней политики Российской империи (АВПРИ). В британском архиве изучены бумаги, относящиеся ко времени правления Георга III. Большая часть из них была опубликована <46>. Основная часть документов из российских архивов – реляции русских дипломатов из Лондона в адрес царственных особ, а также руководителей внешней политики Российской империи. Ценность этого источника определяется, во-первых, тем, что донесения дипломатических представителей, непосредственно контактировавших с английскими политиками, позволяют уточнить политические позиции последних, содержат важные свидетельства о политической борьбе в Англии. Во-вторых, к реляциям дипломаты часто прилагали копии тронных речей монархов, выдержки из журналов парламентских дебатов, экземпляры газет, содержание которых по какой-либо причине привлекло внимание агента, отдельные памфлеты.

В то же время в работе с архивными документами приходится обратить внимание на следующее. Во-первых, достоверность сообщаемых в Петербург сведений не всегда была полной. В своих рассуждениях дипломаты не только опирались на собственные впечатления, которые могли быть обманчивыми, но и руководствовались подчас слухами, посторонними мнениями, исходили из собственного представления о расстановке политических сил при королевском дворе. Их отношение к Великобритании и к ее государственному строю было неодинаковым, что также налагало отпечаток на реляции. Граф А. Воронцов был англоманом. С большим сожалением он расставался с Лондоном в 1764 г., а позднее писал об англичанах: «Нет народа, в котором в приватной жизни было бы больше добродетели, праводушия и дружбы, как у них; хорошо жить и родиться там» <47>. Напротив, граф И. Чернышов просит об отъезде, да и суждение англичан о нем было скорее нелестным.

Во-вторых, русские дипломаты по-разному оценивали степень актуальности тех сведений, которые они сообщали в Петербург. Все они в большей или меньшей степени информировали свое правительство о течении дел на периферии Британской империи, однако анализ проблем колониальной политики Великобритании редко был глубоким. Так, Г. Гросс, сообщая в марте 1764 г. о возвращении в Индию лорда Клайва, «который в минувшую войну толико славы и пользы доставил в Бенгалии», в то же время замечал: «Утруждать Ваше Величество излишне полагаю за тем, что сия материя никак не сопряжена с интересами Вашей империи» <48>. Внимание русских дипломатов было сконцентрировано главным образом на европейских делах, причем преимущественно на том, что касалось англо-русских отношений или непосредственно затрагивало интересы России (например, Польша, Швеция). Все дипломаты уделяли внимание парламентским дебатам по вопросам внешней политики, но они подчас ошибочно оценивали роль парламента в выработке политического курса страны, причем спектр оценок был разнообразен: от преувеличения до преуменьшения его роли.

В-третьих, дипломаты в разной степени пользовались доверием со стороны местных политиков, следовательно, отличались уровнем своей информированности. Иногда это определялось их личными качествами и связями, чаще – особенностями ситуации в русско-английских отношениях и в отношениях между европейскими державами в целом. Депеши А. Голицына или А. Воронцова – это большей частью подробное изложение бесед с английскими политиками. У Алексея Семеновича Мусина-Пушкина таких встреч, возможно, было меньше, но он гораздо больше внимания уделил общей характеристике политического строя Англии, внутриполитической ситуации, некоторым особенностям ее социально-экономического развития. В целом архивные дипломатические источники позволяют углубить знание о политических дискуссиях, проходивших в Англии, заметить детали, которые трудно увидеть при анализе, например, парламентских документов Авторское отношение посла, его комментарий или, наоборот, стремление скрыть собственную оценку могут подтолкнуть к важным выводам.

Опубликованные источники можно разделить на несколько групп. К первой группе относятся дипломатические документы: договоры и соглашения, в которых участвовала Великобритания в ХVIII веке, переписка, включающая как правительственные инструкции, так и донесения послов и агентов более низкого ранга. Наиболее важная для нас часть британской дипломатической переписки опубликована в сборниках Императорского Русского исторического общества в 1873–1901 гг. <49>. Эта публикация охватывает донесения английских послов в России от Ч. Уитворта до царствования Екатерины включительно. Значение этой обширной публикации трудно переоценить не только с точки зрения изучения англо-русских отношений. Эти документы позволяют судить об основных направлениях английской политики в Европе, оценить мотивы действий британских министров на международной арене. В распоряжении исследователей имеется публикация инструкций английским дипломатам во Франции, Швеции и Дании <50>. Важным дополнением к архивным материалам являются документы, опубликованные в «Архивах» князя Ф. А. Куракина и князей Воронцовых, где опубликованы бумаги и братьев Александра и Семена Воронцовых, стоявших во главе посольства в Лондоне, и бумаги знаменитого дипломата петровского времени Б. И. Куракина <51>. Эти документы касаются не только политики, но и затрагивают вопросы культуры, быта, нравов.

Вторая большая группа опубликованных источников – документы парламента Великобритании. В русле избранной темы исследования этот источник является наиболее информативным. В плане разработки проблемы политической борьбы в Англии по вопросам внешней и колониальной политики одинаково важны как официальные парламентские документы (билли и законы, утвержденные парламентом), так и материалы дебатов, речи и выступления членов обеих палат. Некоторые издания парламентских документов включают и тексты петиций, поступавших в парламент, их анализ способствует оценке позиций, которые занимали отдельные социальные группы общества, а также позволяет судить о том, как проходило лоббирование тех или иных политических решений. В довольно полном виде документы парламента содержатся в журналах палаты лордов и палаты общин <52>. В то же время по журналам нелегко проследить содержание дискуссий: в ХVIII в. сохранялась тайна прений в парламенте. Большая часть трудов историков, как отечественных, так и зарубежных, посвященных различным аспектам истории Англии в ХVIII веке, в значительной мере основывается на издании парламентских документов, осуществленном Уильямом Коббетом <53>. При анализе выступлений в парламенте необходимо учесть, что концепции, сформулированные в них, часто отражали прежде всего стремление ораторов защитить собственные политические интересы. Поэтому речи в парламенте могли не только реально отражать, но, напротив, маскировать, то есть скрывать, сглаживать или чрезмерно усиливать действительные позиции ораторов.

Это соображение еще более актуально, когда речь идет о политической публицистике и памфлетной литературе. В какой степени политическая публицистика, в которой затрагивались проблемы внешней и колониальной политики, действительно влияла на процесс принятия решений? Влияние партийной пропаганды на политиков – это та часть проблемы, которая не нашла пока должного освещения в исторической литературе. Иногда историки цитируют произведения памфлетистов, мало задумываясь над тем, велико ли было их воздействие на политическую жизнь. Подчас прослеживается тенденция к преувеличению их влияния. Острые вопросы внешней и колониальной политики могли породить настоящие «памфлетные войны». Так было и во время подготовки Утрехтского мира, так было и во время заключения Парижского мира, когда памфлетисты яростно обсуждали: что уступить Франции – Канаду или Гваделупу. У Питта-старшего были основания спрашивать: «Скажите мне, за что меня повесят – за то, что я отдам Канаду, или за то, что отдам Гваделупу?»

К этой группе источников относятся труды видных политических деятелей Великобритании, опубликованные в различных сборниках и собраниях сочинений. Среди них произведения лорда Болингброка, Питта-старшего и Питта-младшего, Эдмунда Берка и других политиков. Большинство из включенных в эти сборники произведений – их выступления в парламенте, но не всегда. Так, в собрании сочинений Берка, который, по словам Мусина-Пушкина, «превосходным красноречием, искусством и разумом отличен ныне» <54>, опубликованы и некоторые из его речей перед избирателями, публицистические произведения. Проблемы внешней и колониальной политики рассматривали многие известные представители общественной мысли и экономисты Великобритании ХVIII века: Дж. Свифт, Д. Дефо, Дж. Аддисон, Р. Стил, А. Смит и другие. Многие памфлеты принадлежали перу менее известных авторов или были анонимными.

В распоряжении исследователей внешней и колониальной политики Великобритании имеются публикации официальной и личной переписки отдельных английских политиков ХVIII в. К их числу относятся публикации переписки королевы Анны, короля Георга III, Мальборо, Годольфина, Питта-старшего, лорда Норта и других. Ценные сведения о противостоянии различных британских политиков, о группировках при дворе можно получить при изучении мемуарной и дневниковой литературы. В этом плане мемуары могут быть даже более информативны, чем любые другие источники. Самыми знаменитыми мемуарами ХVIII в. являются мемуары Г. Уолпола. Об эпохе Георга II повествуют мемуары лорда Хервея, о времени Георга III – известные мемуары парламентского деятеля У. Рэкселла.