Права и обязанности некроманта

Я знала, что для него так лучше. И все же думать о том, что с ним будет, когда он узнает, было больно.

«Вот же ж… — прошептали мои несуществующие губы, чувствуя горечь несуществующих слез. — Жизнь закончилась, а боль — осталась. Все у меня через задницу…»

— Эй! Высший разум! — беззвучно закричала я. — Все кончено!

Поднялся ветер, сворачиваясь в настоящий смерч. Меня куда быстрее потянуло наверх, вот только солнце уже не грело. Там, куда меня несло, царил холод. Вечный холод.

— Прощай, Дон, — то ли прошептала, то ли подумала я, позволяя втянуть себя в бешеный вихрь.

* * *

На этот раз не было никаких каменных постаментов, бьющих в спину, и ступеней, грозящих переломить загривок. Впрочем, у меня и тела-то не было. А в остальном огромный пустой зал — обиталище чокнутого высшего разума — ничуть не изменился. Как и голос этого тронутого создания.

— Ну, что с тобой делать? — поскрипывая, поинтересовался он.

— Это что-то новенькое. Раньше ты не задавал риторических вопросов.

— Вопрос не риторический, — отозвался высший разум межмирья. — Свою миссию ты выполнила. Все ключевые события остались на местах. Никаких парадоксов и прочих бессмертных наглецов не осталось. Серая Госпожа тобой довольна.

— А уж я-то как собой довольна… — с сарказмом проворчала я.

Несмотря на отсутствие физического тела, я ощущала безмерную усталость. Даже тянущая боль утраты осталась где-то на задворках сознания — все затопило желание наконец-то угомониться и больше не чувствовать ничего.

— Твоя последняя фраза не распознана, но это не важно. Твоя физическая оболочка пришла в негодность в том пространственно-временном континууме. Но, учитывая выполненное предназначение и добровольную смерть, принятую для его выполнения, ты имеешь неиспользованный отрезок физического существования длиной…

— Что? Это ты мне так на очередную попытку намекаешь?! — взвилась я, отчаянно надеясь, что ошибаюсь.

— Я не намекаю. Я говорю прямо, — проскрипел этот ушлепок. — К тебе приписан неиспользованный отрезок физического существования. Ты можешь прожить его…

— Могу прожить?! — снова перебила я, постепенно закипая. — Так просто?! Ты думаешь, я смогу жить после всего того, что сделала ради вашего «выполненного предназначения»?! Да я за последние полгода не свихнулась только благодаря ментальным щитам! А за последние два дня не тронулась лишь потому, что попросту не успела! Я все сожгла в топке вашего сраного «предназначения»! Чтобы угробить ваших чудовищ, я сама превратилась в чудовище! Я разучилась жить, тварь ты межмирная! Я умею только причинять боль и корчиться от боли, убивать и умирать!

— У тебя нет необходимости умирать. К тебе приписан неиспользованный отрезок…

— Приписан?! Приписан?! Ах, ты, жестянка конторская! Верни меня туда, откуда вытащил!

— Твое физическое тело в мире двести пятнадцать дробь семьсот три категории альфа пришло в негодность. В данный момент я могу предоставить тебе выбор из семнадцати физических оболочек. Нет. Шестнадцати. Одна только что тоже пришла в негодность, — равнодушно выдал голос на мою экспрессивную тираду.

— Да что же это такое?! — прошипела я. — Почему я даже умереть по-человечески не могу?!

Фантазия живо нарисовала картинку: я с совершенно непривычной внешностью ругаюсь с какими-то незнакомцами, в один голос утверждающими, что они мои родители, мужья и дети… То эфемерное нечто, которое от меня осталось, натурально передернуло. А потом обдало холодом понимания совсем иного рода. Жить в одном мире с Доном. Знать, что он где-то там… Что моя смерть причинила ему боль… И ничего не делать? Жить новой жизнью, словно ничего не было, и однажды забыть его, как я уже забыла свою самую первую жизнь?! А смогу ли я забыть? Захочу ли? Как жить с такой памятью?

А если я не выдержу и приду к нему? И, не приведи Последняя Гостья, он мне поверит? Смотреть, как он разрывается между мной и друзьями? И ко всему этому постоянно бояться, что мое инкогнито раскроет кто-нибудь еще? Бесы его знают, что в других странах того мира известно о переселении душ.

— Нет, — отрезала я после долгого молчания. — Верни меня туда, откуда взял.

— Твоя последняя оболочка носит повреждения, несовместимые с жизнью, — спокойно отозвался голос.

— Плевать!

— Генетические отклонения, именуемые «очищением» в мире двести пятнадцать дробь семьсот три категории альфа, не способны восстановить поврежд…

— Ага! — рявкнула я. — И наследственный геморрой не способен, я в курсе! Хоть до него и не дожила! Возвращай меня обратно!

— Твоя последняя оболочка носит повреждения, несовместимые с жизнью, — монотонно повторил глючный разум иномирья. — А первая оболочка обладает слишком коротким…

— Стоп! Что там про первую оболочку?! Я думала, она перестала существовать. То есть, тьфу… Я же там взорвалась! Я видела вспышку!

— Потенциальных перерожденцев забирают за несколько временных микроотрезков до момента физической кончины. Разум воспринимает и запоминает все повреждения, произошедшие в момент смерти, и это может нарушить функциональность новой оболочки необратимыми…

— Молча-ать! — взвизгнула я. — Моя первая оболочка… Тьфу! Бесов язык! Мое первое тело пока не пострадало? Ты можешь отправить меня туда?!

— Но изменить амплитуду колебаний тамошних маятников…

— Да, да, — лихорадочно прервала нудные объяснения я. — Выйти из храма до взрыва мне не суждено. Я догадалась. Так ты можешь отправить меня туда?!

— Могу, но оставшийся тому телу временной отрезок полноценного функционирования не может компенсировать приписанный к тебе… — снова занудил чокнутый высший разум.

— Отдай «приписанный» ко мне «неиспользованный отрезок физического существования» первому же бедолаге, который загремит в твое поганое логово! — выплюнула я. — А меня отправляй обратно в мой мир!

— Это око-онча-ательное реше-ение? — заторможенно переспросил снова перегревшийся «высший разум».

— Да, мать твою шестеренку! Да!