Правда и кривда
Шрифт:
Сочувствие сошло со щек Безбородько, вместо него появились удивление и обида:
— Приехал, практически, проведать вас. Услышал, что недомогаете, вот и заглянул к вам.
— Крути языком, как лисица хвостом, — засмеялся и сразу же поморщился от боли Саврадим Григорьевич — Жена, у тебя есть что-то в печи?
— Только диетическое…
— Вот и давай этому лису диетическое.
— Как тебе не стыдно, будучи больным, такое плести!? — крикнула жена и, обернувшись, улыбнулась. — Еще человек через порог не переступил…
— Потому что этому человеку что-то надо от старика.
— Эт, после такого приветствия потянуло на прощание, — надулся Безбородько. — За такой почет и сам получишь болезнь. Да и бывайте здоровы. Соседский привет вам, — оттопырил шапку на голове и собрался уходить.
— Да куда ты, оглашенный!? Смотри, уж и рассердится за правду на старика! — удивился и вознегодовал Капустянский. Рассыпая зерно и срывая горчичники, он соскочил с кровати и обеими руками усадил Безбородько на скамью. — Старуха, ставь что-то на стол, потому что, видать, Антон таки по-добрососедски приехал.
— Поставлю без твоей команды. А ты ложись скорее, — заахала жена.
— И не подумаю! Вот гости будут сидеть, а я лежать? — начал одеваться Саврадим.
— Так как же хворь отойдет от тебя, непутевого? — всплеснула руками жена.
— Трясет она меня, и я буду ее трясти! — погрозился на кого-то кулаком. — Хорошо тебе, Антон, что ты здоровый, как бут. К севу уже все подготовил?
— Эт, и не спрашивайте. Семян не хватает, скотина не того…
— У меня дела как будто получше, да здоровье вытекло, как вода… — старик вытер ладонью пот и тяжело сел на стул. — Мне бы уже на печи или на завалинке покашливать понемногу, а не председательствовать. Кручина поедом ест, что оказался на старости лет не на своем месте.
«Чудило», — насмешливо подумал Безбородько, а на лице изобразил сочувствие и душевно заговорил:
— Берегите себя, Саврадим Григорьевич, потому что здоровье не одолжишь и не прикупишь.
— А как его беречь, когда столько работы лежит на тебе?
— Оно такое дело, — Безбородько изобразил, что он призадумался, а потом сказал:
— А может, Саврадим Григорьевич, я мог бы что-то посоветовать вам?
— Советуй, советуй, послушаю.
— Э, какой вы быстрый, — Безбородько многозначительно погрозил пальцем на старика. — Ставьте магарыч, тогда скажу кое-что, может, и поможем вашей беде.
— Я тебе не магарыч, а целую канистру поставлю, если выручишь старика! — с надеждой, любопытством и подозрением взглянул на плута.
— А где она, эта канистра? Считайте, что она уже моя! — засмеялся Безбородько.
— Ну, не тяни, как богатого за печенки, говори уж!
— Скажу, если такое нетерпение, практически, берет. Марка Бессмертного помните?
— А кто его в районе не помнит.
— Вот и агитируйте, чтобы он взялся за дело. Пусть такая голова не ходит безработной. Вы же знаете, какой он хозяин? Это — кадр!
— Ты будто дело говоришь, — обрадовался старый, а потом засомневался: — А пойдет Марко на такой маленький колхоз?
— Это дело, считайте, в ваших руках. Марку сейчас даже лучше иметь небольшое хозяйство, потому что он еще на костылях ковыляет. У вас
ему будет спокойнее. Ну, вот и надо создать ему условия, хату найти или построить, потому что он, горемычный, в землянке чумеет, то-се сделать, и дело закрутится колесом. Так заработал я магарыч?— Заработал. Спасибо тебе за совет.
— Почему же не помочь доброму человеку, — великодушничал Безбородько.
Капустянский встал со стула и крикнул к жене:
— Слышала, старая, план!
— Не оглохла же!
— Так, где мой кожух?! Сейчас же поеду к Марку!
— Не дам! Никуда ты не поедешь. Ты в своем уме!? — в ужасе закричала жена.
— Врешь, поеду! — гневно взглянул на свою пару. — Еще и тебя для помощи прихвачу. Посмотрит Марко на нас и уважит мне. Слышишь?..
Но женщина уже не слушала мужа. Зная его характер, она метнулась к вешалке, сорвала с нее кожух и пальто и проворно побежала к дверям.
— Куда!? Подожди, бесовское семя! Да я тебе! — вознегодовал мужчина и себе бросился к порогу. Но женщина грохнула дверями и скоро под окнами затопали ее быстрые шаги.
— Вот видишь, с каким я чертом всю жизнь прожил? Антон, догони ее, ведьму! — в сердцах ударил кулаком в дверь.
Безбородько засмеялся:
— Теперь ее, практически, и машиной не догонишь, видно, даже духу вашего боится.
— Ты же видел, как боится. Бабы — всегда бабами остаются. Все плачется возле старика и не знает, что его свечка догорела до полочки. Что же мне теперь делать? Такое дело не хочется откладывать на завтра, — вытер пот, который аж лился с лица.
— Ехать вам сейчас нельзя, — благоразумно сказал Безбородько. — Напишите Марку письмо, душевное, со слезой, это он любит, и, практически, приглашайте к себе в гости. Это он тоже жалует, — и осекся, вспомнив, как Марко сегодня отказался прийти к нему…
— Бумага бумагой, а самому лучше было бы поговорить с ним, — вздыхая, сел на стул…
На следующий день Безбородько заехал к Бессмертному и с порога весело сказал:
— Не хотел, Марко, прийти ко мне на магарыч, так теперь ставь свой!
— За что?
— За эту штуковину! — вынул из кармана конверт и торжественно передал Марку. — Зеленые Ворота, практически, просят тебя председательствовать.
Марко прочитал письмо, пристально взглянул на гостя и ничего не сказал. Безбородько заволновался:
— Так как ты?
— Не знаю как. А старика проведаю.
— Проведай! И председательствовать иди, не прогадаешь. Там и земля лучше, и село не сожжено, и хозяйство небольшое — спокойнее будет тебе. Словом, ставь магарыч!
— А может, Антон, ты поставишь?
— Чего же я?
— Отступаю это председательство тебе. Согласен? — прищурился Марко. — Там лучше будет.
— Чего так думаешь? — растерялся Безбородько.
— Потому что там и земля лучше, и село не сожжено, и хозяйство небольшое, и сватать меня на председательство не придется — все меньше будешь иметь хлопот на свою очень умную голову, — засмеялся Марко.
— Доброго нашел себе свата, — не знает, что сказать Безбородько, но видит, что его план с треском провалился… «Выпьешь у такого черта рюмку, пусть она тебе в горле оледенеет…»