Правда, которую мы сжигаем

Мою сестру убили, чтобы расплатиться с отцовским долгом, и я никогда раньше не ощущала во рту такой горькой ярости.

Возмездие. Месть. Жажда заставить его заплатить.

Я бы сделал все, чтобы иметь его.

— Нам нужна услуга, Сэйдж, — мягко говорит Фрэнк, словно тихие слова заставят меня простить его.

Я ухмыляюсь.

— Идите на хуй.

— Я хотел быть цивилизованным, Пип. Запомни это, — Каин спокойно складывает руки вместе. — Твой отец хорошо просит. Я нет. Ты будешь сотрудничать с нами, или я отправлю тебя куда-нибудь похуже психиатрической больницы.

Пип.

Я ненавижу это имя.

— Где, например, секс-торговля? — я смеюсь, и мне не нужно скрывать ни от кого из них, что я знаю об этом. — Знаешь, я даже не удивлена, что ты в этом замешан, Каин. Я наклоняюсь ближе к нему, запах его лосьона после бритья вызывает у меня тошноту. Это тот самый, который прилип к моим простыням в домике у озера. — Ты покупаешь у них маленьких девочек? Там тоже есть видео, где вас шантажируют? Значит, у них в кармане большой злой агент ФБР?

Глаза, похожие на ямы, смотрят в мои, его челюсти сжимаются, и его самообладание медленно тает.

— Я никогда не делал тебе больно. Я любил тебя, Сэйдж.

— Это что за глупая ложь, которую ты говоришь себе? Так ты можешь смотреть на себя в зеркало?

Мои кишки скручиваются, я совершенно сбита с толку тем, насколько долбанным должен быть человек, чтобы оправдать то, что он сделал.

— Независимо от того, что случилось в прошлом, ты поможешь нам или пожалеешь об этом. Есть люди, которые способны на вещи намного хуже, чем я, поверь мне, — его голос звучит пренебрежительно, что-то, что он, вероятно, использует по отношению к преступникам изо дня в день. Он думает, что сможет напугать меня, чтобы я помогла ему.

— Уходите, — я смотрю. — Я ничем не могу вам помочь, и вы ничего не можете сказать, что изменит мое мнени…

— Рук Ван Дорен.

Ручка падает в углу комнаты.

И я задыхаюсь от всего, что хотел сказать до этого момента.

Мое волнение становится топливом для его памяти.

Быть запертым в мягких стенах без ничего из прошлой жизни означает, что ваш разум — ваш лучший друг, а для меня — мой злейший враг.

Я чувствую его, как ожог третьей степени. Моя кожа покрывается волдырями от воспоминаний. Мои обугленные кости гремят, когда снова превращаются в пепел.

Его имя, мысль о его лице, кошмар, каждый раз меня толкает в мусоросжигательную печь.

Хуже всего то, что он единственное облегчение от укусов.

Пламя и огнетушитель.

— Что я могу знать о Холлоу парне? — мой интерес пробудился, но я держу это при себе.

— Истон был достаточно любезен, чтобы сообщить нам о ваших… отношениях с ним в прошлом году. Мы знаем, что вы были замешаны.

Чертов укол.

— Даже если бы я… — я засовываю руки в карманы куртки. — …Я не понимаю, какое это имеет отношение к вам двоим или к вашим испорченным жизням.

Если они узнали о Руке, мне придется действовать по-умному. Они не могут узнать, как сильно я забочусь о нем. Они использовали бы его как рычаг, а он у них последний.

Он последнее, на что я обращаю внимание.

— Некоторые члены Гало…—

— Гало? Ты шутишь, верно? Ты назвал организацию по торговле людьми с целью сексуальной эксплуатации Гало? — шок был на моем лице, но никто из них и глазом не моргнул.

Все эти девушки пропали, их жизни закончились за деньги, и никто их не ищет, а эти придурки ходят вокруг, называя это Гало, как будто это просто очередной бизнес.

— Имя тривиальное, Сэйдж. Участники пропали без вести. Один из них только что был найден мертвым, — он прочищает горло, пододвигая ко мне кремовую папку, чтобы посмотреть на нее. — Грег Уэст, его тело было полностью расчленено и пропитано хлорной известью, оставлено там же, где было найдено тело вашей сестры. Кто бы это ни сделал, он пытается отправить сообщение.

Мне требуется несколько секунд, чтобы действительно услышать то, что он пытается мне сказать.

Я в замешательстве, почему это имеет какое-то отношение ко мне, почему мне это говорят. Часть меня счастлива, что он мертв — это меньшее, чего он заслуживает.

Я открываю папку, немного вздрагивая от фотографий. Ты думаешь, что потерял чувствительность к достаточному количеству вещей, и смерть не будет беспокоить тебя, пока вы не увидишь, на что способны некоторые люди.

Тело Грега лежит на прогнившем деревянном полу, идеально лежащее, хотя его конечности не прикреплены к туловищу. Ноги, руки, бедра, голова, все порезано на части.

Я морщусь от глаз, как это просто пустые глазницы с темно-красными пятнами, полностью выколотыми из глазниц.

Помимо ужасного состояния тела, я замечаю, насколько все методично.

Он срезан в первозданном виде, не порублен топором. Он выглядит почти хирургическим. И нет никакой крови; тело почти белое.

Они не торопились, и они знали, что делали, за исключением травмы глаз, которая выглядела агрессивно.

Это тогда все это щелкает вместе.

Я перевожу взгляд на отца.

— Они узнали, не так ли?

Он ничего не говорит, только смотрит на меня опухшими от страха глазами. Чем шире они становятся, тем больше они напоминают растущие плоды, созревшие для сбора.

Мой язык покалывает от предвкушения, мое тело не может остановить ухмылку, которая расползается по моим губам.

Бьюсь об заклад, он каждую секунду оглядывался через плечо. Сердце колотится, руки вспотели от предвкушения. Ожидание убивает его, постоянно задаваясь вопросом, когда они собираются снять фунт плоти с его тела.

Нет ничего более приятного, чем наблюдать, как человек, который всегда считал себя волком, становится напуганным, напуганным ягненком на пастбище.

Настоящие волки идут за ним сейчас.

— О, это действительно пиздец, — добавляю я, почти радостно смеясь.

— Да, мы считаем, что ваши друзья узнали об организации, и это создало для нас проблему, — Каин выглядит так, будто хочет начать обсуждение логистики того, что ему нужно от меня, но я не позволяю ему заходить так далеко.

— Нет, — я качаю головой, смеясь. — Они узнали, что ты сделал с Роуз. Я ничем не могу помочь никому из вас сейчас. Сайлас Хоторн — не просто бойфренд с разбитым сердцем. Он убьет любого, кто хоть немного причастен, а его друзья будут прямо за ним, — я провожу языком по нижней губе, встречаясь взглядом с отцом. — Ты убил не того близнеца, папа.