Правда об «Орловском инциденте»

Коля встал рядом с ним. Не плечом к плечу, чуть поодаль. Чтобы не мешать замаху. Заметил вставшего с другой стороны Мишу.

Мертвяки неторопливо приближались.

Коле надоело выжидать. Он сделал два шага навстречу официанту, и без замаха, снизу-вверх, от пояса, врезал ему дубинкой в челюсть. Голова официанта дёрнулась, что-то треснуло. Его развернуло, и Коля обрушил удар дубинки ему на затылок. С коротким хрустом и чавкающим звуком обрезиненные блины вошли в основание черепа. Официант упал.

— Покойся с миром, — неожиданно даже для себя самого произнёс Коля.

Лёха не стал церемониться с волосатоногим. Подпустив его поближе, он первым ударом под колено повалил мертвяка на землю, вторым — раскроил ему голову.

Коля огляделся. В сумерках, привлеченные звуком взрыва, медленно приближались мёртвые. К счастью, немногочисленные. Десятка полтора-два.

Где-то вдалеке слышались выстрелы, вой милицейских сирен. По набережной, в сторону площади Карла Маркса бежала небольшая группа людей. Двое совсем молодых людей, наверное, студентов, в летних плащах и шляпах, и три девушки в узких юбках и на шпильках, неслись не останавливаясь, не ввязываясь в драки, огибая мёртвых.

— Друзья, не пора ли нам валить? — спросил Коля, оглядываясь.

И со стороны набережной, и со стороны Рядов, и от Богоявленской площади к разрушенному Гак-клубу приближались мертвецы.

— Да! Точно! Я знаю куда! — Витёк аж подпрыгивал от нетерпения. — Вон там, в свечках, у меня знакомый живёт. Во-первых, рядом. Во-вторых, у него радиостанция дома, он из этих, любителей. В-третьих, он псих.

Наткнувшись на непонимающие взгляды, Витёк поспешил пояснить:

— В смысле, знаете, есть такие, переодеваются в доспехи всякие, собираются толпой, и ездят по лесам, в рыцарей играют, и пугают колхозников. У него там этих железок — пруд пруди. Крокодил не прокусит, не то, что мертвяк.

Предложение было куда как актуальным. Середина сентября выдалась тёплой, поэтому одеты все, кроме экипажа «скорой», были довольно легко. Летний плащ поверх рубашки, или жакет поверх блузки достаточной защиты от укуса явно не обеспечивал. Только блондинка Маша оставалась в спортивной форме и кроссовках, которые, правда, тоже не защищали.

— А что? Мысль! — поддержал Витька Миша. — Хоть новости какие послушаем. Да и доспех не помешает. Кто идёт?

— Миш, ты как знаешь, а я домой. — Лёха поднял гриф с земли. — Не в обиду. У меня семья там.

— Там — это где? — спросил доктор.

Лёха смерил его недоверчивым взглядом.

— Не в высотках, Док, не беспокойтесь. Я на Выгонке живу.

Несмотря на то, что Выгонка находилась в черте города, фактически, это был посёлок максимально далёкий от урбанизации. Находясь посередине между высотками Железнодорожного района и Сталепрокатной, он был застроен частными домами, и уместнее смотрелся бы в пригороде. Оттуда же, через промзону, можно было выехать на объездную дорогу, минуя загруженный центр. А с объездной куда угодно — хоть на Москву, хоть на Харьков.

— Тогда вариант, — одобрил доктор, — только доберетесь ли?

— Время детское. Общественный транспорт наверняка ходит. Пока там разберутся, что к чему… Доберусь.

— Доберется, — подтвердил Владик. Он повернулся к Лёхе. — Лёх, ты не против, если я с тобой?

— В смысле?

— Ну, в смысле, до Выгонки вместе доедем, а дальше — я сам. Живу недалеко.

— Да хоть бы и на дачу ко мне, — чуть задумавшись, ответил Лёха. — Места навалом, жрачки хватит, вон — консервов целый погреб, а лишние руки не помешают.

— Эээ… — теперь задумался Владик, — не знаю. Давай до выгонки сначала доберемся, а там определимся.

— Ок. — Лёха кивнул. Потом повернулся к Мише. — Это Миш, если что, домик у меня в Приятном. Перед Змиевкой направо, до Слободы, там налево, и в Кошелево еще раз налево. Дорога хреновая, но на полном приводе проехать можно. Тем более что сейчас сухо. Ну и это… В общем, приглашение на всех. Если что — знаете, где искать.

— Спасибо, Лёш! — Миша пожал ему руку.

Лёха в неожиданном порыве чувств обнял Мишу, похлопал его по спине. Обычному человеку не избежать бы синяков, а то и пары трещин в ребрах. Миша даже не поморщился.

Попрощавшись со всеми, Лёха с Владиком в бодром темпе направились в сторону Гостиной. Бредущих навстречу мертвяков они обходили, стараясь не снижать темпа, и лишь особо настырных угощали ударами тяжелого железа.

— Витёк, веди! — скомандовал Миша.

Витёк поправил закинутый за широченную спину «гатлинг» и резво направился по набережной к подвесному мосту.

Как, наверное, и по всей России, «свечками» в Орле называли одноподъездные сорокаэтажные дома. Три таких свечки стояли в ряд на крутом склоне на противоположном от Гак-клуба берегу Орлика.

Витёк возглавил отряд из Гак-клуба, целеустремленно шагая по набережной. В одной руке он нёс гриф, а второй заботливо придерживал ТГ. Чуть сзади и сбоку от него шёл Миша, с грифом наперевес. Потом полковник. За ними — основная, и наименее боеспособная часть колонны — девочки с Доком. Замыкали процессию Коля и Степаныч, неожиданно сблизившиеся на почве бурного прошлого. И хотя поговорить они толком не успели, сам факт участия, принадлежности к бывшим подпольщикам придавал им уверенности друг в друге.

Витёк прагматично избрал ту же тактику, что и Лёха с Владиком: не сбавлять темпа, и ввязываться в драку лишь в случае крайней необходимости. Так как набережная была довольно широкой, а мертвяки довольно медленными, крайней необходимости не возникало. До подвесного моста, который вёл на другой берег Орлика, прямо к свечкам, было рукой подать, метров сто.

Эта сотня метров показалась Коле как минимум вдвое короче. Еще бы, ведь прямо перед ним бежали две лучшие, с его точки зрения, попки Гак-клуба. Коля так и не определился, какой из них отдать первое место, Машиной или Олиной. В любом случае, это был один из немногих приятных моментов сумасшедшего дня.

Они уже дошли до подвесного моста, как их остановил привычный, но, всё равно, неожиданный звон колоколов. Звон разносился по площади, шел над водами Оки и Орлика, и отлично был слышен за километр, а то и дальше.

— Они там что, совсем рехнулись, службы устраивать?! — воскликнул впереди Миша. — Щас мертвяков набежит — мама не горюй.

— Не на службу зовут, — вклинился полковник. — Слышите, это не перезвон, а в один долбят. Может это тревога по-православному?