Правда

— Господин де Словв! Что ты себе позволяешь?! — воскликнула госпожа Эликсир, а господин Ничок убрал подальше свой тост.

— Прошу меня извинить, госпожа Эликсир, — ответил Вильям, не выпуская отчаянно сопротивляющегося господина Крючкотвора, — но мне тоже хочется знать то, о чем все уже, судя по всему, знают. И я хочу знать, откуда все об этом знают, господин Крючкотвор!

— Говорят, у него есть любовница в Убервальде. Весьма влиятельная дама… — пробормотал господин Крючкотвор. — И я был бы весьма признателен, если бы ты отпустил меня.

— И это все? Но что в этом дурного? Это дружественная нам страна!

— Да, но говорят…

Вильям отпустил его. Крючкотвор упал обратно на свой стул, а Вильям, тяжело дыша, остался стоять.

— Так вот, это я пишу статьи в «Правду»! — резко произнес он. — И то, что в них написано, говорю я. Я. Я все сам выясняю, все проверяю, а еще люди, которые часто используют букву «ять», пытались меня убить! Я не чей-то там брат, с которым вы встретились в пивной! Я не дурацкий слух, который распространили лишь для того, чтобы посеять беду! Постарайтесь вспомнить об этом, прежде чем нести какую-нибудь чушь, уверяя, что «все это знают». А еще примерно через час я пойду во дворец, чтобы встретиться с командором Ваймсом и тем, кто сейчас является патрицием, и еще со многими людьми, чтобы наконец разобраться во всей этой чепухе! И встреча не обещает быть приятной, но я все равно пойду, потому что хочу, чтобы вы узнавали о том, что действительно важно! Прошу прощения за чайник, госпожа Эликсир. Уверен, его еще можно починить.

В гробовой тишине господин Ничок взял в руки новостной листок и спросил:

— Так это все ты пишешь?

— Да!

— А я… э-э… думал, у них для этого специальные люди…

Все смотрели на Вильяма.

— Нет никаких «их». Есть только я и одна девушка. Мы вдвоем все и пишем.

— Но… кто вам говорит, о чем писать?

Все снова перевели взгляды на Вильяма.

— Мы сами решаем.

— Э-э… А это правда, что большие серебристые блюдца похищают людей?

— Нет!

К немалому удивлению Вильяма, господин Каретник поднял руку.

— Да, господин Каретник?

— У меня есть очень важный вопрос, господин де Словв, раз это все ты и так далее…

— Да?

— Ты случайно не помнишь адрес того мужчины? Ну, с презабавными овощами?

Вильям и Отто подошли к дворцу без пяти минут десять и увидели у ворот небольшую толпу.

Командор Ваймс стоял во внутреннем дворе и разговаривал с Кривсом и главами некоторых Гильдий. Увидев Вильяма, он невесело улыбнулся.

— Опаздываешь, господин де Словв.

— Я пришел даже рано!

— Я имел в виду… произошли некоторые события.

Господин Кривс откашлялся.

— Господин Скряб прислал записку, — сказал он. — В которой говорится, что он заболел.

Вильям достал свой блокнот.

Все городские вожди дружно уставились на него. Он было засмущался, но потом нерешительность как будто испарилась. «Я — де Словв, — подумал он. — Вы не смеете смотреть на меня сверху вниз! Я заставлю вас считаться с „Правдой“. Ладно. Итак…»

— Записку написала его мать? — уточнил Вильям.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду, — отозвался законник, но некоторые из глав Гильдий отвели глаза.

— Ну и что теперь будет? — удивился Вильям. — У нас нет правителя?

— К счастью, — продолжил господин Кривс, который, похоже, ощущал себя так, словно горел в своем маленьком личном аду, — лорд Витинари чувствует себя гораздо лучше и готов с завтрашнего дня приступить к выполнению своих обязанностей.

— Прошу прощения, а ему разрешено записывать все это? — уточнил лорд Низз, глава Гильдии Наемных Убийц.

— А кто должен отдать такое разрешение? — спросил Ваймс.

— Дать разрешение… — едва слышно поправил Вильям.

— Ну, он же не может записывать все, что вздумается, верно? — вскинул брови лорд Низз. — А вдруг он запишет то, что мы не хотим, чтобы он записывал?

Ваймс посмотрел Вильяму прямо в глаза.

— Законом это не запрещается, — сказал он.

— Лорд Низз, — промолвил Вильям, выдержав взгляд Ваймса, — означает ли это, что лорд Витинари освобожден от всех обвинений?

Сбитый с толку Низз повернулся к Кривсу.

— А он имеет право это спрашивать? Просто так задавать подобные вопросы?

— Да, милорд.

— И я обязан отвечать?

— Вполне разумный вопрос в сложившихся обстоятельствах, милорд, но отвечать вы не обязаны.

— Вы, главы Гильдий, ничего не хотите сообщить гражданам Анк-Морпорка? — вежливо поинтересовался Вильям.

— Мы что-то хотим сообщить, господин Кривс? — спросил лорд Низз.

Господин Кривс вздохнул.

— Я бы рекомендовал, милорд.

— О, тогда ладно… Никакого суда не будет. Очевидно.

— Стало быть, помилование лорда Витинари отменяется? — настаивал Вильям.

Лорд Низз повернулся к господину Кривсу, но законник лишь снова вздохнул.

— Повторяю еще раз, милорд, я бы советовал…

— Хорошо, хорошо… Конечно, отменяется, поскольку всем и так ясно, что лорд Витинари ни в чем не виновен, — раздраженно произнес Низз.

— Наверное, вы хотели бы заявить, что это стало ясно благодаря великолепной работе командора Ваймса, его преданных делу стражников и некоторой помощи со стороны «Правды»? — предположил Вильям.

Лорд Низз выглядел весьма озадаченным.

— Чтобы я захотел заявить такое?

— Думаю, что захотели бы, милорд, — подсказал еще более помрачневший Кривс.

— Тогда да. Именно это и хотел бы, — подтвердил лорд Низз. — Заявляю.

Вытянув шею, он попытался заглянуть в блокнот Вильяма. Краем глаза Вильям заметил лицо Ваймса, на котором сейчас были написаны удивление и ярость.

— А не хотели бы вы также заявить, как представитель Совета Гильдий, что собираетесь соответствующим образом поощрить командующего Ваймса?

— Слушай… — попытался вмешаться Ваймс.

— Именно это мы и собирались сделать.

— По-моему, он вполне заслужил почетную Стражническую медаль или, по крайней мере, похвальную грамоту.

— Ну я тебе…

— Вполне. Очень даже, — согласился лорд Низз, весьма потрепанный ветрами перемен.

Вильям все аккуратно записал и закрыл блокнот. Все без исключения с облегчением вздохнули.

— Большое спасибо, милорд, дамы и господа, — жизнерадостным гоном произнес Вильям. — Да, господин Ваймс, вы хотели что-то обсудить?