Права и обязанности некроманта

Лэнгли… Улыбка доброго наставника для меня и презрительная гримаса для всех прочих. Чудаковатый старик, в гостиной которого ведутся более чем революционные разговоры. Как меня угораздило не сообразить сразу, что именно этот «кружок по интересам» и есть сборище упомянутых Тори магнутых радикалов. Да, рабство никто в моем присутствии не поминал. Но я и была там всего один раз.

А ведь был еще Рой с его дурацкими вывертами. Альв, тупой шутник, порой попадавший четко в цель брошенной мимоходом фразой. Вот откуда ему знать, побегу ли я к ректору, узнав некую тайну Дона, или нет? Что думать о самом Доне, который и так в последнее время занимал львиную долю моих мыслей, когда они не касались учебы, я и вовсе не знала.

«Будем решать проблемы по списку! — ближе к вечеру мне удалось взять себя в руки и составить некое подобие плана. — И первой строкой у нас посещение бесовой вечеринки радикалов!»

Подумав, я сообразила, что главное — это не менять манеру поведения. Кто бы ни навязал мне мировоззрение жадного до знаний морального урода, но к такому поведению предстоящей привыкли все. Значит, пока пусть так и остается.

«Вот только волосы в порядок надо чаще приводить!» — скривилась я, полюбовавшись на воронье гнездо, в которое превратилась моя коса за ночь.

Я скрутила волосы в тугой узел на затылке и, удовлетворившись результатом, пошла переодеваться. На этот раз мой выбор пал на бриджи и женский камзол с воротником-стойкой и мелкими пуговками под самое горло. Татуировку, ненавязчивое напоминание Последней Гостьи о том, кто я и откуда пришла, все еще нужно было прятать. Высокие сапоги дополнили образ «плевать на правила хорошего тона», и я, усмехнувшись, вышла из комнаты: «Хотели проехаться по моему характеру — получите».

Обедала я в гордом одиночестве. Тори, как обычно, в единственный свободный день недели куда-то убежала. Виктор сидел в библиотеке, в очередной раз позабыв об обеде. Я видела его мельком, но отвлекать не стала. И так из-за необходимости помалкивать о вечеринке у Лэнгли чувствовала себя не в своей тарелке.

Но не успела я донести до рта первую ложку, как на мой стол поставили поднос. Я удивленно подняла взгляд: «Кто это тут такой смелый, что приперся без приглашения?» К сожалению, этого незваного сотрапезника прогнать не было никакой возможности.

— Приятного аппетита, тиса Мэй, — как ни в чем не бывало пожелал Леррой, усаживаясь напротив.

— Благодарю, — склонила голову я, не зная, как на это реагировать.

Профессора обычно обедали за своим столом. И то делали это редко, предпочитая таверны в городе.

— Я посылал за вами служителя, — спокойно пояснил он, посыпая рагу острой приправой. — Он затруднился воспроизвести ваш отказ. Сказал, что такие слова ему не знакомы.

— Наверное, я приняла его за кого-то из студентов, — пожала плечами я, лихорадочно соображая, когда умудрилась послать в таких выражениях посланца профессора. — В последнее время первогодки взяли моду бегать ко мне по всякому ничтожному поводу.

— Удивительно. Вы заработали серьезный авторитет среди студентов. Насколько я знаю, вас стараются не беспокоить по пустякам.

— Эта простая истина еще не дошла до первогодков, — хмыкнула я.

— Возможно, — Леррой зачерпнул рагу, но, едва попробовав, скривился и отодвинул тарелку.

«Как это можно есть?» — уловила я на грани слышимости и с трудом сдержала смешок.

— Я тоже о студентах. Надеюсь, вам не придет в голову расширять и мой лексикон.

— Сомневаюсь, что это было бы интересно, — я снова взялась за ложку и занялась своим рагу.

Кстати, вполне приличным, если не сыпать в него горстями острые приправы. Леррой с минуту молчал, с сомнением рассматривая глиняную кружку с травяным отваром, но в конце концов отставил и ее.

— У нас есть три кандидата на отчисление. Сделайте мне по ним отчеты. Наш ректор очень не любит таких летунов на третьем-четвертом потоке. И настаивает, чтобы всех дармоедов буквально тянули за уши!

Между нами появились три тонкие картонные папки, и я с трудом сдержала недовольную гримасу: мало мне своих проблем? Аппетит пропал мгновенно, и я поменяла тарелку и документы местами.

— Мне нужны полновесные обоснования, почему эти обалдуи не учились, не учатся и, самое главное, не будут учиться. Соберите данные обо всех несданных зачетах, отвратительном поведении… В общем, все, до чего сможете дотянуться.

— А нельзя просто написать приказы об отчислении? — проворчала я, представив, сколько драгоценного времени потрачу на затребованные профессором отчеты. — Ясно же, что это… кхм… учиться не будет.

— Мне ясно. Вам ясно, — брюзгливо отмахнулся Леррой. — А вот нашему ректору не ясно. Особенно по третьему товарищу будет целая баталия. Ах, у юноши наверняка какие-то проблемы возникли… Ах, ему нужно дать шанс.

Я разложила папки веером и с трудом сдержала удивленный возглас. Если два первых кандидата на исключение были мне хорошо знакомы, и я с удовольствием лично выставила бы их за ворота, то третьим оказался Ликаст.

— В общем, либо напугайте их до колик, чтобы они наконец сдали все задолженности, либо нарисуйте такие характеристики, чтобы колики настигли нашего чрезмерно доброго ректора, и он наконец избавил Академию от балласта.

Я проглотила что-то непонятное, вдруг комом вставшее в горле, и медленно проговорила.

— Сдается мне, что их если и сможет кто напугать, так родственники. Ни меня, ни вас, ни тем более ректора они не боятся. Иначе такая ситуация вообще бы не возникла.

— Возможно, — поцокал языком Леррой. — Терпеть не могу общаться с родственниками.

— Может, мне пообщаться? — закинула удочку я.

— И вам захочется ехать в какие-то Единым забытые дебри? — приподнял бровь Леррой. — Конечно, это было бы неплохо… А в такое время даже очень…

«Ну, же! — мысленно подгоняла я. — Ты же хотел, чтобы я не вмешивалась. Хотел, чтобы держалась подальше от каши, которую собираются заварить лорды Десятки. Так давай! Отпусти меня раньше на каникулы!»

— Профессор, — не выдержала я, наблюдая борьбу, буквально написанную у старого интригана на физиономии. С одной стороны, он не хотел выпускать очищающую из-под контроля, с другой — мечтал убрать подальше, чтобы контроль никто не перехватил. — Вы позволите говорить откровенно?

Я понизила голос и доверительно заглянула ему в глаза.

— Конечно, тиса Мэй! — насторожился он.

— Я очень не хочу оказаться в гуще событий. Любых событий. Вы меня понимаете?

— Понимаю…

— Мне это неинтересно. Я в этом ничего не понимаю и очень не хочу понимать.

— Разумно, — кивнул наконец Леррой. — Я подготовлю для вас сопроводительные документы. Вот только…

Он снова умолк, задумчиво постукивая ногтем по столешнице. Я состроила самую почтительную мину, на какую только была способна.