Правда

— Надеюсь, что нет, — покачал головой Вильям.

Денек выдался хлопотный. Одна бочка закатилась в парикмахерскую и там взорвалась. Затем появились люди из пивоварни, и завязалась драка между ними и новыми владельцами бочек, которые яро отстаивали свое право на пиво, поскольку, формально говоря, нашли эти бочки валяющимися на городском берегу после телегокрушения. Самый предприимчивый горожанин отгородил одну бочку лентой и устроил на тротуаре временную пивную. Потом появился Отто. Он сделал иконографию спасателей бочек. Сделал иконографию драки. Сделал иконографию стражников, которые явились арестовать тех, кто еще мог стоять на ногах. Сделал иконографию седой старушки, гордого капитана Моркоу и — в суматохе — своего большого пальца.

В целом материал получился хороший. Сидя в конторе «Правды», Вильям уже написал добрую половину статьи, как вдруг вспомнил.

Он увидел несущуюся телегу. И потянулся за блокнотом. Эта мысль очень обеспокоила его, и он поделился своими размышлениями с Сахариссой.

— Ну и что? — откликнулась она со своей стороны стола. — Кстати, сколько «л» в слове «галантный»?

— Одна, — ответил Вильям. — Я хочу сказать, что ничего не попытался предпринять. Просто подумал, что это хорошая история, надо бы все записать.

— Ага, — кивнула Сахарисса, продолжая что-то строчить. — Но у нас есть оправдание. Мы ходим под прессом.

— Но это…

— Взгляни на происходящее с другой стороны, — посоветовала Сахарисса, открывая в своем блокноте чистую страницу. — Некоторые люди — герои. А некоторые только пишут о героях.

— Да, и все же…

Сахарисса подняла голову и улыбнулась ему.

— Но иногда это один и тот же человек.

На этот раз голову опустил Вильям. Из скромности.

— И ты считаешь, что это действительно так? Что это правда?

Она пожала плечами.

— Правда ли это? Кто знает? Но мы работаем в новостном листке. А значит, до завтрашнего дня это — правда.

Вильям почувствовал легкий жар. У Сахариссы была очень привлекательная улыбка.

— Ты… уверена?

— Да, конечно. И пусть наша правда живет только один день, меня это вполне устраивает.

А за ее спиной огромная черная отпечатная машина-вампир ждала, когда ее покормят, после чего в ночной темноте она оживет во имя утреннего света. Эта машина разрубала сложности мира на маленькие истории и всегда была голодна.

Кстати о голоде, вспомнил Вильям. Как раз сейчас ей срочно требовалась статья в две колонки на вторую полосу.

А всего в двух дюймах под его ладонью довольный древоточец вгрызался в древнюю древесину. Перевоплощение любит шутить шутки ничуть не меньше любой другой философской теории. Древоточец точил дерево и думал: «Офигительное, ять, дерево!»

Ибо ничто не обязано быть правдивым вечно. Лишь столько, сколько необходимо, если говорить правду.